Андрей Бондаренко - Славянское реалити-шоу

– Да нет, чего там, всё досконально понятно, – невозмутимо пожал плечами Егор. – Может, всё же, припасы разделим по-честному?

– Ничего не получится, брат! – широко улыбнулся Пугач, без всякого стеснения демонстрируя всем окружающим жёлтые, без всякой меры прокуренные зубы. – Честность на сегодняшний день полностью отменяется. Кто смел, тот и съел! Так что, любезные, идите-ка своей дорогой и помните, что если будете ошиваться рядом с нашей деревенькой, то мы будем стрелять на поражение…. Что такое?

Один из Степанов подошёл к атаману, встал на цыпочки и что-то горячо зашептал ему в ухо.

– Может ты и прав, родимый, – выслушав подчинённого, раздумчиво сообщил Емельян. – Тут такое дело, господа и товарищи…. Я-то ваше реалити-шоу всего несколько раз смотрел, между регулярными посещениями карцера, а вот мои Степаны регулярно пялились в телевизионный ящик. Так вот, они утверждают, что вы, господа Леоновы, ребята очень даже дельные и трудолюбивые, могущие принести всему коллективу реальную и ощутимую пользу. Пистолеты, опять же, у вас имеются…. Поэтому у меня будет следующее предложение, подкупающее своей прямотой и оригинальностью: предлагаю вам троим вступить в нашу славную ватагу, которую я имею честь возглавлять. Супруги Леоновы – как полноправные и серьёзные подельники, Галчонок – в качестве моей верной подруги. То есть, полноценной и любимой атаманши. Как вам такой козырный расклад?

– А что же будет с остальными? – растерянно спросила Галина.

Пугач неопределённо помахал в воздухе рукой:

– Что захотите, то и будет…. Хотите – благородно отпустим на все четыре стороны. Хотите – застрелим, чисто на всякий случай. Вам решать…

Егор склонил голову в церемонном полупоклоне:

– Благодарю за оказанное доверие! Но вынужден, атаман, решительно отказать вам! Полученное в юности воспитание, старомодные представления о чести, знаете ли, и всё такое…. Ну, вы меня, наверно, понимаете…

– Какие могут быть вопросы? Тебе оно виднее, Егор Петрович! – Емельян, как показалось, нисколько не удивился такому ответу. – Куда теперь направитесь, если, конечно, не секрет?

– Совсем и не секрет. Мы идём к Чёрному озеру.

– Слышал о таком озере. Бывать не доводилось, но прекрасно представляю, где это…

Егор задумчиво почесал правую бровь:

– Это я тебе для того говорю, чтобы ваша банда не ходила в те места. Мы тоже умеем стрелять на поражение. Опять же, капканов и ловушек наставим разных…. Такой вот элементарный и полностью справедливый паритет: мы не ходим к Алёховщине, вы – к Чёрному озеру. Договорились? Лады?

– Договорились, – не очень-то и уверенно протянул Пугач. – Только давай сделаем несколько взаимных исключений из этого железобетонного правила. Первое: если ты захочешь перетереть – лично со мной – какую-нибудь интересную тему, то смело приходи в любое время, но один и без оружия. Второе: я тоже – один и без оружия – могу приходить к вам. С тобой поболтать, или, например, с Галчонком, – Быстрова громко и независимо фыркнула, но только этим почему-то и ограничилась.

– А, третье?

– Третье – это Савелий. Убогому ведь не объяснишь, что можно, а чего нельзя…. Принимается?

– Принимается…

Остальные члены отряда отнеслись к достигнутым дипломатическим договорённостям по-разному.

Пётр Нестеренко, такое впечатление, пропустил рассказ Егора мимо ушей, сидел такой весь грустный и печальный, полностью погружённый в себя. Генка и Юля Федонины только понимающе переглянулись между собой. А вот Сеня Браун неожиданно для всех ударился в бесконечные философские рассуждения на актуальную и животрепещущую тему: – «Что представляет собой настоящий джентльмен, и как странно, что на этой замечательной планете ещё встречаются несознательные индивидуумы, которые этого не понимают…».

– А ты, командир, молодец! – скупо похвалила Егора Вера Попова. – Если бы мы тогда часть продовольственных припасов не перетащили в пещеру, было бы совсем тоскливо и безысходно, а так – ещё повоюем, покувыркаемся вволю…

– Отставить пошлую лесть! – сухо приказал Егор. – Дело уже двигается к обеду, а нам до Чёрного озера ещё километров десять-одиннадцать пилить. Всё, незамедлительно выходим на маршрут! – поднялся на ноги и уверенно зашагал на северо-восток.

Входная дверь в пещеру была цела, только по самому низу сильно поцарапана чьими-то крепкими и острыми когтями.

– Барсук старался, сукин кот! – внимательно осмотрев совсем свежие царапины, однозначно определил Егор. – Видимо, где-то поблизости расположена его нора. Надо будет обязательно поискать, в нашей непростой ситуации дорог любой кусок мяса…

Наспех помывшись и поплескавшись в крохотном ручейке, они плотно пообедали – одновременно и поужинали. После чего оборудовали в пещере спальные места, натаскав свежего елового лапника, распределили очерёдность ночных четырёхчасовых дежурств (бережёного – Бог бережёт), и завалились спать.

Егор заступил на пост последним, в четыре часа утра, сменив сонного Генку Федонина. Сидел себе у входной двери в пещеру, кутаясь в тёплый кожух, [7]вслушивался в звуки ветреной сентябрьской ночи и усиленно размышлял, составляя в уме предварительные черновые планы – относительно первоочередных работ на ближайшие дни. Тихонько напевал себе под нос:

С климатом, действительно, творилось что-то совершенно необъяснимое и откровенно странное: вечером было достаточно прохладно – плюс два-три градуса с холодным пронизывающим северным ветерком, а перед самым рассветом неожиданно потеплело, ветер стих, а из низких серых туч пошёл меленький тёплый дождик – вперемешку с крупным серым пеплом.

«А ведь, примерно плюс пятнадцать градусов будет сейчас», – на глазок определил Егор, небрежно стряхивая с плеч ещё горячий пепел.

От Чёрного озера доносился громкий, несмолкаемый птичий гогот: это гусиные, лебединые и утиные стаи готовились к своему ежегодному осеннему марафону…

Примерно в семь часов утра он разжёг большой жаркий костёр: уложил вокруг соснового корневища-выворотня мелкий сухой хворост, в самую середину щедро напихал обрывков бело-розовой бересты, пощёлкал кремневым кресалом.

Когда огонь весело разгорелся, Егор сходил за чистой водой к роднику, аккуратно пристроил рядом с костром большой чугунок и медную кастрюлю. В чугунке он сварил классический кулёш на весь славянский коллектив: чечевица, горох и одна тушка солёной утки, трудолюбиво порубленная на мелкие кусочки. В кастрюлю бросил две горсти (с горками) жареных корней одуванчика, дал напитку прокипеть минут двадцать, после чего отставил посудину в сторону.