Артём Рыбаков - Игрушки. Выше, дальше, быстрее

– Я Трошину позывной дал.

– Какой?

– Бухгалтер.

– А что так?

– В уме считает быстро – артиллерист…

– Ну и добре.

Мы действительно засиделись на одном месте, а, с учетом того, что нам ещё предстояло выплавлять взрывчатку, и тренировать новых членов отряда, следовало подыскать местечко потише. Массив, выбранный командиром, был, местами заболоченным, лесом между деревнями Дмитрево и Малые Бесяды, площадью примерно в восемь-десять квадратных километров. «А что», – подумал я, – «весьма удобно – и до шоссе, на котором мы планировали провести пару диверсий недалеко, и уйти есть куда. Да и до заветного дупла завтра быстро доберёмся». Хотя, если честно, в успех оперативной игры Бродяги я не сильно верил.

К моему удивлению, за прошедшие три дня наша группа успела обрасти таким количеством барахла, что нашему зампотылу, в лице Казачины, пришлось изрядно постараться, чтобы разместить всё, «нажитое непосильным трудом», в транспорте.

Поскольку собирать мне, кроме личных вещей, было особо нечего, то я стал помогать Бродяге, ликвидировать следы нашего присутствия. Не все, конечно, а те, что могли указывать на некоторую специфичность нашей «гоп-компании». Ведь понятно, что обычные окруженцы не стали бы строить радио-помост, да и кучки металлических опилок, оставшиеся после потрошения снарядов, тоже следовало спрятать. Пока мы, подсвечивая себе фонариками, занимались хозработами, я спросил у Александра:

– Слушай, а что ты, когда Старинову и Судоплатову приветы передавал, не сказал от кого?

– Понимаешь, Тоша, я, вначале, хотел сказать, что привет от «Фермера», но в последний момент вспомнил, что этот позывной был у генерала Скоблина.

– А это кто такой?

– Из белых, но в тридцатые начал работать на НКВД – помогал при похищении генерала Миллера.

– Это из РОВСа который?

– Да.

– Тогда палево было бы.

– Скоблин, при невыясненных обстоятельствах исчез в тридцать седьмом.

– Что значит «исчез»?

– Кто говорил, что его НКВД ликвидировало, Судоплатов писал, что Скоблин погиб во время бомбёжки в Испании, а некоторые – что он бежал в Америку.

– Тады ой!

– Но поиграть на этом можно, обдумать только всё как следует надо.

– Там видно будет. К дуплу пойдёшь?

– А кто ещё сможет?

– Верно, но мы с Люком тебя прикроем.

– Я на это надеюсь.

Потом Шура опустился на четвереньки и, при свете двух фонарей, ещё раз осмотрел землю:

– А, всё равно найдут, если будут по серьёзному искать… – и, встав, отряхнул колени.

Четыре километра до новой базы наша колонна проехала за два часа. Неплохой результат, если учитывать, что мы ехали ночью, по совершенно незнакомой местности, а дорожные указатели здесь появятся лет через тридцать, никак не раньше. Люк с Тотеном и Зельцем ехали впереди колонны на мотоцикле, я вёл «ублюдка», в кузове которого, расположившись на тюках с имуществом и выставив на каждую сторону по пулемёту, ехали Дед Никто и Бухгалтер. За мной ехали на «эмке» командир вместе с Бродягой, а замыкал колонну «опель», за рулём которого гордо восседал ефрейтор Чернов.

Проехав Волковщину и Скнаревичи, мы повернули на север и вскоре доехали до хутора Дмитрево, за которым и начинался интересующий нас лес. Самое смешное, что в этом лесу тоже была смолокурня, о чём свидетельствовала надпись «Смола» на советской карте.

Лес встретил нас звоном комаров. Ну, ещё бы, если судить по карте, здесь вокруг сплошные болота. Но почва под ногами была сухая, поэтому, проехав по дороге ещё сотню метров вглубь леса, мы свернули с неё и встали лагерем метрах в тридцати, резонно посчитав, что шанс, встретить в такое время в этом месте немцев, весьма невелик. По расписанию мне опять досталась смена с четырёх до шести, поэтому, натянув свой тент с одной стороны «круппа», я залез под него, и, занавесившись с другой стороны своим сетчатым шарфом, залез в спальник и мгновенно уснул. Засыпая я почему-то думал о том, что вот, бывало, в Москве, один комар в комнате своим пищанием уснуть не даёт, а здесь, в белорусских болотах, в окружении мириадов этих тварей мне… всё… равно.

В четыре часа утра меня разбудил Слава и я, отстояв «собачью вахту», пошёл, согласно приказу командира, всех будить. Подняв народ на ноги, мы, вместе с Люком, вооружившись «нашей» картой, оседлали мотоцикл и отправились на поиски смолокурни. Минут через пятнадцать искомый объект мы нашли. Связавшись с Фермером, я сообщил о находке, и мы остались на «объекте» ждать подхода «основных сил».

Эта смолокурня довольно сильно отличалась от первой – вместо солидных сараев здесь было несколько навесов и одна избушка. Но нам-то не пофиг? Главное, что здесь есть в запасе много дров и место для всего нашего автопарка. И немцы докучать не будут.

Через полчаса подъехали остальные, и работа закипела. Бухгалтер со своими коллегами-артиллеристами под одним из навесов разбирали унитары, подготавливая снаряды для выплавки взрывчатки, Люк же с сержантом Юриным и Дроздовым ушли заготавливать жерди и колья. Бродяга с Казаком и вашим покорным напряжённо морщили лбы, пытаясь придумать, как бы половчее извлечь столь нужную нам взрывчатку, и, желательно, без человеческих жертв. Главной проблемой было отсутствие у нас термометра, поэтому приходилось прикидывать, как сделать «паровую баню». Я задумчиво посмотрел на сделанный из бутового камня фундамент смолокурни, размышляя, не может ли он как-нибудь пригодиться нам, в нелёгком диверсионном деле.

– … равномерно и несильно нагревать, иначе выгорит… – услышал я слова Казака.

– Что ты сказал? – переспросил я.

– Надо равномерно нагревать снаряды, и не выше ста градусов, а у нас только котелки и одна бочка есть.

– А если снаряды в смолокурне подвесить кверху ногами и аккуратно греть, ну, как смольё греют? И на выходе в ведро собирать?

– Не понял? – удивился Бродяга, – ты это о чём?

– Ну, смолу они здесь так делают – в этот бак набивают смолистые деревяшки, а снаружи дровами и греют, а вот из этой трубы, – я показал рукой, – смола и вытекает. Надо только внутри от смолы отчистить. Самое простое – выжечь.

– Ну вот, а ты молчал, пока мы тут себе мозг взрывали! – взвился Казачина.

– Цыц! – прикрикнул на него Бродяга. – Он не молчал, а вспоминал!

В конце-концов, после чистки смолокурни и пары часов экспериментов, первая, пробная партия боеприпасов отправилась на «переплавку».

«Шаманские пляски с бубном», «чернокнижники за работой» и, даже «Трус, Балбес и Бывалый наносят ответный удар» – все эти шуточки наших боевых товарищей здорово раздражали, но вопреки их скепсису уже через четверть часа в жестяном ведре мы собрали первые три килограмма тола. Мы с нашими пиротехниками даже пожалели, что не загрузили в «перегонный куб» больше снарядов. Потом, мы потратили около сорока минут на остужение и чистку «котла». К полудню наша команда уже переработала сорок снарядов из имевшихся сорока шести, и у нас закончилась подходящая тара, так что мы с Иваном отправились отдохнуть, а Бродяга засел с Фермером за обсуждение оперативных вопросов.