Андрей Марченко - Революционная сага

Поэтому, закинув винтовку на плечо, Геллер пошел по кокуйскому тракту. Шел быстро, бодро, насвистывая под нос марш «Седан».

И все было бы хорошо, но дорога делала небольшой поворот, обходя рощицу. Уже не понять, отчего строители тракта решили, что проще сделать крюк, нежели прорубить просеку. Может, роща скрывала нечто вовсе непроходимое вроде озера, может сделано так было для блага ночных путников вроде того же Геллера. Ведь если бы тракт проходил меж деревьев, история Рихарда, возможно, закончилась бы на этой дороге.

Но нет, будто чувствуя что-то, Геллер пошел по левой обочине тракта, дальней от рощи.

Четверо постарались выскочить неожиданно для проходящего. Но получилось это не весьма. Геллер не успел убежать, но винтовку с плеча сбросил.

Появившиеся из леса одежду носили все больше цветов черных. Может, иные вещи были крашены в коричневое, синее или даже красное. Но в темноте все цвета сливались в черное.

Вооружены они были чем попало. У одного имелся кистень, у второго — шашка. Двое других были вооружены… Рихард даже не сразу понял, что это такое: лезвие косы из поперечного положения переставили в продольное.

Такое оружие, наверное, появилось приблизительно одновременно с косой. Но во все времена крестьяне у глеф, сиречь боевых кос, держак оставляли прежним. Во-первых длинная ручка давала дополнительный шанс достать противника раньше, чем он достанет тебя. Во-вторых крестьяне полагали — вот закончатся смутные времена, косы будут переделаны в мирное положене и можно будет вернуться с ними на покосы.

Но люди, вышедшие из рощи, вряд ли когда пользовались косами по назначению. За сим, от косье оставили недлинную в две ладони рукоять. Получилось нечто похожее на саблю.

— Бросай свою пукалку! — крикнул тот, кто был с кистенем. — Нас пули не берут! Мы — черные всадники!

Геллер посмотрел на свою винтовку с недоверием. В самом деле — слишком уж многих в губернии не брали пули. Настолько многих, что огнестрельное оружие на черном рынке падало в цене, зато дорожали сабли, кастеты. По подобию французских «апашей» умельцы фабриковали ножи-револьверы, кастеты-пистолеты.

Может, против таких вот феноменов помогли серебряные пули. Но Рихарду доселе не представлялось возможности их опробовать. А сейчас, когда они вроде бы, был самый тот случай, пулемет находился за десятки верст.

К тому же, в имеющейся винтовке был только один патрон…

— Эй, ты… — сказал другой. — Давай сюда свою деньгу. И разувайся-раздевайся.

То, что его раздевали живым, еще ничего не говорило — так могли поступить, скажем, чтоб не портить кровью ткань.

А какого, собственно, демона? — подумал Геллер.

И, резко развернув винтовку, прямо с бедра выпалил в стоящую напротив фигуру.

В принципе, такое расстояние не оставляло шанса промазать даже посредственному стрелку. Рихард таковым не был.

Может, с полсекунды четверо пребывали в оцеплении, в удивлении. Бандиты — от того, что Геллер выстрелил. Рихард — потому что выстрелом бандиту снесло пол-лица.

Первым опомнился Геллер. Крутанул винтовку, и щекой приклада смазал по голове ближнего. Тот пошатнулся, рукой схватился за челюсть, но не упал и даже оружия не выпустил.

Зато Рихарда чуть не смел удар кистенем. Но в темноте бандит ошибся, смазал, шар лишь задел шинель Геллера.

Под следующий удар Рихард поднырнул, и оказался прямо возле бандита.

Тяжелая гиря потянул руку бродяги так, что он словно обнял Геллера. Рихард чуть помог врагу повернуться. Получилось как раз вовремя: второй бандит ударил саблей-косой в их строну.

Коса вошла глубоко — на мгновение показалось, что бандит проткнет соучастника насквозь и достанет Рихарда. Но нет — лезвие застряло, да так, что понявший ошибку бандит, не мог его вытащить назад.

Меж тем, тело убитого стало оседать, и косу-саблю просто вырвало из рук. Рихард отступил на шаг назад, не мешая убитому падать.

Бандит отскочил назад и из руки застреленного выхватил саблю. Ударил тут же косым ударом. Рихард закрылся винтовкой — с цевья полетели щепки.

От первого подсечного удара Геллер ушел, второй также приняла винтовка. Бандит давил, пытаясь оттеснить Рихарда, но тот ударил подло — ногой в колено. Когда противник упал, проскочил за спину, накинул на шею ремень. Душил азартно, сильно.

Когда закончил — вздрогнул. Ведь был же еще и четвертый.

Рихард осмотрелся.

Четвертый был в саженях пяти, в одной руке он по-прежнему держал оружие, второй держался за голову. Из-под руки, кажется, что-то капало.

Отчего он не пришел на помощь своему товарищу? За болью было не до того, или не такого уж и большого друга убили.

Рихард засмеялся и топнул ногой в направлении уцелевшего.

Тот намек понял и потрусил в лес.

Черная одежда имела еще то преимущество, что в темноте бегущий терялся меж деревьев. Рихард подумал, было, передернул затвор, вскинул оружие к щеке, прицелился, плавно, словно на стрельбищах нажал на спусковой крючок.

Ответом был лишь негромкий щелчок. Как-то совершенно забылось, что патрон был один, да и тот закончился.

Может, стоило побежать, рискуя свернуть шею, догнать преступника. Коль они именовали себя черными всадниками, так может у них есть какие-то лошади?

Но нет — откуда у таких неудачников лошади? Они даже на нормальное оружие не скопили

Да и зачем те кони?

С места драки уже было видно огни Великого Кокуя.

— …Сегодня у нас пирует сам генерал Подлецов… Гроза красных! — гордо известил посетителей швейцар, стоящий у входа в ресторан «Яръ».

Клим хотел фыркнуть, но совершенно резонно сдержался.

Впрочем, особой надобности в подобных предупреждениях не было. Возле подъезда стоял автомобиль «Бугатти», скучал военный патруль. Из-за дверей и окон ресторана было слышно, как оркестр аккуратно и чопорно выводил легкомысленные кружева вальса "Дунайских волн". Сам по себе он пьянил не хуже иного вина.

Шумели волны шелка, в зале было невозможно дышать за запахом "Любимого букета императрицы".

Когда уселись за стол, Аристархов доверительно известил своих сотрапезников:

— …Впрочем, я уточнял. Генерал он самопровозглашенный. После того как потрепал красных, якобы ему присвоил чин генерала не то Деникин не то Колчак, не то оба сразу. Но злые языки говорили, дескать, не тот и не другой, а некто сам находящийся в генеральском звании.

За "Дунайскими волнами", заиграл оркестр иные волны, холодные, тяжелые амурские.

Будто из-под земли появился официант, изготовился принимать заказ.

Шампанского в меню не имелось.

— Что же это такое? Ресторация и без шампанского.

— Личное распоряжение генерала Подлецова. Пока не побьем большевиков — никакого шампанского.