Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия)

- Что будете пить? - осведомился официант у Майка по-английски.

- Вино не бери, - быстро посоветовал Николай, - вина здесь дерьмо. Можешь взять "ленинад", это их фирменный коктейль, ну и водки по вкусу.

- Водка у нас одиннадцати сортов, - гордо сообщил официант, не вступая в дискуссию насчет вина.

- Нет-нет, мне хватит одного коктейля, - сказал Рональдс с некоторым испугом.

- Значит, ему - один "ленинад", ну а мне еще перцовочки и... пожалуй, омлетик с грибами.

Официант, записав заказ, удалился. Певица тем временем в четвертый раз подряд заканчивала финальный припев песни про Мурку.

- О чем она поет? - спросил Майк.

- Blatniak, - коротко ответил Николай. - Ээ... Russian gangster's folk. Бандит любил бабу, а она спуталась с копами. Он ее порешил. Обычный сюжет.

- И много здесь... русских гангстеров? - осторожно поинтересовался Рональдс.

- Не больше, чем юдских! - хохотнул Николай. - Не бери в голову, Майк. Это вполне приличный кабак. Просто русский шансон - это почти исключительно блатняк. Впрочем, ваши рэпперы не лучше. Наши хотя бы белые.

Певичка тем временем отдышалась и готова была перейти к следующей песне. "Гоп-стоп!" - крикнул кто-то из зала. "Гоп-стоп!" - поддержали его. Певичка согласно кивнула. Оркестр заиграл мелодию, подозрительно похожую на припев предыдущей песни. "Гооооп-стоп..." - затянула девица низким голосом.

- А эта песня о чем? - поинтересовался Рональдс.

- О том же самом.

Вернулся официант и принялся ловко сгружать с подноса заказ. Перед Майком он поставил неожиданно глубокую тарелку с салатом и горшочек, откуда поднимался аппетитно пахнувший пар. "Ленинад", оправдывая свое название, оказался жидкостью кумачового цвета.

- Кстати, а где русский бард КОбзон? - осведомился Майк.

- А-а, ты об этом? Тут вчера был скандальчик, - охотно пояснил Николай. - КобзОн, надо сказать, действительно способен петь всю ночь. И не запыхается, как эта мочалка. Ну и вот под утро, когда он собирался петь очередную песню, какой-то тип крикнул, что этот жид уже всех задолбал и что пусть лучше найдут девочку с приличными сиськами, на которую хоть приятно посмотреть...

- А что такое "zhid"?

- То же, что и "ниггер", только про юде, - Николай хохотнул. - Ну вот, а Кобзон сошел со сцены, подошел и дал тому типу в морду. Их стали разнимать, завязалась потасовка между русскими и юде, кто-то наложил в штаны и вызвал полицию. Приехали копы, забрали человек десять, включая зачинщиков. Кобзон вырывался и кричал, что больше ноги его в этом кабаке не будет, администрация пыталась его успокоить и уладить вопрос с полицией... Судя по тому, что афишу до сих пор не сняли, Кобзона еще надеются уговорить. Вообще-то это нормальное место, здесь такое редко случается. А пока, как видишь, девочку с сиськами все-таки нашли... Ну, за встречу, - он поднял свой стакан, и Рональдс энергично чокнулся с новым знакомым.

Он знал этот русский обычай и даже знал, откуда тот пошел: в старину русские боялись, что собутыльники их отравят, и потому чокались полными чашами, чтобы вино переплеснулось из одной в другую, обрекая потенциального отравителя на ту же участь, что и жертву. Не очень-то умно, учитывая, что доза яда в нескольких каплях совсем не та, что в полной чаше...

Николай залпом опрокинул свой стакан и отправил в рот кусок омлета с грибной шляпкой. Майк, привыкший пить спиртное маленькими глоточками, попытался повторить этот подвиг, но закашлялся, и на глаза его навернулись слезы.

- Закуси, закуси скорее, - напутствовал Николай. - "Ленинад" незачем так глотать, это не водка. Хотя водка там, конечно, тоже есть...

Вторая попытка Майка оказалась более удачной.

- Неплохо, - оценил он. - Из чего его делают?

- "Столичная" лимонная, гранатовый ликер, лимонный сок и мята. Пропорций не знаю.

