Андрей Величко - Кавказский принц

Я ткнул джойстиком назад, потом, посмотрев на реакцию самолета, еще раз. Опасно покачивая крыльями, «Тузик» с трудом набирал высоту. Я вспомнил молодость, свою первую радиоуправляемую модель – пожалуй, та летала получше, а вот управлялась похуже. Но, однако, поворачивать надо, пока подопечный за горизонт не улетел… Я три раза качнул джойстик вправо.

Управление производилось с пятнадцатиметровой деревянной вышки. Вокруг была заснеженная степь с ярко-оранжевой черточкой самолета у горизонта. Вот она повернулась, на короткое время стала крестиком и снова почти исчезла. Сейчас самолет летел под прямым углом к предыдущему курсу. Я опустил бинокль.

Это был не просто радиоуправляемый аппарат. Там имелся релейный автопилот с двумя гироскопами, а по радио шли только команды о смене курса. Теперь «Тузик» летел прямо на бревенчатый сарай, из которого навстречу ему ударили очереди двух пулеметов. Я передал команду «противозенитный маневр», и обстреливаемый начал совершать резкие рывки из стороны в сторону, сохраняя при этом общее направление. Вроде пока летит, ладно, уходим от сарая, ведем его поближе к нам.

Так, подлетает… Я нажал кнопку рядом с джойстиком, мотор заглох, и «Тузик» неуклюже плюхнулся, сломал шасси, некоторое время пахал носом снег, а потом перевернулся и застыл кверху брюхом. Ничего особенного в этом не было, штатный полет данного аппарата посадки вообще не предусматривал, вместо нее предполагалась встреча с целью.

Крылатая ракета у нас с Половцевым пока не получалась, и я решил попробовать обойтись тем, что уже было – самолетами. Два первых разбились, а вот третий вроде вел себя терпимо. Посмотрим, сколько дырок и где в нем найдется после этого полета.

Присутствовавший при испытаниях Гоша был в восторге – еще бы, только что нормально отлетавший самолет имел на борту почти четыреста килограмм песка! И мне удалось его по г-образному маршруту вывести прямо на сарай, расположенный в пяти километрах от нас. Это было ценно еще и потому, что недавно выяснилось одно ранее нами незамеченное свойство портала – он мог открываться только в места, сохранившиеся с прошлого визита в неприкосновенности или близком к ней состоянии. Когда мы попробовали открыть дырку в трюм ремонтируемого «Петра», у нас ничего не вышло. Аналогично получилось и с «Микасой», так что с ней придется бороться без возможности подбросить гранату в зарядный погреб.

– Ну что, ждем результатов летних испытаний на Каспии или прямо сейчас запускаем апаратуру в серию? – гордо осведомился я. – «Тузиков» можно потом быстро наделать, а там, глядишь, и «Бобики» пойдут.

– А ты сколько комплектов к лету успеешь подготовить? – поинтересовался Гоша.

– Ну, штук пять-шесть… Может, конечно, и семь, но не обещаю. И надо еще один особый автопилот сделать и под него специальный «Тузик», чтобы он мог садиться, надо же на чем-то операторов тренировать.

– И откуда мы их запускать будем? Имеется в виду не на испытаниях, а на войне.

– С «Мономаха». А вот управлять – с катамарана, он сможет подойти ближе к цели. Или запускать с берега, а управлять с самолета.

– Мне вот какая мысль пришла, – сообщил Гоша, – а что, если самолет для заметности снабдить дымовой шашкой? Еще и ветер у цели можно будет как-то видеть.

– Можно. И прожектор для ночной атаки тоже надо будет попробовать… То есть два – один на самолете-наводчике, а другой на снаряде. А насчет шашки… Трассер ему в зад, сразу не только заметность повысится, но и пространственное положение со стороны будет определять легче.

К этому времени упавший самолет был перевернут и погружен на специальные сани. Мы спустились с вышки, испытания были закончены. Нас тоже ждали сани, но с приставкой «аэро», то есть три лыжи с кабиной и мотором от «Святогора». Пора было ехать в Михаиловку, которая потихоньку начинала превращаться в город Михаилов. Там нас ждало младшее высочество, получившее наконец-то третий класс и звание капитана.

В отличие от Георгиевска, при застройке Михаиловки никаких отклонений от плана не допускалось. Поселок был строго квадратный, три улицы параллельно Волге и три перпендикулярно ей. В центре – резиденция Михаила, который, судя по результатам его деятельности, оказался значительно большим педантом, чем я думал поначалу. Гошин дом стоял в полукилометре от поселка, но уже вызывал сдержанное недовольство младшего высочества своим неправильным расположением – при дальнейшем расширении он попадал в городскую черту, но не в квадратно-гнездовую сетку. Но сейчас наш путь лежал к особняку в центре города, который местные называли дворцом. Предстояло пообедать, а потом на «Пересвете» лететь в Царицын, на вокзал – в этот раз мы приехали сюда обычным путем и уезжать собирались так же.

По приезду Михаил сначала представил нам документы о сегодняшних событиях, где они изображались неудачными испытаниями новой модели самолета, и, только получив наши подписи, повел кормить. В поезде Гоша сказал:

– Пожалуй, пора с весны начинать строиться на Дальнем Востоке.

– Но только заранее продумать, что под видом чего мы будем сооружать, – согласился я. – Про Находку вроде уже решили, а что за культурные объекты мы будем возводить в Артуре и около?

– Заводик по производству колючей проволоки пусть будет обществом русско-китайской дружбы, – засмеялся Гоша, – а вот как выдать береговую батарею за библиотеку, это надо помозговать.

– Так это будет не просто библиотека, а при обсерватории, ты у нас большой любитель их строить, – предложил я. – А телескоп – он как раз и должен быть на массивной поворотной станине и в прочном здании, устойчивом к землятрясениям, ну и к случайно залетевшим с моря снарядам тоже. Пора, кстати, прикинуть, кто, под какой легендой и где будет двенадцатидюймовые телескопы закупать.

– Ну, тут особых сказок не нужно, – отмахнулся Гоша, – закупаем их мы, для «Мономаха», чтобы, значит, воткнуть на носу вместо его старых восьмидюймовок. И воткнем, любовно изготовленные из лучших сортов жести и фанеры.

– Зачем так прямолинейно? Можно сделать вот как: честно и легально объявить всем, что мы хотим вооружить «Мономах» современными восьмидюймовками. И купить их, не пропадут. А через подставных лиц, но не особо напрягаясь с конспирацией, приобрести эти самые двенадцать дюймов. Тогда будут понятны меры секретности при установке, то, что орудия всегда в чехлах и около них караул, как у мавзолея… Типа и не надейтесь, противные, никому не выдадим военную тайну, что у нас там вместо восьми теперь стоит двенадцать! Ну, а отдельно, поначалу в трюме, будет лежать катапульта для самолетов-снарядов. Тихо так лежать, мы ее только после начала войны установим.