Евгений Белогорский - Во славу Отечества! Часть II

За короткий срок он подготовил подробный отчет об экономическом сотрудничестве России с Европой, консультируясь при этом со многими специалистами в этой области. Когда Алексеев ознакомился с этими материалами, он ужаснулся от той огромной степени финансовой зависимости России от западного капитала. По сути дела страна была в долговой кабале у господ союзников, которые, непременно, воспользуются этим рычагом давления в самое ближайшее время. Из-за гигантской финансовой задолженности все победы русского оружия в мгновение ока сводились бы на нет при дележе победного пирога.

Поэтому, именно на экономику собирался делать упор Корнилов в срочных переговорах с союзниками, стремясь выбить из их рук оружие, способное нанести смертельный удар русским.

Отправляясь на переговоры в Могилев, генерал-губернатор решил взять с собой Сталина по нескольким причинам. Во-первых, по сути дела тот являлся автором доклада по экономическому положению в стране и, как никто другой, владел всеми нужными цифрами и аргументами.

В силу своей основной профессии Алексеев мог проявлять твердость характера, но помнить все, необходимые для переговоров данные, он был не в состоянии.

Во-вторых, сам Сталин прекрасно владел искусством переговоров и, благодаря своему прошлому, не был связан ни с одной из финансовых и политических сил страны. Будучи волком- одиночкой в чужеродной среде, он поневоле был вынужден верой и правдой служить только одному хозяину- Корнилову.

И в-третьих, Алексеев верно рассчитал, что замена Духонина на тёмную лошадку заставит союзников насторожиться и собьет их с толку, что было очень важно на столь решающих переговорах.

Согласно заранее оговоренному протоколу, переговоры вёл Алексеев, сидевший в центре стола, тогда как Корнилов и Иванов расположились по бокам от генерала. Оба мало говорили, но между собой общались при помощи записок, передаваемых друг другу через личного адъютанта Корнилова. Желая сохранить всё дело в тайне, стороны согласились на присутствие лишь одного, французского переводчика, хотя это было грубым нарушением протокола переговоров.

Алексеев начал встречу с выяснения судьбы русского золота, которое было вывезено из страны в 1915 году в качестве залога за иностранное оружие, в котором Россия тогда так остро нуждалась. Деньги были своевременно уплачены, однако ни Англия, ни Франция не поставили в срок, уже проданный товар, ссылаясь на военные трудности. Император Николай II с пониманием отнесся к положению союзников, и выплаченные деньги благополучно зависли. Генерал со скрупулезной точностью развернул этот счет в девятнадцать миллионов фунтов стерлингов, заботливо приплюсовав туда набежавшие проценты от неустоек. Союзники дружно багровели и мрачнели на всем протяжении речи генерала и попытались оспорить некоторые из приведенных цифр, и в этот момент в дело вступил таинственный Иванов, до этого меланхолично куривший свою маленькую трубку.

Не торопясь, с чувством полной уверенности в своей правоте, он вытаскивал из папки одну за другой нужные бумаги с подписями союзных чиновников, которые полностью свели, на нет все попытки союзников повернуть дело в выгодное им русло. Стремясь спасти честь своего мундира, французский посол и британский атташе попытались воззвать к русскому состраданию в отношении своих боевых друзей. Кавказец с пониманием покивал головой, а затем сказал, обращаясь к Корнилову:

— На сегодняшний день, Лавр Георгиевич, наши проплаченные заказы выполнены всего на двадцать три процента и, согласно доклада господина Рафаилова, полностью выполнить его союзная промышленность сможет только к концу 1923 года.-

Услышав эти слова, британский атташе пошел багровыми пятнами на лице, и только требовательный взгляд французского посла заставил его молчать. Месье заявил, что непременно доведет до сведения союзных правительств русские требования. Не изменившись в лице, Иванов, пыхнув своей трубкой, высказал надежду, что ответ союзники дадут в самое ближайшее время, и тем самым не позволят русским усомниться в честности и искренности своих боевых товарищей.

— Я приложу для этого все свои усилия, господин Иванов, — как можно дружественнее произнёс посол, стараясь изо всех сил удержать на лице маску участия и доброжелательности.

— В таком случае Вас не затруднит дать нам разъяснения относительно судьбы русского залогового золота в сумме 42 миллионов фунтов стерлингов, которое было передано русским правительством под военный заем у Англии на двести миллионов фунтов в 1914 году. Золото было отправлено в декабре того же года, а денег правительство Его Королевского Величества так и не предоставило.

— Это гнусная ложь, господин Иванов, и Вы ответите за нее немедленно! — взорвался от негодования, красный от злости брит, вскакивая из-за стола.

— Господин Гордон излишне эмоционален, господа, он солдат, и этим всё сказано, — поспешил разрядить обстановку француз, — но я полностью солидарен с его несогласием с претензиями господина Иванова, о такой сумме залогового золота, даже я ничего не слышал. Не соблаговолит ли русская сторона предоставить документы в противном случае …

— Конечно, господин посол, — согласился с ним кавказец, — документы у нас есть.-

Как завороженные смотрели союзники на коричневую кожаную папку, из которой их усатый оппонент с ловкостью факира извлек подтверждающие его слова документы.

— Вы, господин посол и господин Гордон, могли не знать об этой сверхсекретной операции по перевозке такого количества золота. С нашей стороны об этом знали только государь император и министр финансов, — Иванов вновь пыхнул своей трубкой, с невозмутимым лицом наблюдая, как взбудораженные союзники изучают переданные им бумаги.

— Это английские копии, господа, специально сделанные для вас нашими секретарями. Если у вас есть сомнения в их достоверности, то я готов показать вам русские оригиналы с подписью Главного британского казначея.-

— Мы охотно верим Вам, господин Иванов, но как Вы понимаете, эти бумаги требуют полного и всестороннего изучения, прежде чем мы сможем дать Вам ответ.-

Горец вновь благосклонно кивнул головой послу и ласково погладил свою папку. От этого движения француза передёрнуло в душе, и он инстинктивно почувствовал, что собеседник готовит, как минимум, ещё один «сюрприз».

— Разберитесь, господин посол, разберитесь. Мы также просим разобраться с судьбой русских ценных бумаг, вывезенных нашими специальными чиновниками из Берлина и Вены перед самым началом войны. По приказу министра финансов они были в спешном порядке изъяты из отделений наших банков, дабы избежать конфискации немцами и австрийцами.