Вадим Леднев - Выстрел в водопад

— Хороший!..

— А ты не очень хорошая!.. Илья поцеловал ее в висок, под каштановым локоном, прихватил зубами мочку уха, пощекотал кончиком языка шею. Почему молчала?

— Щекотно! — она засмеялась, отстраняясь от него, выставив вперед ладошки.

Бух, бух — удары в дверь. Застигнутые врасплох любовники подскочили на своем ложе, словно дверь была не заперта. Илья начал суетливо искать одежду, а Анюта закуталась в занавеску, заменяющую им покрывало.

— Марек что ли?.. недовольно пробурчал Илья, натягивая трусы, — … явился спозаранку… Сколько времени?

Анюта потянулась за своими часиками и за халатом.

— Седьмой час вроде… двадцать минут седьмого. Может, случилось чего?

— Ага, случилось! — Илья недовольно поморщился. Оно проснулось и хочет жрать. Пойду, открою, а то дверь сломает.

Словно в подтверждение его слов, долбежка в дверь повторилась, и к ней добавился зычный голос Марека:

— Илюха, открывай… вы чо, спите, что ли еще?

Илья оглянулся на подругу, прикрылась ли, и открыл замок. Марек нетерпеливо топтался на пороге.

— Здорово други! — гаркнул он нарочито придурковатым голосом. Сунул Илье руку и, оттерев его плечом, проник в помещение. Анюта, только успевшая запахнуть халат, глянула на него недовольно.

— Чего так рано приперся-то?

— А мне не спится, в моей одинокой солдатской шконке… не у каждого под боком такая лялька! К тому же у меня для вас сюрприз!

Насладившись вопросительными взглядами, Марек жестом фокусника извлек откуда-то из-за спины, нечто, завернутое в белую тряпку.

— Опаньки! — под тряпкой оказалась картонная коробка из-под обуви. Эне, бэне, раба! Квинтер, финтер… жаба! — он картинно открыл картонку.

В коробке сидела… стрекоза. Нет не стрекоза — стрекозища! Каждое крыло длиной в ладонь. Насекомое занимало всю коробку. Похожее одновременно на искусную поделку и на увеличенную модель из зоологического музея. Узкое, точно покрытое черно-синей эмалью, тельце. Прозрачные слюдяные крылья. Огромные фасеточные глаза. Три пары длинных ног. Драгоценная игрушка. Хрупкая, грациозная…

— Какая прелесть! — Анюта коснулась золотистого полупрозрачного крылышка — никакой реакции. Она, что умерла? Ты ее убил? — она осуждающе посмотрела на Марека.

— Делать мне больше нечего было, как ее убивать, — Марек слегка тряхнул коробку. Стрекоза внутри не шелохнулась, сидела как приклеенная. Этот беспилотный летательный аппарат в окно ко мне залетел. Чуть заикой не сделала. Залетела и врезалась в зеркало. Ну, я не будь дураком, коробкой ее накрыл. Думаю, вам покажу.

— Бедненькая… Анюта попыталась пальцем погладить стрекозу. Слушайте, она на ощупь… словно сплетена из жестких ниток! — девушка восторженно улыбалась. Красотка!

По плоскости крыла прошел слюдяной блеск — стрекоза шевельнулась, повернула голову, огромные фасеточные глаза, казалось, смотрели сразу на всех. Илья вздрогнул — она живая.

— Ух, ты, голова большая, какая! Интересно, она о чем-нибудь думает? — Анюта снова потянулась ее погладить. Эй!.. ты о чем-нибудь думаешь?

— Осторожней! — Илья поймал ее за руку.

— Чего? — недоуменно повернулась к нему девушка.

— Куда ручонки-то суешь? Она ж не сдохла еще… Смотри, как пастью шевелит! Зараз пол пальца отхватит. На фига ты ее сюда приволок? — он сердито обернулся к Мареку.

— Чего ты так шугаешься? — удивился тот. Словно там крокодил сидит… Да это ж можно сказать, первый абориген! Посланец, так сказать, этого мира! Поздравляю с первым контактом! — Марек еще раз тряхнул коробку, стрекоза опять не шелохнулась.

— Контактер, блин, выискался! Прибей ее до конца… или выкини в окно! Пусть летит кверху жопой! Дай я сам выкину! — Илья попытался забрать у него коробку.

— Э-э!.. отстранился от его рук Марек. Ты чего такой агрессивный?!

— И, правда что! Чего она тебе сделала? — Анюта уцепилась за коробку со своей стороны. Дайте мне… я ее своим теткам покажу!

Но «первый абориген» решил по-своему. Сухо затрещали крылья, коробку толкнуло и дернуло так, будто оттуда вылетело не насекомое, а птица. Марек испугано шарахнулся в сторону. Проследить стремительный движение стрекозы не успевал глаз. Это был не вихляющий полет бабочки или грузное прямолинейное передвижение жука. Стрекоза мелькнула туда-сюда по комнате, на краткий миг зависла над поверхностью стола и безошибочно метнулась в открытое окно. Только бумаги разлетелись по столу.

— Ну, вот! — Анюта подошла к окну и легла локтями на подоконник, будто пытаясь рассмотреть, куда именно улетела стрекоза. Улетел наш абориген… наверное тебя испугалась, — она повернулась к Илье. Нервный ты какой-то стал… по ночам кричишь…

— Себя вспомни! — огрызнулся тот.

— Ты чего, Ильюха, никак, стрекоз боишься? — Марек, криво ухмыляясь, смотрел на друга.

— Я? — Илья сделал презрительное лицо. Я даже твою физиономию не боюсь ночью увидеть! Тем более стрекозу какую-то, вонючую! — он отвернулся и сделал вид, что ищет что-то в ящике письменного стола. Не объяснять же им, что это никакой не страх, а обыкновенная брезгливость, помноженная к тому же на гигантские размеры насекомого. Кто знает, что придет в ее лупоглазую голову?

Когда-то давным-давно в раннем детстве, он посмотрел документальный фильм про насекомых, где с большим увеличением и во всех подробностях показывали их противоестественные фасеточные глаза, суставчатые лапы, отвратительные щетинистые хоботки и жуткие жвала. Крошечные существа, многие из которых были совершенно безобидными, в один миг обернулись для него жуткими монстрами. Илья потом часто видел знакомые черты у всевозможных чудищ, порожденных Голливудом. Именно насекомые вдохновляли режиссеров создавать монстров по их образу и подобию. Страх с возрастом прошел, а брезгливость и отвращение, особенно к крупным инсектам, осталась. Даже давить их было противно. А тут, поди ж ты… детские фобии, оказывается, возвращаются. Да еще и сон этот дурацкий! Он искоса глянул на подругу. Что, интересно, она про него подумала?

— А чего это, Анна Ивановна, ты до сих пор расслабляешься? — влез Марек. Забыла, что у тебя наряд на кухню?

— А ты че, мне начальник? — копируя его ехидный тон, девушка лениво потянулась за расческой. Напоминальщик нашелся… Без сопливых скользко!

— Вот как работать с таким человеческим материалом? — Марек повернулся к Илье, который начал размышлять, во чтобы такое ему одеться. А, отец? Как работать?

— Ты лучше скажи, умник, когда за водой пойдем? — Илья с отвращением посмотрел на свои носки и, не решившись их одеть, отложил в сторону. Так ведь завшивеем скоро…

— Да уж… Анюта сунула нос в отворот своего халата, — не умыться, не постирать.