Татьяна Апраксина - Послание к коринфянам

- Я вряд ли смогу уделять ему достаточно времени - но я пристрою к нему кого-то из персонала и буду проверять.

- Меня это здоровое любопытство выздоравливающего, конечно, радует - но ужас же, - жалуется гость, поднимаясь. - На четыре обвинения везде залез.

- Господин де Сандовал... мне жаль вас разочаровывать, но Васкес был таким всегда. Сейчас он просто чуть менее активен, чем обычно. И благодарите Бога, что вы делите роль утки-матери с господином Сфорца.

- М-менее? - давится воздухом директор. - Да, кстати... я же вам так и не сказал. Я с ним поговорил - и я так понимаю, что за то, что это чудо уцелело на базе Черных Бригад, нужно благодарить вас?

- Существенно менее. Да, я сказал Эскалере, что мальчик - замечательный материал для внедрения, и что я его беру. Он сначала удивился, потом посмотрел немного на наши занятия и поверил. Тут бы любой поверил.

- Спасибо. Он всем тут очень полезен... и не в силу своего секретарства.

- Не за что, - учитывая обстоятельства, совершенно не за что. От Эскалеры его спас я, а вот от меня Васкеса спасло исключительно чудо Господне. - Что вы имеете в виду? То, что господин Сфорца вспомнил, наконец, сколько ему лет?

Де Сандовал изумленно встряхивает головой:

- Хм. Это до меня как-то и не доходило. Нет... просто мы тут почти поголовно страдаем туннельным зрением. Наследственным. Вчерашнее - хороший пример. Я думал о своем семействе, о Сфорца, о Совете... а что кто-то взорвет вычислительный центр, а кого-то уволят - нет, ни разу. А Алваро - такое живое напоминание о том, чем мы вообще занимаемся. Чем должны заниматься.

Те, кто платит самую высокую цену за наши... проекты, наши решения, ошибки, мгновения паники.

- Вы помните, большей частью. Просто не всегда осознаете.

А напоминать, что вы еще и способствовали, как могли, заморозке банка, через который проходит 75% средств корпорации, я не буду. Если господин Сфорца не счел нужным, то мне тем более не следует. Равно как и напоминать господину Сфорца, что если бы он соблаговолил выслушать своих близких, а не продавливал идею немедленной эвакуации, у господина де Сандовала не возникло бы непреодолимое желание отвести угрозу любой ценой... между собой они разберутся сами и потом.

- Если бы... Спасибо. Перед Максимом я извинюсь... обязательно.

Самые простые, вхруст заигранные вещи могут быть необыкновенно хороши, если случаются вовремя и к месту. Обычный, привычный, ставший фоном большой открытый бассейн, утренняя норма - но если утро началось в 4, собственно, утра, а до рассвета еще есть время, и вода - слегка прохладная, морская, мерцает в полутьме, и горит только пара фонарей... Привычное выходит из фона, ощущается остро и свежо, как в первый раз. Луна, ветер, ночные птицы, соленый привкус воды, шелест странно тяжелых листьев, крупные и чужие звезды, а уходишь на глубину - и не можешь найти дна, и тогда просто паришь в тихом космосе невесомым эмбрионом...

Всего-то и нужно - получить приказ выспаться, встать, когда сам захочешь, в 4, когда засыпают даже самые ярко выраженные совы корпорации, а жаворонки еще не проснулись. Одиночество в воде - самое правильное из известных состояний. Когда выныриваешь наружу, ощущаешь пустоту и тишину, а в воде - никогда. Может быть, потому, что вода - океанская. Из нее вышло все живое. Не-пустота, на физико-химическом уровне. Нужно спросить господина Сфорца, что он думает о теории памяти воды. В этом он должен разбираться значительно лучше, чем в организации провокаций в прямом эфире. Хотя в случае начальства ни за что нельзя поручиться. Он собирается показать Совету козу. Идет коза рогатая... и ведь забодает наверняка.

Из раздевалки Максим позвонил начальнику аналитического отдела - и предложил встретиться в оном отделе. Меньше народу, легче обеспечить рабочее поле. Безопаснее. И удобнее. Потому что работать с мистером Флюэлленом и так достаточно тяжело, а уж отвлекаться при этом на посторонние раздражители - совсем лишнее.

Скорпион на двери шевелит клешнями. Это он не приветствует, это он на кого-то там у себя охотится. Просто добыча в кадр не попадает. Большой такой скорпион, страшный. Только для человека безобиден почти. Безобиднее обычной пчелы или осы - опасность аллергической реакции чуть меньше, да и характер у императорских скорпионов много получше. Вот кусок пальца клешней оттяпать может вполне, а чтобы он жало пустил в ход, долго добиваться нужно. Забавно, что за три месяца никто в здании не понял шутки. Даже в справочник посмотреть не удосужились.

Хозяин привычно вежлив и любезен. Эта неизменная ровная доброжелательность ко всему человечеству и не черта характера, и не маска - и даже не инструмент, пожалуй. Форма, удерживающая все прочее. Стенки сосуда. Вот если бы еще налито в сосуд было нечто иное, а то ведь ощущаешь, что у тебя болит решительно все. От зубов до суставов. Можно отключиться, перестать воспринимать, но тогда чувствуешь себя слепоглухонемым, и эффективность работы стремится к нулю. Большими-большими прыжками устремляется.

Тот, Кто выдумал запрет на самоубийство, судя по всему, не отличался ни малейшим человеколюбием. Впрочем, чтобы заменить "судя по всему" на "однозначно" достаточно посмотреться в любое зеркало, да хоть в монитор поблизости - и убедиться, что ты по-прежнему присутствуешь в реальности.

- У меня три часа назад был господин де Сандовал... - улыбается скорпион, - сказал, что предупредил семью. Сразу после разговора с госпожой Фиц-Джеральд. Как только убедился в ее намерениях. Он, к счастью, не представляет себе, какие это имело последствия.

- Господина де Сандовала надо Грозному в зятья определить. На страх всему Совету. - Просто удивительно, сколько разрушений может причинить один хороший человек, вздумавший влезть в чужую грязную игру с благородством наперевес.

Впрочем, это моя вина. От начала до конца. Вода, оказывается, не все смывает и не все топит - сегодня обидно так же, как и вчера. То есть, весьма сильно. Но - сам виноват, и нужно оборвать эту цепочку мыслей и вернуться к работе.

- Давайте коротко обсудим все события последних дней, начиная с видеоконференции. Просто чтобы убедиться, что мы понимаем их схожим образом.

- Давайте, - кивает хозяин и на лице его проявляется веселое, хищное выражение. Информацию он, кажется, любит бескорыстно. - Primo: все эти угрозы - аудит, следствие, вызов - это даже не провокация, а пробный шар. Посмотреть, могут ли корпорации хотя бы попытаться выставить единый фронт, насколько серьезно они настроены, как далеко готовы зайти - и в каком направлении.

Тут можно подхватить мяч.

- Не только. Они этим еще пытались задать направления реакции. На заседании прозвучит множество вопросов, сводящихся, в общем, к одному: вы с ума посходили? И вот тут, я подозреваю, финансовая группа Совета со злорадным удовольствием выкатит нечто куда менее радикальное, чем казалось по предварительным прогнозам. И сопроводит его речью, сводящейся к "жадины и паникеры".