Александр Абрамов - Ной и его сыновья

— Правда, — согласился Смотритель, потому что со сказанным трудно было спорить.

Оказывается, не англичане придумали эту пословицу.

Дверь оказалась тяжелее, чем выглядела — широкая, деревянная, с тяжелым и сложным запором, на мощных петлях, она открылась солидно, без скрипа, и захлопнулась за вошедшими так же — серьезно и грузно, Смотритель и Ной оказались в темном просторном помещении с низким потолком и обитыми деревом стенами. На потолке горела висячая тусклая лампа, ничего не освещавшая, а скорее, просто обозначавшая светом свое присутствие. Справа проглядывалась лестница, уводящая вверх и вниз — в люки, в еще большую темноту.

— Что это? — почему-то шепотом спросил Смотритель.

— Пойдем покажу, — с хитринкой в голосе ответил Нон. — Может, сам догадаешься.

— А если не догадаюсь?

— Тогда объясню. Ты только внимательней смотри. А я буду тебе рассказывать.

Он снял с крюка лампу, что-то в ней подкрутил, она разгорелась ярче. Стало видно, что все вокруг в этом странном помещении — деревянное: потолок, пол, какие-то ниши в стенах.

— Пошли туда, — Ной показал на лестницу, — там все поймешь.

Смотритель подошел к люку в полу:

— Спускаться или подниматься?

— Спускайся. Поднимемся потом… Знаешь, я очень доволен, что мой дом стоит так удачно. Когда-то давно я начал выдалбливать вторую цистерну для воды и наткнулся на огромную полость в земле. Прямо пещера. Ну, думаю, так это дело оставлять нельзя, надо приспособить подо что-то. Для цистерны — великовато, для расширения дома — темновато, да и не надо столько места нам…

— Ну что? Не догадываешься — что это?

Смотритель давно догадался. Потому что знал и потому что узнал.

Сложно было не узнать дно огромной лодки с сужающимся и поднимающимся вверх носом, шпангоуты, центральный брус и прочие крепежные и силовые элементы, названий которых Смотритель не знал, ибо в судостроении силен не был. Он на секунду задумался — что ответить? Может такое быть, что амнезия от удара о грузовик стерла из памяти образ, обозначаемый словами «лодка» или «судно»? Может. Хотя, с другой стороны — не забыл же он, что такое «стул» и «стол»?

— Это лодка. Но что она здесь делает?

— Лодка! Ха! Это не лодка, это корабль, дружище. А что он здесь делает — это отдельная история…

«Отдельная история» была рассказана Ноем Смотрителю днем, после обеда и после того, как они вдвоем излазили вдоль и поперек весь корабль…

(читай: Ковчег. Так будет исторически корректно)…

который оказался точь-в-точь таким, как его представляли в Службе. И каким он был описан в Книге Бытия.

Полноценное трехпалубное судно длиной около ста пятидесяти метров и шириной около двадцати пяти было замуровано…

(видавший виды Смотритель ожидал все, что угодно, но только не это!)…

в подземной скальной полости, а проще говоря — в пещере. Десятки лет…

(точный срок потерялся в толще времен, и это не банальный образ, а некая пугающая буквальность — толща)…

Ной с помощью своих сыновей и в тайне от всего города строит этот корабль, от которого до ближайших водных просторов — немерено пути!

Легко вспомнить винные бутылки, в которых умельцы из куда более поздних времен собирали модели парусных и иных судов. Модели смотрелись красиво и похоже, бутылки годами пылились на полках в тесных домах, и водные просторы им даже не снились.

Бутылка в виде пещеры посреди пустыни и двести лет за кормой. А песок на стенах — чем не вариант пыли?

Чудны дела твои, Господи! Опять буквально.

— Осталось немного — осмолить его изнутри, достроить перегородки и насыпать балласт. Шлака у нас много скопилось — отходы нашей кузницы, где мы заклепки плавили. А потом раскопаем корабль сверху…

Здесь Ной замолчал, задумался, почужел взглядом.

— И что? — тихо поинтересовался Смотритель.

— И не знаю что, — Ной стал тих и грустен, — это меня морочит все последние годы. Да что там последние — с самого начала! Моря-то нет рядом. А к ближайшему водоему эту махину дотащить — никаких сил не хватит. И из ямы ее не поднять… Да и не хочу я плавать, не умею, не знаю, как это делается.

— А зачем тогда строишь? Зачем вообще заварил кашу?

— Да было… — Ной как будто искал, с чего начать скорбный (уж явно!) рассказ. — Однажды, когда еще я и думать не думал ни о каком строительстве, мне встретился один… ну, из вашей братии — Хранитель Времени. Я его, как водится, спросил, мол, что за время… себя имел в виду… и так далее. А он, представь себе, стал толковать мне про какое-то время удивительных находок. Это для меня-то! Понимаешь?

— Не очень.

— А я тогда вообще не понял ничего. Сделал умный вид, поблагодарил, а потом долго прикидывал: о чем это он? Так прикидывал-прикидывал, а потом… через какой-то срок… взял да и наткнулся на пещеру. Представляешь: прямо под домом! Под носом… Обошел ее всю с лампой и только тогда понял, что мне говорил Хранитель. Находка-то действительно удивительная: пещера в форме корабля. Все как надо: нос, киль, корма… Я тогда загорелся идеей: это все неспроста, это знак, который нужно понять правильно. Раз подсказывают и я к тому же понял подсказку, то буду дураком, если не сделаю все, как нужно. А как нужно?

Заполнить пещеру кораблем! Как форму для литья… Показал сыновьям — те наверняка подумали, что отец с ума съехал, но виду не подали, воспитанные. Обещали помогать. Иафет, правда, сомневался, говорил вроде дельное: зачем строить корабль под землей, он ведь все равно никуда не поплывет. А я уверен был, что строить надо. Не зная — зачем, не задумываясь — почему. Надо, и все. Поплывет или не поплывет — потом разберемся… Ты бы на моем месте как поступил?

— Сложно сказать. Я — Хранитель. Я знаю многое о Времени и не могу говорить объективно. Но если бы я был простым человеком и у меня имелись более-менее свободные несколько десятков лет, то, возможно, я бы тоже занялся строительством. А может, и нет… По-человечески это, прямо скажем, малоосмысленное предприятие. По-человечески Иафет прав.

— А как Хранитель ты меня понимаешь?

— Как Хранитель — да. И более того, могу сказать, что тебе следует продолжать строительство. У этого корабля большое будущее. Он проплывет по Времени очень долго. И заплывет очень далеко. Как и почему — не спрашивай: не знаю. Только чувствую: его нужно доделать обязательно… Я останусь с тобой, если ты не против, и помогу тебе. Ведь лишние руки не помешают, верно?

— Спасибо, Хранитель. — Расчувствовавшийся Ной обнял Смотрителя за плечи и мощно притянул к себе.

Последовали два сокрушительных хлопка по спине, не раз уже символизировавшие безмерное расположение хозяина к гостю. Сдерживая кашель и стараясь не морщиться, Смотритель попытался ответить тем же. Получилось несколько более вяло, но тоже убедительно.