Ма. Лернер - Другая страна. Часть 3

Почему-то у нас никогда до серьезных ссор не доходило. Вот такое впечатление, что она точно знает, до какого предела на меня давить можно…

\ — Что ты так пристально меня разглядываешь? — неожиданно спросила она.

— А нравишься ты мне, — сообщил я, таинственным шепотом.

— Ну и что, мне тебя учить, как за девушками ухаживать? — очень знакомо поинтересовалась Анна.

— А я так и не научился, — сожалеющим тоном ответил я. — До войны еще молодой был, а на войне как-то не до этого. Потом очень быстро женился. Давай мы отпрысков на тещу скинем, и я попытаюсь выяснить, как это ухаживают за девушкой, если у нее уже четверо детей. Что надо сделать, чтобы она временно забыла обо всем и сбежала с красивым блондином.

— Интересная мысль, — задумчиво сказала она. — И как ты себе это представляешь? Сначала погуляем по парку, зайдем в ресторан — хорошо выпьем, потом ты мне организуешь еще одного ребенка и скроешься в очередной раз за границей?

— Ну, это становится уже неприличным, — обиделся я. — Эта семейная примета совершенно не правильна. Войны, на которых без меня победить невозможно, устраиваю не я. Никто не виноват, что без меня у президентов и генералов ничего не получается. Что я могу сделать, когда все эти начальники, рыдая, приходят и на коленях просят им помочь? Думаешь, мне хочется скакать в какую-то очередную командировку, где все равно ничего не увидишь, кроме очередных бородатых рож, увешанных оружием? Вот стану, наконец, генералом и буду их посылать, куда положено. А пока неудобно. Жалко мне их — старые, замученные проблемами. И вообще, как говорил один померший не наш Вождь и Учитель, все эти Насеры приходят и уходят, а я все равно остаюсь.

— Красивый блондин, — издевательским тоном сообщила она. — Ты вот знаешь, как выглядишь, когда нависаешь над провинившимся солдатом своими 190 сантиметрами и под сто килограмм веса? И взгляд такой неприятный, то ли сразу съешь сырым, то ли сначала зажаришь…

— Телосложение у меня от родителей и природы, с этим ничего не поделаешь. Впрочем, меня всегда устраивало быть здоровым жлобом, с которым не стоит связываться. Не то, чтобы я такой мирный и спокойный был, но очень многие уже при одном моем виде стараются голос не повышать. А взгляд мне пришлось отрабатывать на своем первом взводе. Попробуй в восемнадцать лет заставить взрослого мужика подчиняться, если он еще делает вид, что не понимает. Количество звездочек на погонах тут не помогает.

— Может, действительно, не понимает?

— Ага, я быстро научился различать, кто языка не знает, а кто только делает вид. Некоторых пришлось воспитывать не только словесно.

— Это случайно не угроза в мой адрес? — испуганно спросила Аня.

— А поможет? Стоит попробовать. Я тебе страшно угрожаю, что если не сделаешь как я хочу, то… А собственно что? А! Знаю! Будешь сама Веру переодевать и подтирать, — сообщил я, в очередной раз, ловя девочку при попытке вылезти из коляски на ходу.

— Вот уж чего не дождешься, — фыркнула она. — Сам на себя взвалил эту почетную обязанность. Никогда тебя раньше не видела таким перепуганным.

— Знаешь, — смущенно сказал я, — даже под обстрелом в такую панику не впадал. Я после того случая видеть не могу любые медицинские статьи. Моментально находишь симптомы у себя и окружающих. Есть доктора, пусть они и лечат. А то пишут про какой-нибудь полиомиелит, а ты трясись от ужаса…

— Ладно, буду милостивой, — сказала Анна. — Попробуем, на что ты способен. Посидим часок у родителей, а потом ты меня начнешь интенсивно соблазнять на разные не приличные замужней даме вещи. Заодно и проверю, не научился ли ты тайком от меня чему-нибудь интересному. А то все работаешь без конца и даже не знаешь, что там в жизни упустила. Вперед, мой муж! У тебя есть пару часов на глубокие раздумья, чем меня удивить…

— Плохо, — сказал я. — Опять в норматив не уложились. Вторая рота почему-то успевает, а вы как тюлени беременные передвигаетесь.

Замученные солдаты выходили из дома, собираясь кучкой и бросали в мою сторону злобные взгляды. Если бы их взгляды обладали хоть маленькой материальной составляющей, я давно уже был бы весь в дырках.

— Слушай, — тихо спросил Рафи, — чего ты добиваешься? С друзами мы давно работаем, а ты мне на шею еще этих ливанцев повесил. Ну нельзя так перетасовывать подразделения, сам прекрасно знаешь.

— С чего ты взял, что это ливанцы?

— А то я их акцент не слышу. Прекрасно сможем сами все сделать, они только мешают.

— Подробности тебе сейчас ни к чему, но это не обычная акция, — так же тихо сказал я. — Нам нужно взять одновременно полсотни точек, и без местных здесь никак не обойтись. У нас есть очень конкретные наводки на сирийскую и египетскую резидентуру и их сеть в Ливане. Часть марониты сдали, часть и без них. Если мы их чисто возьмем, очень большой навар получим. Только у фалангистов свой интерес — все как всегда.

Поставь их, в конце концов, на прикрытие. Пару человек на взвод, все равно роли не играют при атаке. Только тихо и без демонстрации, чтоб обид не было. Это не выдумки военных, правительство очень хочет наладить отношения с Ливаном. Американцы аж трясутся, как им хочется навести порядок в стране и посадить своего человека. А Жмайели совсем не дураки и хотят на двух стульях посидеть, получив помощь еще и от нас. Если все пройдет в лучшем виде, получим договор с Ливаном и будем учить их армию по своим методикам.

— И выучим на свою голову, — саркастически сказал Рафи.

— Вот чего нам бояться не стоит, так это ливанской армии. Нам что, лучше будет, если они в ОАР попросятся? Пусть лучше марониты в президентах ходят. Тогда и Джумбалат меньше будет рот разевать. Это ж самое прекрасное дело для Израиля — еще один буфер на севере. Да и Сирии последний порт перекроем.

— А ОАР ты опасаешься, — усмехнулся он.

— У меня такая странная работа, постоянно готовиться к войне и совершенно к ней не стремиться. Есть возможность выбить из блока противников еще одного — окажем им максимальную помощь.

— Им — это фалангистам?

— Почему, еще и нашим замечательным союзникам американцам. Совсем не плохо было бы, если бы они влезли в Ливан поглубже. Этот египетский посол в звании бригадного генерала, Абдель Хамид Галеб, демонстративно ведет себя, как наместник Насера в Ливане и действует так, как если бы страна уже состоит в ОАР. В посольстве прячутся лидеры оппозиции и чуть ли не просто убийцы, разыскиваемые за их делишки. Он уже достал всех: и маронитов, и мусульман, и даже коммунистов. Давно бы застрелили в подворотне, но все-таки посол, неприлично. Вот пусть американцы с ним и возятся.

— Так позвали бы своего, местного Цви, он бы им организовал несчастный случай. Или уже позвали? — он посмотрел на меня.