Олег Курылев - Убить фюрера

«Как же тебя поймать», — прикидывал Вадим, не спуская глаз с толстяка. Наконец, улучив момент, он выскочил из своего укрытия и бросился на перехват:

— Мистер Дэвис!

— Что такое? Вы кто? Сопроводитель груза? А кто тогда?.. Что-что?.. Какой сотрудник? Как вы тут оказались? Зал закрыт на реконструкцию… Эй вы там, поаккуратней! — закричал он рабочим. — Это все же Анубис, а не баран какой-нибудь… Так я вас слушаю. Вы кто? Сопроводитель? А кто? Сотрудник чего?

— Я работник Берлинского Египетского музея, — в третий раз как можно почтительнее повторил Нижегородский, доставая из папки и всовывая в руки американца какую-то бумажку.

— Что это?

— Это список вещей из саркофага.

Дэвис покрутил бумажку, несколько раз перевернув ее вверх тормашками.

— Ни черта я не вижу без очков! В чем, собственно, дело?

— Видите ли, мистер Дэвис, на мой взгляд, в списке не хватает, по крайней мере, одного предмета.

— Какого предмета? Я тут при чем? Там еще ведутся работы: консервация, реставрация…

— Не хватает маски, мистер Дэвис. — Вадим хоть и с большим акцентом, но уже значительно лучше изъяснялся по-английски. — Маски Тутанхамона, которая закрывала лицо мумии.

— Какой маски? Что вы морочите мне голову? Никакой маски не было. Внимательно читайте отчеты.

В зал стали вносить новые ящики, и толстяк побежал в ту сторону.

— Ну как же не было? — плаксиво запричитал Нижегородский, устремляясь следом. — Как же не было, мистер Дэвис, когда вот в этом списке она есть.

На ходу он снова раскрыл свою папку и извлек из нее еще один листок.

— Вот, смотрите сами: золотая маска со змеей и грифом, инкрустирована лазуритом, сердоликом, полевым шпатом, кварцем, смальтой и обсидианом. Примерно девять килограммов сто пятьдесят граммов золота в двадцать четыре карата… — перечислял он на бегу.

Американец словно налетел на невидимую стену.

— Что-что-что?!

Он выхватил из рук Нижегородского листок и, отдалив его от себя в вытянутой руке, стал рассматривать.

— Вот здесь, за номером восемнадцатым, — почтительно показал пальцем Вадим.

Если первый список представлял собой страницу из «Британского исторического вестника», то второй он распечатал с компьютера. Это была виртуальная «Таймс», датированная февралем 1923 года.

— Ничего не понимаю, какая маска, какой сердолик со змеей? — пробормотал археолог. — Нет же никакой маски.

Он явно был растерян. Нижегородский с удовлетворением наблюдал, как Дэвис, вытащив из кармана платок, одной рукой вытирает внезапно появившуюся испарину на складчатой шее, продолжая держать в другой копию не существовавшего списка.

К этому моменту Анубис, вырезанный из куска черного дерева, был окончательно распечатан и освобожден от упаковочной пакли и стружек. Он походил на шакала, лежащего на богато орнаментированном ларце, был инкрустирован серебром, золотом, алебастром и обсидианом. Дэвиса окликнули.

— Вам некогда, — понимающе произнес Нижегородский, забирая список, — давайте встретимся позже. Скажем, через два часа у статуи Ники Самофракийской. Знаете, где это? Только обязательно приходите, иначе мне придется обратиться к представителю Департамента египетских древностей.

— Не нужно никуда обращаться, — американец схватил Вадима за рукав и потащил вдоль анфилады залов. — Где эта ваша статуя? Хотя что я говорю, на кой черт она нам сдалась. Пойдемте вон туда.

Они нашли совершенно тихое место возле мраморной лестницы и остановились.

— Откуда у вас сведения о маске? Кто вам рассказал? Дауд? Мудир? — зашептал Дэвис. — Не верьте им. Это проходимцы, каких свет не видывал. Они работают осведомителями в Департаменте древностей и постоянно всех шантажируют. Неужели вы думаете, что я или мои люди способны утаить что-то из найденного? Я вложил в раскопки столько личных средств и столько сил, что вполне мог бы рассчитывать на компенсацию. Но я отказался! Надо же, они даже выдумали описание мифической маски! Золото, сердолик! Послушайте, как вас… Краузе?.. Не поддавайтесь на провокацию. Я выхлопочу для вашего музея Аменхотепа I или Тутмеса II. А хотите мумию богоборца Эхнатона?.. Ту, что я нашел несколько лет назад там же, неподалеку? Самая скандальная фигура Древнего Египта! Мы организуем экспозицию…

— Простите, мистер Дэвис, но ваш Эхнатон — фуфло, — не удержался Нижегородский. — Тот, кого вы объявили Эхнатоном, умер в возрасте двадцати пяти лет, а значит, быть им не мог.

Если бы у мистера Дэвиса были брови, они от удивления уползли бы на лоб и далее на макушку до самого затылка, так его поразило прозвучавшее высказывание. И от кого он это слышит! От какой-то берлинской музейной крысы, понятия не имеющей, что такое сутками не вылезать из подземелий, спать в обнимку с мумиями, месяцами не выпускать из рук кирку и лопату. От возмущения глаза археолога широко раскрылись, а испарина выступила даже на щеках.

— Как это! Да что вы такое говорите?! Мой Эхнатон признан всеми учеными. Нет, вы только послушайте его! — Дэвис обернулся в поисках свидетелей кощунственного высказывания, но рядом находилась лишь безмолвная статуя, да и та без головы. — Вы посмотрите на него! Мелет что в голову взбредет! То маску какую-то выдумывает, то Эхнатон ему не Эхнатон! Что вы там, у себя в Берлине, вообще можете понимать? Думаете, стащили несколько скульптур, так теперь имеете право порочить всех подряд? Я десять зим не вылезаю из пустыни, а вы? Кто вы вообще такой, черт бы вас побрал?! — все более повышая тон, переходил на крик Теодор Дэвис.

Нижегородский сунул свою папку под мышку, вынул из кармана большой золотой портсигар, извлек из него длиннющую папиросину, щелкнул крышкой и в раздумье постучал о нее мундштуком. Затем он смачно дунул в мундштук, сунул его в рот, сминая зубами и пальцами и, щелкнув зажигалкой, так же задумчиво закурил.

— Все у вас? — спросил он, выпустив первое кольцо дыма, которое медленно поплыло над мраморными ступенями, помнившими еще шаги Людовиков и Наполеонов. — Я вам больше скажу: ваш Эхнатон не только не царских кровей, он даже не египтянин. Лет через сто, когда научатся делать генетические анализы, это станет ясно как дважды два.

От почтительного музейного клерка не осталось и следа. Зажав в углу рта папиросу и прищурив от дыма левый глаз, Вадим достал из кармана визитку и что-то написал на ее обратной стороне карандашом.

— Вот мои адрес и телефон, мистер Дэвис, я остановился в гостинице «Маринэ» на углу Рю де Риволи и Святого Флорентина. Это в двух шагах отсюда, сразу за Тюильри. Жду вас сутки, после чего, извините, вынужден буду предать факт пропажи маски огласке.

Вручив ошарашенному американцу карточку, Нижегородский стал не спеша спускаться по лестнице. Что-то задержало его, и он обернулся.