Богдан Сушинский - Субмарины уходят в вечность

– Имеется. Я так и не знаю, где сейчас находится эта чертова «дойная корова» и когда мы набредем на нее. А до тех пор торпеды приходится беречь. Мы и так расщедрились на них, отбиваясь от англичан в районе Азорских островов.

– Очевидно, английский командор испугался, решив, что вы хотите создать свою пиратскую базу на острове Санта-Мария или на Сан-Жоржи.

– А ведь неплохо было бы отсидеться да отоспаться на одном из этих морских португальских владений.

Стая действительно подошла к рудовозу, разделилась надвое, как бы охватывая жертву с флангов, а затем закружилась вокруг нее в азартном боевом вихре. На фоне почти полнейшего штиля, который царил сейчас в этой части океана, эта боевая пляска казалась особенно демонстративной и зловещей.

– Кстати, вы так и не поведали нам, на каком острове отсиживались в Карибском море.

– На одном из Малых Антильских, принадлежащих Нидерландам. После двух успешных атак в районе британского острова Кайман американцы и британцы устроили на меня настоящую охоту. Мы работали в паре, однако моего напарника английские пилоты потопили недалеко от острова Аруба, а меня блокировали с воздуха, на воде и под водой. Правда, они просчитались, решив, что я во что бы то ни стало попытаюсь прорваться сквозь архипелаг Подветренных островов, где-то в районе Гренады, Тобаго или Сент-Люсии, проливы между которыми перекрыть не так уж и сложно. Вот в этих проливах они и поджидали меня,

– И что же вас спасло? Какое провидение?

– На самом деле я со своей последней торпедой на борту забился под нависшую скалу в маленьком скалистом заливчике какого-то островка и пять суток лежал там, на мелководье, с выключенными двигателями, пока англо-американцы не решили, что мне все же удалось уйти в открытый океан. Но прежде чем прийти к такому решению, они хорошенько прочесали всю акваторию Малых Антил. Если бы нас там обнаружили, то никакое чудо нас уже не спасло бы. Мертвая мишень.

– Но вы заранее знали об этом укрытии?

– Даже не догадывался о существовании ни этого островка, ни этого удивительного, слегка смахивающего на грот, укрытия.

– Надо бы сообщить о гроте штабу подводного флота. Пусть предупреждают о его существовании командиров всех атлантических стай.

– Вряд ли он теперь уже кому-либо понадобится, но на всякий случай… А тогда, – уже поддался Штанге азарту рассказчика, на берег мы выходили, точнее выползали, через узкий разлом в скале. Как оказалось, неподалеку, на склонах небольшой горы расположился небольшой поселок, основную часть населения которого составляли представители какого-то местного индейского племени, а власть осуществлялась спившимся губернатором-нидерландцем, двумя чиновниками и двумя полицейскими.

– И ни одного взвода солдат?

– Ни одного.

– Этот факт вы можете скрывать, Штанге. Утверждайте, что остров взяли штурмом и колонизировали, – продолжал иронизировать штурмбаннфюрер. – Излагайте вашу исповедь колонизатора.

– Еще один полицейский пост находился во втором и послед нем поселке этого островка, расположенного в пяти милях, на противоположном берегу. Однако он нас не интересовал. Оставив на борту только троих моряков во главе с боцманом, я в первый же вечер повел команду в поселок. Мои разведчики захватили влюбленную парочку нидерландских колонистов.

– В самые пикантные минуты? Это не по-джентльменски.

– Каково же было наше удивление, когда оказалось, что по убеждениям своим парень, как и его отец, был национал социалистом, и на острове у них даже действовала небольшая, из десяти человек, организация нидерландских фашистов, обожествляющих Гитлера и Муссолини. Как только первый порыв страха пленников развеялся, парень настолько взбодрился, что выказал готовность присоединиться к команде, с условием, что в Германии я похлопочу о присвоении ему чина лейтенанта СС.

– Вот они, последние из племени нацистских романтиков, сдержанно проговорил Штубер, и капитан-лейтенант так и не понял: молвлено это было всерьез или же с иронией? – Жаль, что в самом рейхе их становится все меньше.

– Истинно так, – согласился с ним Штанге. – Однако вернемся к романтикам. Выяснилось, что девица разделяла взгляд своего эсэс-возлюбленного, что сразу же облегчило нашу жизнь. Они то… – начал было Штанге, однако договорить не успел. Появившийся на мостике посыльный прокричал:

– Господин капитан-лейтенант, акустик засек субмарину! Движется в направлении дрейфующего «Сан-Фернандо». Похоже, что субмарина наша, из «Карибской стаи».

– Но это всего лишь его предположение?

– Старший офицер Хорн – того же мнения.

– Объявить тревогу! Готовиться к погружению!

– Поздно, – как можно спокойнее произнес Кеммер-Штубер. – Субмарина всплывает.

– Уже?! – припал к окулярам бинокля капитан-лейтенант. – Это ж как понимать?! Их акустик не обнаружил нашего присутствия?

– Почуяв большую и беззащитную добычу, на субмарине попросту потеряли страх. И нюх.

– Тем более – погружаемся.

– Это наша субмарина! – появился на мостике старший офицер Йохан Хорн. – Радист вышел на условленную волну и связался с их радистом. Никаких сомнений, это – наши моряки!

– Ну и?… – вновь поднес бинокль к глазам Штанге. – Кто этой акулой командует?

– Субмарина идет под флагом командора Кнохена.

– Не может быть! Вы не ослышались?

– Никакой ошибки, командора Кнохена.

– Неужели этот Ржавый Утопленник все еще на плаву?! Мне сказали, что связь с ним давно потеряна и, скорее всего, он уже покоится на дне.

– Пока что – на борту субмарины, – заверил командира лейтенант Хорн, – которая – вот она!

– Пусть радист сообщит ему, что я помиловал команду этого судна, хотя судовую рацию мои люди из строя вывели. И что Кнохен опоздал: горючего на «Сан-Фернандо» уже нет. Он ведь наверняка рыщет в поисках его. Так порадуем же командора хотя бы одной «радостной» вестью.

Лейтенант тотчас же бросился к микрофону командного отсека, чтобы передать команду радисту

– Этот Ржавый Утопленник, – продолжил свой рассказ Штанге, – умудрился в качестве командира корабля оставить на дне эсминец, морского охотника и две субмарины. И всякий раз каким-то чудом всплывал. Предыдущая субмарина, которой он командовал, получила у Нормандских островов две пробоины, потеряла ход и легла на неглубокое дно. Закрывшись со своим вестовым в командирском отсеке, он приказал закачивать туда воздух, чтобы максимально повысить давление, а затем быстро открыл люк, и большим воздушным пузырем их выбросило из отсека. Однако уже на поверхности матрос скончался, что-то там у него произошло то ли с легкими, то ли с сердцем.

– Господин капитан-лейтенант, – вновь появился на мостике Хорн, – ваше радиосообщение на субмарину «Демон» передано.