Вадим Леднев - Выстрел в водопад

Пострадавших перенесли в медпункт. Майя вызвалась помогать ухаживать. Никто не возражал.

Тело Светланы лежало в нелепой позе, словно она умерла прямо на ходу и упала уже неживой. Алексей Федорович кряхтя, поднялся.

— Часов пять или шесть назад, судя по окоченению…

Сквозняк из открытого настежь окна трепал занавеску. Вскрытый пакет с кокаином лежал на столе. Прапорщик Николай положил на место откинутый матрас, и присел на край письменного стола служившего покойнице постелью.

— Как ты догадался? — мрачно спросил Семенов.

— Дружок ее, торчек, тоже коксом баловался… ну логично предположить…

— Ясно, — сказал Семенов и отвернулся к окну.

— …потом присмотрелся, а у нее сопатка-то в пыльце… продолжал бубнить Николай у него за спиной.

— Откуда девушка узнала про наркотики? — ледяным тоном осведомился Алексей Федорович. Почему вы никому не сказали? Почему мне не сказали?

— Потому и не сказали… Семенов не поворачиваясь, пожал плечами. Думали, пока спрячем, а потом сожжем или выкинем от греха подальше… Да вот закрутились и забыли… такие дела.

— Кто еще знал про дурь? — осведомился Николай.

— Да никто, только мы вчетвером… кто присутствовал… Я, то есть, Илюха вон, да Егор с Борисом. Ну, может еще этот… Виталий.

— Ну, она-то, откуда узнала? — повторил вопрос доктор.

Семенов развел руками.

— Это я… сказал от двери Илья.

Все повернулись к нему.

— Я сказал Мареку… а он видимо ей.

— Точно! — Николай хлопнул себя по ляжке. Он же с ней трахался! Ушлая сучка!

— Что ж ты брат? — укоризненно сказал Семенов, глядя на расстроенное лицо Ильи. Договаривались же… Ну теперь точно сожжем, не откладывая.

— Иваныч? — голос Славки слышался через окно со двора. Иваныч, ты здесь?

Семенов подошел к окну.

— Здесь я… ну что там Славик? Нашел что-нибудь?

— Тут те же цветы, что под окном буфета валялись… только они тут растут… Много. Пахнут приятно…

— Скажи ему, чтоб не прикасался! — крикнул Илья.

Семенов удивленно глянул на него.

— Ты думаешь?.. и, повернувшись к окну. Славик, цветы не трогай! И вообще отойди от них подальше!

— Вы чего? — удивленно таращился на них Николай. Чего это они? — спросил он уже у доктора. На лице прапорщика было явное опасение, что его товарищи разом двинулись умом.

— От чего думаешь, она умерла? — показал Илья на тело девушки.

— Как от чего? — удивился Николай. От чего торчки ласты заворачивают? От передоза, конечно!

— От кокаина бывает передоз? — спросил Илья у Алексея Федоровича. Так чтоб насмерть?

Тот пожал плечами.

— Я не нарколог вообще-то… но слышал, что это не так просто, надо хорошо постараться… например делать инъекции… смешивать с другой дрянью, типа, героина… Но насколько я понял — девушка не кололась…

— Шмыгала она, — авторитетно подтвердил Николай.

— То есть ты хочешь сказать… спросил Семенов, — что это она принесла цветы в столовую? И от этих цветов, все и…

— Это два разных вопроса, — хмуро сказал Илья, — но судя по всему, на оба один ответ — да.

— То есть, вы считаете, что цветы выделяют какой-то летучий яд? — спросил Алексей Федорович. Но тогда почему те четверо из буфета до сих пор живы?

— Она, — кивнул Илья на тело девушки, — их рвала… а значит не только запах, но еще и физический контакт… сок…

— Ой, что-то у меня голова заболела! — пожаловался прапорщик.

— А жопа у тебя не заболела? — поинтересовался Семенов.

— Ё-мое! — продолжал разоряться Николай. Откуда они взялись на нашу голову, цветы эти долбанные? Их же еще вчера здесь не было! Кто-нибудь знает, что это за цветы такие вонючие? Ох, мама моя родная! Да когда же все это кончится?

— Что ты раскудахтался, как баба? — доброжелательно спросил его Семенов. Пора бы уже привыкнуть к плохому. Мне вот одно непонятно, какого лешего, деваха потащила цветы в буфет? Ну, нюхала бы сама, зачем в столовую-то тащить всякую дрянь с улицы? Вот людей потравила… он помолчал и неожиданно закончил, — лучше б это ее звероящеры сожрали! — и перекрестился. Прости меня Господи за эти слова!

— …наверно Марек увидел, как женщины стали вырубаться, — ни на кого не глядя, продолжал рассуждать Илья, — сообразил, что из-за цветов… открыл окно, выкинул банку на улицу… а потом сам… он помолчал, потом повернулся к доктору. Ну ладно, эта умерла…

— Туда ей и дорога, суке! — злобно перебил прапорщик.

— …а остальные, как думаете, надежда есть?

Алексей Федорович покусал усы.

— Как вам сказать… пока человек не умер, надежда всегда есть…

— Доктор — это демагогия!

— А что я могу? — он всплеснул руками. Их состояние… это конечно не кома… по крайней мере, дышат они самостоятельно. Но на раздражители не реагируют, рефлексы отсутствуют. Кормить, поить их принудительно мы не можем, у нас просто нет ничего для этого… никакой аппаратуры и инструментов. Так что, если они в ближайшее время самостоятельно не выйдут из этой… из этого состояния… то… он замолчал, но все было понятно и без слов.

Нашатырь не помог. Ни один мускул не дрогнул в его лице. Под глазами залегли тени, нос как будто заострился. Майя взяла в ладони его лицо, прикоснулась губами к уголку рта. Шептала, наклонившись к самому уху, какой он хороший, какой молодец. Ей так плохо одной, так тоскливо и больно смотреть на него такого. Просила, чтобы он поскорее открыл глаза. Гладила заросшие щеки, целовала без конца мягкие безвольные губы, смачивала их водой.

А ведь женщинам ничуть не лучше. Пожалуй, даже хуже, чем Мареку. А у нее сердце болит только о нем. Вон у Фатимы совсем посинели губы. Говорят, сердце выдержит едва ли. А Наталью жутко скрючило, как параличом. Пальцы не разогнуть до сих пор. Татьяну жаль больше других женщин. Мальчишек ее… Глазищи испуганные. Старший изо всех сил крепится, чтоб не зареветь, а глаза предательски блестят и голос срывается. Малой даже не пытается — слезы так и текут по щекам. Майе опять стало стыдно. Она-то взрослая. А каково детям?

А если он умрет… как ни гнала Майя от себя эту мысль, та возвращалась снова и снова. Почему же никак не уймутся те, кто засунул их сюда? Чья то злая воля, играючи распорядилась чужими жизнями. Какой наделенный властью и деньгами маньяк развлекается за их счет?

Автобус, взревев двигателем, проломился через очередные заросли кустов и хилых березок, туда, где виднелся просвет, оставленный ранее проехавшим джипом. Недовольная таким обращением растительность хлестала ветками по стеклам, скрежетала под днищем. На задней площадке подпрыгивали и гремели пустые фляги. «Словно в танке прём по вражеским позициям» — подумал Илья после того, как залетевший в открытое окошко сучек чуть не угодил ему в глаз.