Алексей Волков - Русский фронтир

– Слушаюсь! – Офицер привычно вскинул руку к фуражке.

– Господа! – не стал томить непосредственных помощников генерал. – Граф Резанов сообщает: на границе Мексики и штата Луизиана крайне неспокойно. Совершено нападение на казачью линию. Сысоеву удалось отразить налет, однако вполне вероятно его повторение в самом близком будущем. Возможна война. Наместник приказывает как можно быстрее выдвинуться к казачьей линии.

– Но это же почти через всю страну…

Замечание было резонным. Тут даже карты не требовалось, чтобы понять: при максимальной быстроте бригада физически не успеет подойти к северной границе в ближайший месяц, а то и два. Причем последний срок гораздо ближе к истинному. Человеческие силы имеют предел. Да еще непонятно, как обстоят дела с дорогами, как будет организовано снабжение во время марша и многие иные необходимые вопросы. В подобной ситуации помощь рискует опоздать.

Людингаузен-Вольф, как и его полковники, прекрасно помнил о силах казаков. Маловато было последних для войны. Очень уж рано она грозила разразиться.

Собравшиеся молчали. Они были готовы выполнить приказ, лишь сомневались, насколько в состоянии успеть это сделать. И несколько лишних минут не играли особой роли.

– А если… – продолжать генерал не стал.

Три пары глаз смотрели на него, пытаясь понять, какое решение собрался принять их командир.

– Есть шанс, – наконец объявил барон. – Пешим маршем идти долго, однако транспорты до сих пор стоят в Веракрусе.

Все улыбнулись с невольным облегчением. Как бы они ни проклинали недавний не слишком легкий переход через океан, иного пути успеть к северной границе не было. Путь по морю по-любому быстрее сухопутного похода. И не столь важно, есть в конечном пункте какой-нибудь порт или нет. В крайнем случае можно высадиться на берегу в первом более или менее удобном месте. Главное, чтобы оно было возможно ближе к казачьей линии. Лишь вопрос, согласится ли флотское командование на самочинные действия без приказа свыше. Ждать же распоряжения наместника слишком долго.

Практически все сухопутные офицеры смотрели на флот с некоторым недоверием. В минувших схватках против Наполеона он играл сугубо вспомогательную роль, а в битвах с англичанами и шведами во время шведской войны не стяжал себе особой славы. И в то же время моряки подчинялись исключительно собственному начальству, почему отношения с ними трудно назвать совсем уж безоблачными. Откажет Моллер – и кто ему что скажет? Кстати, чин свой он получил намного раньше барона и даже с этой стороны является старшим.

– Господа, я отправляюсь к адмиралу. Пока прошу довести до офицеров сложившуюся ситуацию. Все увольнительные отменить. Всем чинам находиться в лагере до особых распоряжений.

Распоряжений могло быть лишь два – выдвигаться морем или сушей, но уточнять без того очевидное генерал не стал.

– Да вы, я смотрю, запасливы, мой друг. – Де Гюсак покачал головой, наблюдая, как Липранди извлекает из багажа уже третью шкатулку с пистолетами.

Разумеется, Анри тоже был отнюдь не безоружным. Но пара пистолетов и три пары – вещи несколько разные. Плюс у обоих путешественников было по неизменной шпаге, да еще имелись мушкеты, захваченные на случай охоты.

Охотой побаловаться не пришлось, так как мушкет – оружие не столько на дичь, сколько на человека.

– Не запасливый, а предусмотрительный, – поправил компаньона Липранди.

Блохин скромно сидел в уголке каюты. Мушкет подполковника в могучих руках матроса казался игрушкой.

Липранди деловито принялся заряжать пистолеты. Это важное дело он не любил доверять никому. Разве что секундантам на своих многочисленных дуэлях, но там свои правила и свои законы. Гораздо более строгие, чем на войне.

– Только как вы все это возьмете с собой? – поинтересовался Гюсак.

– Так ведь есть кому поднести, – слегка улыбнулся подполковник.

Он закончил с заряжанием и спрятал два пистолета во внутренние карманы сюртука, предусмотрительно нашитые еще перед появлением в Новом Орлеане.

Впрочем, у Гюсака тоже имелись потайные карманы в одежде. В жизни хватает случаев, когда оружие необходимо и в то же время держать его на виду крайне нежелательно.

– Если услышишь выстрелы, немедленно выскакивай на палубу со всем этим, – перешел на русский язык Липранди и показал на оставшиеся пистолеты. – А дальше – уже по обстановке. Если же нет, пока сиди тихо. Успеем еще тебя представить команде.

– Понял, ваше высокоблагородие.

– Идем. – Липранди поднялся и в последний раз проверил, легко ли выходит из ножен шпага.

– Удачи вам, Иван Петрович, – пробасил Блохин. Как человек невоенный, он не был связан формальными обращениями.

– Спасибо, братец, – кивнул офицер. – Надеюсь, все обойдется миром.

Снаружи шла обычная деловая морская жизнь. Матросы заунывно пели какую-то шенгу, попеременно подтягивая то один, то другой шкот. Шкипер с юта отдавал короткие команды, по которым шхуна ложилась на очередной галс. Поскрипывал корпус. Ветер чуть посвистывал в снастях. За бортом же лазурью разлеглось море да нежно синели небеса.

В такую погоду как-то не хочется думать о схватках и смерти. Хотя именно эти, такие мирные с виду, воды уже который век являлись ареной непрерывной борьбы всех со всеми. Недаром когда-то море помимо официального названия частенько называли Флибустьерским.

Галвестон уже скрылся за горизонтом, и теперь нигде не было видно ни одного клочка суши. Сплошная вода, будто недавно прошел всемирный потоп, и вокруг один лишь океан, да где-то в неведомой дали торчит одинокая и легендарная гора Арарат.

– Ветер не слишком благоприятный, – сообщил Рене. – Но ничего страшного. Дойдем чуть позже, и все.

– Видишь ли, мы с компаньоном решили изменить пункт назначения, – сообщил шкиперу Липранди. – Есть места, в которых мы распродадимся гораздо выгоднее, чем в Новом Орлеане.

– Воля ваша, – равнодушно пожал плечами Рене. – Мое дело доставить, а куда – тут решайте сами.

– Мы и решили, – в тон ему отозвался Липранди.

– Куда? – уточнил шкипер и тут же высказал предположение: – В Доналдсвилль? Но я бы не сказал, будто там цены повыше. Скорее, наоборот.

– В Веракрус.

– Что? – На изрезанном морщинами задубелом лице Рене появилось некое подобие удивления. Примерно так мог бы удивляться старый пень.

– Ты плохо слышишь? – со скучающим видом осведомился Липранди.

– Нет. – Но при этом шкипер помотал головой, будто стремился вытрясти из ушей воду.

– Тогда делай, что тебе говорят, – посоветовал подполковник.

– Но нас же там могут задержать! Даже шхуну арестуют.

– С чего бы? Или мы в состоянии войны?