Вячеслав Хватов - Последняя субтеррина

Пройдя парковой аллеей с идеально подстриженными кустами, они оказались у стен, будто только что отстроенного госпиталя.

— Все как он и говорил, — прошептал человек-еж, глядя на вращающиеся стеклянные двери.

— Я так понимаю нам в подвал, господа, — Вим снял с плеча винтовку.

— Правильно понимаешь. Иди первым.

То, что им было нужно, они нашли почти сразу. Герметичные алюминиевые контейнеры с колбами стояли в нишах за массивными железным дверьми. Может быть что-то было и в многочисленных холодильных камерах, но искать там не было никакого смысла. Если где и могло сохраниться будущее поколение речников, то только в помещении с естественным, а главное, с холодным климатом. Такой был только здесь, на четвертом уровне.

— Ну куда вам столько? — Ван Хогдалем с удивлением смотрел на увешанного мешками Квадрата. — Вы что на ней картошку что ли жарить будете?

— Не твое дело!

— Не, ну правда. Таким количеством можно всю Европу осеменить.

— Отвяжись. Лучше посмотри, где там твой малец запропастился.

Вим спустился по ступенькам и окликнул Рууда. Тишина. Мерцающий свет факела выхватывал из темноты арку за аркой, пока Ван Хогдалем не заметил привалившегося к стене мальчика. Казалось, он устал, присел отдохнуть, да и заснул.

— Рууд, Рууд, — Вим потряс мальчика за плечо и облегченно вздохнул, когда тот открыл глаза. — Жив напарник.

— Что произошло, Вим? Эдгар…

— Все ясно, Рууд. Эта игольчатая крыса заманила нас в ловушку, — Ван Хогдалем бросился к выходу. Точно. Дверь входа на четвертый уровень была заперта.

— Скоты, — старый наемник затушил факел. — Кислород надо беречь, объяснил он мальчику, потирающему затылок.

— Счастливо оставаться, — послышалось из-за двери — это Эдгар не выдержал и вернулся, чтобы отвести свою поганую душу.

— Так-то ваш капитан держит свое слово, — Вим ударил ногой в дверь.

— Наш капитан — человек слова, только слово свое он дал одному человеку раньше вас.

— И что это за человек такой?

— Скоро сами все сами узнаете. Ариведерчи, — за дверью послышался удаляющийся звук шагов.

— Как же мы отсюда выберемся? — спросил Рууд.

— Спокойно напарник! Вим-без-промаха еще и не из такого дерьма выбирался.

После получаса блуждания по подземелью пришлось признать, что ситуация безвыходная. Ни вентшахт, ни канализации на четвертом уровне не было и, похоже, захлопнутая дверь была единственным отверстием соединявшим их с поверхностью.

— Ну что ж, будем ждать этого человека. Благо встретить его у нас есть чем, — Вим достал из кармана краденные патроны и принялся снаряжать ими обойму своей винтовки.

Рууд вздохнул, вспомнив о своем утопленном арбалете. Винтовку ему отчего-то было не так жалко. Не привык к ней еще, наверное.

— Эх, никогда не курил, а сейчас бы не отказался, — Ван Хогдалем присел на невысокий продолговатый ящик. За дверью опять послышались шаги.

— Никак у наших друзей совесть проснулась, — Вим на всякий случай снял FN с предохранителя.

Дверь скрипнула, и по массивным сводам зашарил необычайно яркий луч электрического фонаря.

— Еще шаг и стреляю, — Ван хогдалем отступил за колонну.

— Не стреляйте — я Мейно Гусберт, — говоривший подсветил сам себя, и наемники увидели стоящего перед ними абсолютно лысого старика, лицо которого было лишено еще и бровей.

— Сволочи, — Мейно отвязал поводья от ограждения бывшей парковки и уселся на козлы. — Хотя, что с этих дикарей взять? Не удивился, если бы обнаружил вас связанными по рукам и ногам.

— Это мы уже проходили, — Ван Хогдалем поудобнее устроился на самодельной повозке. — А мы собственно как раз к вам и у нас очень много вопросов.

— А я знаю, и у меня есть для вас ответы, — рассмеялся Гусберт, — но сначала обед, все дела потом.

Если бы наемники искали Гусберта по адресу Мариенвег 17, то долго бы они его еще искали. Мейно расположился совсем в другом месте — в бывшей городской резиденции бывшего Мэра. Скромно, но со вкусом. Правда, почти все свое время он проводил в подвале, бывшим когда-то погребом. В общем-то, погребом он остался и сейчас, только вина в нем заметно поубавилось. Но гостей своих Гусберт принимал в парадной зале за большим овальным столом. Другое дело гостей этих было — раз, два и обчелся. Именно в эту залу и вошли через парадный вход Ван Хогдалем и Рууд.

— А где оркестр?

— Что? — не сразу понял хозяин дворца.

— Да нет, просто неудачная шутка, — отмахнулся Вим.

— Почему не удачная? Просто это я тут одичал без общения. Располагайтесь, я сейчас чая принесу.

— Кхм, кхм. А чего-нибудь покрепче…

— Конечно. Как же это я сразу не сообразил. Французский коньяк столетней выдержки пойдет?

— Тащи, — перешел на «ты» Ван Хогдалем, не привыкший к долгим расшаркиваниям и экивокам.

За бутылочкой ожидание обеда не казалось таким утомительным. Несколько раз Вим порывался помочь с этим делом, но каждый раз возвращался из кухни-погреба-спальни, разводя в стороны руки — отшили мол.

Несколько раз сам хозяин, сидя за очередной чаркой, срывался вдруг с места и бежал вниз, проверять не сгорела ли баранья нога и не переварился ли грибной суп.

— Грибочки надеюсь без стронция? — Ван Хогдалем подул на ложку с маслянистой коричневой жидкостью.

— Обижаешь.

Вим хотел расспросить Мейно о некоторых, мягко говоря, странностях Нейменгена, но, увидев дымящуюся на блюде баранину, передумал. Неизвестно откуда появилась вторая бутылка коньяка и застолье начало набирать обороты.

— И мне, — Рууд потянулся за бутылкой французского.

— Ну чтож, — Ван Хогдалем налил своему напарнику в кружку на палец, — в конце концов какой ты наемник, если не пьешь?

Ни о каких делах в этот день они, конечно, не говорили, а погребок Гусберта стал еще меньше соответствовать своему названию. Значительно меньше.

Ван Хогдалем вывалился из застекленных дверей Мэрского дворца и нетвердой походкой направился к фонтану, в котором плескалась на удивление прозрачная вода. Сам фонтан при этом не работал. Руду наблюдавшему за напарником из окна показалось, что Вим не вынимает голову из воды уже целую вечность. Но только он хотел позвать на помощь Мейно, бесконечно пьющего из чайника воду, как старый наемник, наконец, закончил свои водные процедуры.

Ван Хогдалем все утро ходил мрачнее тучи. От вчерашней эйфории не осталось и следа, а вместе с похмельем пришло и осознание некоторых не вполне укладывающихся в голову вещей.

— Чего-то не нравится мне этот Гусберт, — Ван Хогдалем вытер рукавом лицо. — Говорит, что, узнав о том, что кто-то интересуется «Огненным червем», заплатил речникам информацией о хранилище будущих поколений, чтобы те разыскали и привезли к нему этих людей, а те, мол, тупорылые не придумали ничего лучше насильственного найма. Что-то слишком уж много совпадений. И вообще, как он о нас узнал? Как с речниками связался? Сорока на хвосте принесла?