Виктор Точинов - Усмешки Клио-2

Однако Зубов уходить покамест не собирался. Наоборот, он имел приказ императрицы не останавливаться, пока не будут заняты русскими гарнизонами все важные пункты от Каспия до Тибета (путь в Индию, заветный путь в Индию!)

Маниловщиной планы императрицы не были. В русскую армию постоянно шли из России подкрепления, и начав наступление с 13-тысячным корпусом, к концу первого года кампании Зубов стоял, после всех понесенных потерь, уже во главе 36 тысяч человек – отборных солдат, прошедших турецкие и польские войны. Командир был под стать своим бойцам: молодой (всего двадцать шесть лет) генерал был обязан должностью главнокомандующего отнюдь не постельным успехами старшего брата Платона в спальне императрицы – повоевал к тому времени изрядно и успешно, по штабам не отсиживался, жарких схваток не чурался, потерял ногу в польской кампании и ходил на чудо-протезе, сотворенном знаменитым механиком Кулибиным.

В общем, в ноябре 1796 года русская армия встала на зимние квартиры у слияния Аракса и Куры, готовясь к весеннему наступлению. Персы не имели ни сил, ни средств, чтобы остановить грядущий марш в глубь страны «Генерала-Железной ноги», как они называли Зубова. И что творилось при получении персидских вестей на Даунинг-стрит, 10, в резиденции британских премьеров, вполне можно представить…

Чем все закончилось, хорошо известно. Екатерина Вторая умерла. Неожиданно. Скоропостижно – ни смертельной болезни, ни консилиума у ложа умирающей, ни последнего причастия: пошла в отхожее место и не вернулась.

Персидско-индийский поход на том и закончился: вступивший на престол Павел ненавидел и род Зубовых, и все начинания матери, – тут же вернул войска в Россию.

Случайность? Очередная случайность?

Ох, не верится… Братья Блюментросты давно лежали в могиле, но, как было сказано в одном культовом фильме: «У Абдуллы очень много людей…»

И уж никакой случайностью не объяснить то, что произошло менее чем пять лет спустя.

Павел Первый в 1801 году совершил очередной внешнеполитический кульбит: отныне дружим с Францией, а с Англией и с Австрией – враги навеки. На континенте удар по супостатам нанесет Бонапарт, а тем временем Россия ударит по неиссякаемой британской кубышке, по главному источнику английских богатств… По Индии.

Ну и… Прожил после этого решения император два месяца. Апоплексический удар табакеркой в висок…

Но здесь следы остались – слишком много людей участвовало в заговоре и убийстве, слишком много свидетелей и свидетельств… И свидетельства однозначны: многие, очень многие нити заговора тянулись в английское посольство.

Британцы ныне, припертые к стене документами, даже не отпираются. Ну да, оступился, дескать, их посол Витворт. Но не следуя инструкциям с Даунинг-стрит, а самочинно, по великой любви: влюбился, понимаете ли, без памяти в Ольгу Жеребцову, родную сестричку стоявших во главе заговора братьев Зубовых. Любоффь дело такое… а Индия и индийский поход русских ну совершенно тут ни причем.

Не будем спорить с нынешними продолжателями realpolitik . Однако зададимся вопросом: отчего впервые английская сикретсервис сработала в России так грубо? Фактически полностью засветившись и спалившись? И это старейшая разведслужба Европы, многие операции которой так и не стали никогда известны…

Ответ прост: все дело в характере Павла, слишком импульсивном. Индийский поход оказался сплошным экспромтом: сегодня решил, и никакой проработки плана кампании – чуть ли не завтра же донские полки поскакали через степь… Вслед скакали курьеры с дополнительными, впопыхах позабытыми инструкциями императора: что делать с оказавшейся на пути Бухарой, как обойтись с Хивинским ханством…

Соответственно, у британцев не было времени на тщательную подготовку плана устранения. Отсюда и столь топорная работа…

Ну и конечно же, не успело остынуть тело отца, Александр Первый тут же вернул обратно двадцатитысячную армию, приближавшуюся к персидским рубежам.

Можно и дальше продолжить выяснять взаимосвязь между судьбами императоров династии Романовых и их деятельностью на персидско-индийском направлении: впереди еще немало любопытных фактов и странных совпадений. Однако ограничимся восемнадцатым веком, чтобы не слишком удаляться от времени жизни нашего главного героя – Лаврентия Лаврентьевича Блюментроста.

Лишь один, последний пример стоит вспомнить – ибо показывает он, что история ходит кругами, и трагедия иногда повторяется как фарс, но чаще – опять как трагедия…

Итак, акт последний: русские войска в очередной раз входят в Персию… На дворе уже 1942 год, и «красному императору» товарищу Сталину вроде бы опасаться нечего: англичане – наши союзники в жесточайшей войне с Гитлером, и персидская операция проводится совместно с ними. Да и трон императора Индии уже качается под седалищем британского монарха, и считанные годы осталось Британии владеть субконтинентом… Казалось бы, все в прошлом.

И тем не менее…

Прошло несколько лет, Гитлера разбили, союз с британцами распался… А «красный император» обнаружил вдруг, что придворные врачи лечат его как-то странно… Неправильно как-то лечат, лишь хуже становится от их лечения.

…Весна 1953 года была холодной, но в марте на старинном Смоленском кладбище, неподалеку от могилы Блюментростов, проклюнулся на проталине первый цветок.

Подснежник неприятного, ядовито-фиолетового цвета.

Санкт-Петербург

Январь 2010

Говоря о заимствовании, я не имею в виду рабского подражания. Тип мечей, форма щитов и шлемов, конструкция лат – все это было своим, оригинальным. Заимствована сама идея концентрированного удара покрытых толстой броней всадников на лошадях, тоже защищенных доспехами.

Лишь несколько веков спустя, когда московские князья введут наследование для старших сыновей, а остальным уделы будут выделять, прямо скажем, скорее символические – только тогда сложится некое подобие европейского феодального землевладения. Но рыцарские времена в Московской Руси к тому моменту уже пройдут...

Противостояние великих князей Московских со Псковом и Новгородом – история отдельная и случившаяся много позже, заслуживающая отдельного разговора. Но рыцари – знаменитая новгородская «кованая рать» – свою роль в ней сыграли, и немалую.

Спохватились лишь в 1989 году. Юбилей уж девять лет как прошел, когда появилась монета «500 лет стояния на Угре», причем номиналом аж в 150 рублей, большие по тем временам деньги – т. е. в отличие от «олимпийских» и «ленинских» рублей памятная монета по рукам не ходила, сразу же осев у коллекционеров.