Владимир Голубев - Побег в прошлое

– Почему оба инженерных батальона остались в стороне? – спокойно спросил Никита.

– И мне объясните! – жестко произнес Счастливчик.

– Нашей задачей является установка заграждений, – отвечал старший из двух комбатов.

– Ты видел, что пехота уничтожена. Чудо помогло нам, – наседал на комбата Счастливчик.

– Мои люди без доспехов. Были бы огромные потери.

– Если бы пехота не успела, монголы уничтожили всех. Доспехов у нас избыток. Получите сегодня для всего состава. И впредь заграждения ваша задача и во время боя тоже, – Счастливчик был недоволен, собой в том числе.

– Мы много раз во время битвы были в шаге от поражения. Привыкли легко побеждать. Схема боя, с нашей стороны, фронтальная, лоб в лоб, никакого маневра. Говоря по совести, это не мы выиграли, а монголы проиграли, – Никита не мог избавиться от ощущения невероятной удачи. Авантюрный поход чуть не закончился поражением и пленом, возможно, смертью. Оставаясь на своей территории, они могли даже не увидеть монголов. Эйфория от постоянных побед сыграла опасную роль.

– У всех две недели на раздумье. В Киеве разберем ошибки каждого полка и батальона, – Счастливчик решил окончательно не портить радость победы своим командирам.

– Чтобы лучше помнить погибших друзей, каждому полку от меня по бочонку спирта, – отдал свой запас Никита.

Все заулыбались, а старый, лет сорока, полковник панибратски обнял князя.

– Спасибо тебе, князь, тяжелый сегодня день. Много товарищей похоронили. Помянуть нужно, как следует!

Три месяца переписки Светланы со Святославом Ольговичем привели к неожиданному для многих результату, на осень они назначили свадьбу. Святослав Ольгович признавал сыновей Светланы своими.

– Это бомба замедленного действия, – вещал Валентин.

– Сучка, она себе наживет массу неприятностей, – Никита был как всегда, трезв.

– Жалко мужика, она загонит его в гроб за месяц. У него непорядки с сердцем, я помню, какая у него одышка. За будущую вдову, – Валера поднял кружку с пивом.

– Хорошее у тебя вино, Валентин, – Счастливчик предпочитал пиву вино.

– Святославу этот брак зачем? – удивился Валентин.

– Четверо князей-рюриковичей: Никитины друзья, Юрий и Борис, а также Святослав с сыном, после смерти Олега не поспешили в Киев. Святослав страхуется. Кстати мы так и не решили, как их наказать, – Валера допивал третий литр пива, и его немного развезло.

– Штраф, – Никита предпочитал экономические методы.

– Не о том думаем. Рязань не принимает князем нашего полковника, просит за своего воеводу. Княгиня Агафья хочет возвести на престол малолетнего Всеволода, а папаша Невского… – Валентин уже с трудом формулировал мысли.

– Кто такой этот Невский, которого вы все упоминаете? – прервал его Счастливчик.

– Внук Удалого, – объяснил Никита.

– Олеговы, вернее, твои, Никита, безопасники мышей не ловят! Узнаем обо всем постфактум, – Валера был еще не совсем пьян.

– Олег, в основном, пестовал разведку и диверсантов. У Светки, и то, дела обстоят лучше, – начал оправдываться Никита.

– Счастливчик! К армейской разведке тоже масса вопросов. Я правильно понимаю, – Валера не унимался, – но князя, во Владимире, диверсанты сделали на раз.

– Про князя забыли. Чтобы никто никогда не вспоминал. Его убили язычники из Мурома, – тихо сказал Никита. А затем ударил кулаком по столу.

На звук вошла Вера, жена Валентина, недовольно посмотрела на мужа. Мужчины затихли, только Счастливчик уставился непонимающим взглядом. Он никак не мог привыкнуть, что женщина может выражать недовольство без риска быть поколоченной мужем.

– Вечно, Веруня, испортишь настрой. Только пить начали, до задушевных разговоров дошли, – Никита встал, и абсолютно трезвый, даже не покачиваясь, направился во двор.

– Фёкла здесь? – Валера с трудом поднялся.

– Еще нет. Иди, голову в кадке с холодной водой подержи, – Вера любила деверя и постоянно заботилась, чтобы у него не было неприятностей, – давай помогу.

– Разговоры о делах завтра, на свежую голову, – вместо прощания сказал от двери Никита.

Армия не дошла до Киева. Никита направил письмо с сообщением о победе с голубиной почтой. Валентин и, гостивший в Киеве, Валера с женами поплыли навстречу. В маленькой крепости, в устье Вороклы, братья устроили грандиозный праздник. До деловых разговоров князья дошли только на третий день, хотя вся армия продолжала праздновать победу.

До обеда напитки, по обыкновению, не употребляли, поэтому разговор шел деловой, даже скучный. Сначала решили вопрос о Рязанском князе. Никита предложил небольшую хитрость, поставить княжить приемного сына Коробова. Из-за молодости лет никто не будет ожидать от него активной политики. По этой же причине решили поддержать княгиню Агафью. Финансовые итоги битвы с монголами были более радостные, чем военные. Вражеский обоз был невероятно богатый. Иранское золото позволило заплатить всей армии годовое содержание.

– Деньги выдам на руки осенью, – Счастливчик говорил это недовольному Валентину, – твой Киев уже завален золотом, пусть хоть это золото разойдется в другие княжества.

– Если в августе поход на половцев, то можно и сейчас. Если в этом году ограничимся зимним походом на пруссов, то осенью, – занудным голосом прокомментировал Никита.

– Пора продавать землю. Не только отдавать командному составу в лен, продавать. У нас много земли, у ветеранов много золота. Надо вернуть золото в княжеский карман. А земли еще завоюем, – Валентину явно нужно было золото для развития производства.

– Субэдэй-баатур потерял всю тяжелую кавалерию. У него осталось четырнадцать тысяч воинов. В верховья Волги, на разведку к болгарам он не пойдет. Они его размажут по степи. Поход на половцев нужно начинать завтра. По следам монголов. Если Субэдэй ввяжется с кем-то в сражение, можно будет ударить ему в спину, – предложил Валера.

– Да. Пойди он, как собирался, к болгарам, ему кирдык, – поддержал брата Валентин.

– Я тоже думаю, что он изменит маршрут, – сказал Никита.

– Почему я не знаю данные разведки, которые знают Валентин и Валера? – Счастливчик уставился в Никиту с подозрением.

– Они слишком доверяют словам заезжего купца. А после нашей победы бахвальство Субэдэй-баатура о том, что он, разделавшись с русскими, пойдет бить болгар! Глупость. Они сами это подтвердили, – Никита за спиной показал кулак Валере.

Мещерский король Ярослав Первый, четырнадцатилетний юноша, с властной снисходительной усмешкой, указал болгарским послам на их место. Тем полагалось стоять в присутствии монарха.