Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия)

Несколько хорошо одетых господ со скучающим видом стояли перед маленькими зеркальными витринками, оформленными в виде вертикальных вертящихся столбиков, на которых были разложены кошельки, визитницы, мужские маникюрные наборы, ещё какие-то стильные приспособления для неизвестных целей. Никакого прилавка не было, продавцов тоже не было видно. Зато в углу стоял в небрежной позе, опираясь на массивную трость, высокий юноша в дорогом сером костюме. В петельке у него была зелёная гвоздика, чуть ниже висела на крохотном золотом зажимчике табличка с надписью "Алекс".

Заметив Власова, молодой человек оторвался от стены и моментально оказался рядом с потенциальным покупателем. Фридрих, неприязненно глядя на юношу (при ближайшем рассмотрении выяснилось, что у того слегка подкрашены глаза, а лицо хранит следы крема), сухо объяснил, что ему нужны тёплые меховые перчатки для московского климата.

Юноша что-то пробормотал про ужасные московские морозы (голос у него оказался высокий и чуточку гнусавый), после чего приглашающе кивнул в сторону ближайшего освещённого столбика. Власов заглянул в стекло, и почувствовал, что у него буквально разбегаются глаза: на небольшом пространстве в хорошо продуманном порядке лежали десятки (впрочем, нет - сотни) пар перчаток и варежек - кожаных, матерчатых, тканевых, из каких-то совсем непонятных материалов, расшитых золотом, бисером, покрытых пупырышками, заклёпками, украшенные вставками из металла и камня, с разным числом пальцев или вовсе без них... Фридрих ещё раз посмотрел на это великолепие, потом на ценники (некоторые цифры были астрономическими) и попросил кожаные перчатки с натуральным мехом, под цвет куртки, на свою руку и не дороже двухсот рублей.

"Алекс" иронически улыбнулся, бросил внимательный взгляд на руки Власова, и куда-то исчез.

Отсутствовал он минуты две. За это время Власов успел ознакомиться с соседней витриной, оказавшейся неожиданно интересной. Там выставлялись ножи, начиная от игрушечных серебристых рыбок и кончая устрашающего вида тесаками - судя по всему, ручной ковки. В ножах Фридрих разбирался: не будучи коллекционером, он неплохо владел ножом как инструментом и как оружием. Разглядывая выставленные под самыми неожиданными углами лезвия, он с удивлением убедился, что ассортимент маленькой витрины примерно соответствует знаменитому "дорогому" прилавку в берлинском "Klinge" - тому, где выставлялись ножи ценой более тысячи марок. Причём некоторые цены были, как ни странно, ниже берлинских.

От созерцания острого металла его оторвало деликатное покашливание над ухом. Обернувшись, Власов обнраружил, что вместо педоватого Алекса к нему подошёл другой продавец - ярко выраженной славянской внешности, широкоплечий, в простой серой гимнастёрке и мундирного вида брюках. На гимнастёрке винтом крепилась табличка с именем "Алексей". В руках у него были прозрачные пакетики с перчатками.

- Вы уж извините, Сашу к хозяину позвали, - голос у Алексея оказался низкий и мягкий, простеленный бархатом, - так я вместо него буду. Вот, пожалуйста, перчатки. Все по вашей руке, - пакетики призывно блеснули. - Вот эти за триста девяноста (Власов невольно сделал шаг назад: к подобной цене он был совершенно не готов), вот эти за двести двадцать (Власов остановился: это, по крайней мере, укладывалось в предполагаемый им диапазон), а вот эти за пятьсот пятьдесят. Их вы и возьмёте, - уверенно сказал он. - Да вы сначала померяйте, - добавил он, ловким движением вытряхивая первую пару из пакетика, - они же для руки делаются, на взгляд тут ничего не скажешь...

Последнее соображение Власов счёл резонным, и засунул руку в первую предложенную перчатку. Пошевелил пальцами. Перчатка действительно была ему по руке, и, судя по всему, тёплой. Но, во всяком случае, четырёхсот марок это удовольствие не заслуживало. Вторая пара, подешевле, понравилась ему больше: чувствовалась добротность, мех мягко пружинил, шлифованная кожа блестела. Если бы это стоило хотя бы на полсотни дешевле, Фридрих с удовольствием купил бы подобную вещь.

Третья пара на вид мало отличалась от второй, за исключением крохотных серебряных заклёпок с неразборчивым фирменным клеймом на запястьях. Власов решил, что за них-то и просят лишние четыреста рублей и уже без всякого интереса натянул перчатку на руку.

Ощущения оказались странными. Меховая подпушка оказалась тоненькой, но очень плотной. При этом пальцы чувствовали себя свободно - как будто на руку была надета тонкая резина, но не липнущая к коже, а мягко охватывающая её. Фридрих побарабанил кончиками пальцев по витрине: чувствительность пальцев сохранялась. При этом руке было тепло, даже жарко.

- Особая выделка кожи, пропитка, патент, - запел Алексей, довольный произведённым впечатлением. - Держит двадцать пять градусов мороза, рука как в тёплой ванне лежит... Работа Читинской мануфактуры, небольшие партии, эксклюзив... Да вот, кстати, пожалуйста. Вы, я тут видел, ножиками интересовались. Толк понимаете, - уважительно добавил он. - А попробуйте-ка в перчаточке-то вот такой вот ножик подержать...

Власов собирался было сказать, что лезвием можно пропороть дорогую вещь, когда Алексей ловким движением открыл хрустальную стойку и достал что-то с самого низа.

Щёлкнула кнопка, и в воздухе сверкнул сине-голубой металл.

Это был "зонненбранд" - знаменитый швейцарский нож, который Фридрих намеревался когда-нибудь купить. Разумеется, в том маловероятном случае, если в его бюджете каким-то образом возникнут совершенно лишние три тысячи марок. Увы, эта игрушка с коротким двенадцатисантиметровым лезвием странной треугольной формы стоила именно столько. Или дороже. Сюда входила цена уникального сплава, ручной ковки, секретов отжига, особой формы лезвия и рукоятки - и, конечно, престиж фирмы. Парочка "зонненбрандов" с накладными ручками разных цветов обычно украшала тот самый "дорогой" прилавок. Покупали их нечасто.

Он недоверчиво взял нож, убеждаясь, что ощущает рукоять ладонью и кончиками пальцев через перчатку. Выкинул лезвие, сделал несколько осторожных движений.

- Вы, я вижу, у нас в первый раз будете, - участливо заметил Алексей, - так у нас новому клиенту полагается особое отношение... ну и скидки, конечно. Да и ножик этот будто по руке вам деланный. Хотите и ножичек и перчаточки... - он сделал крохотную, но очень выразительную паузу, - за две пятьсот? Только для вас...

Фридрих хотел было вежливо отказаться, но почему-то промолчал.

С одной стороны, тратить такие деньги на прекрасную, но не очень-то нужную вещь было нерационально. С другой стороны, он понимал, что другого шанса приобрести настоящий "зонненбранд" за такую цену у него может и не случиться. Предложение было, что ни говори, выгодным, даже соблазнительным... Слишком соблазнительным. Не подделка ли?