Оркестр заиграл новую мелодию, звучавшую несколько тяжеловесно, но в то же время лихо, и певичка подхватила ее, патетически встряхивая грудями в наиболее ответственных местах. Похоже, эта песня пользовалась здесь не меньшей популярностью, чем "Мурка" и "Гоп-стоп". Майк заметил, что некоторые, в том числе и американцы, начали подпевать, дирижируя стаканами или вилками. Особенно дружно подхватывали припев, и даже стукали кулаком по столу в самом забойном его месте, где пелось про какую-то Вайнану: "Ии-дет! (хрясь!) Вайнана рОдная!" Следующая строчка тонула в неразборчивом шуме, из которого выплывало только финальное тоскливое "на-а-а".

Слово "идёт" Майк знал, "рОдная" потребовала некоторых умственных усилий. В конце концов он сообразил, что его сбивает с толку ударение: видимо, имелось в виду "rodnaya". Как ему когда-то пытался объяснить дед, это специфическое русское понятие, нечто среднее между "native", "own" и "beloved", с хитрым переплетением родственных и сексуальных чувств - то есть что-то по ведомству доктора Фройда и при том сугубо славянское. Ударение на первый слог, кажется, тоже что-то значило: то ли подчёркнутое плебейство, то ли выражение экспрессии... В середине, несомненно, было русское женское имя.

- Тоже blatniak? - спросил Майк у сосредоточенно жевавшего Николая.

- Не-ет, - покачал головой тот, сглотнув, - это одна из главных красноармейских песен. Настоящая, в отличие от всяких "полковников Синицыных", которые тридцать лет спустя написали. Хотя эту тоже придумали еще в Первую мировую, большевики только дописали кое-что...

Майк пораскинул мозгами и понял, что "Вайнана" - это, скорее всего, какой-нибудь русский аналог германской Лили Марлен. Правда, судя по музыке, воспеваемая девушка была куда мужикастее и брутальнее Лили. Опять же, пресловутые славянские вкусы...

- Большевики вообще ничего своего придумать не могли, - продолжал меж тем Николай. - Мелодию "Все выше, и выше, и выше" украли у германцев, "По долинам и по взгорьям" и "Смело мы в бой пойдем"- у белогвардейцев... "Интернационал" уж тем более не их.

- Я все хочу спросить, - перебил Майк, - вся эта большевистская символика тут... не возникает ли проблем? Мы ведь признали результаты Петербургского процесса... еще при Эйзенхауэре, кажется...

- Ну и что? У нас свободная страна, - усмехнулся Николай. - И ты что, всерьез думаешь, что тут есть идейные? Что, наслушавшись красных песенок, кто-то побежит штурмовать Белый дом?

- Ну, как сказать... нацисты ведь начинали в пивных.

- Нацисты начинали, а большевики закончили, - возразил Николай. - Те, которые не на виселице, конечно... Нет, все, кто верил в эту бодягу всерьез, подались в Китай, а не сюда. Здесь от Ленина остался один "ленинад".

- А черно-желто-белый флаг - это тоже что-то большевистское?

- Нет, это флаг Российской империи.

- Но ведь российский флаг - бело-сине-красный?

- Ээ, Майк, - покачал головой Николай, снова наполняя из графина свой стакан, - в России всегда был такой бардак, что она даже с собственной символикой не могла разобраться. Почти до самого большевистского переворота не могла решить, какой флаг выбрать. Одна комиссия постановила так, другая этак. Только, наконец, определились - война и переворот. Ну, сейчас, конечно, бело-сине-красный почитается священным, потому что под ним воевали белогвардейцы и Власов. Зато те, кому они не нравятся, из принципа избрали себе черно-желто-белый. Между прочим, после победы над большевиками были и другие варианты. Предлагали, например, оставить флаг красным, по образцу знамени Райха, только серп и молот заменить свастикой-коловратом, или даже андреевским крестом... А гимн? Ты в курсе, Майк, что у России почти до середины XIX века не было своего гимна? Исполняли английский "Боже, храни короля!" И даже когда придумали, наконец, свой, первую строчку оставили прежней... Я же говорю - ничего своего. Не только у большевиков, вообще... Пушкин, солнце русской поэзии и как там его еще звали... он же просто популяризатор европейской классики. Одну из своих главных вещей перепер у Байрона, вторую у Шекспира. Вся русская знать говорила по-французски... А знаешь, что сказал француз де Кюстин? "Русский гений есть гений под-ра-жа-тель-ный"... Что сидишь, как неродной, давай я тебе тоже водочки плесну...