Дмитрий Хван - Знак Сокола [СИ]

Юрьев сделал знак своему дружку и шею Титова ожгло, а сам он повалился набок от неприятно сдавившей шею верёвки.

— Слышь, Васька! — бросил один из казачков. — Может того, онгарец верно бает, ни к чему нам до Якутска вертаться? Легше онгарцам службишку служить будет, чем у воевод прощенья ждать.

— Окстись, дурья твоя бошка! — рыкнул на говорившего Васька. — Нешто запамятовал, как зимовье жёг онгарское, да людишек ихнех побивал? Прощенья у онгарцев ждать будешь?

— Так то я не жёг и не убивал! — воскликнул кто-то из темноты.

— А ну, кто там такой дерзкой? — один из дружков Юрьева принялся выискивать наглеца в собирающейся у костра толпе бородачей. — Супротив товарищей пойдёшь? Заодно мы!

— Кого ты, Кузёмка, яко пёс цепной высматриваешь? — проговорил один из казаков, хмурый детина со шрамом на пол-лица. — Николки мало тебе, ищешь, кого бы ещё прибить?

Казачки зароптали, даже прежде не принимавшие участия в разговоре подтягивались к костру, чувствуя, что затевается нечто серьёзное. А разборки простить никому не хотелось. Только несколько человек оставались у своих костров. А кто-то и вовсе спал, не обращая внимания на разговоры на повышенных тонах. Видимо, не впервой, так чего теперь — лишний час сна терять? Титов же продолжал молча бороться с Юрьевским сотоварищем, который норовил оттащить его от костра, даже ангарец ещё чего не ляпнул лишнего. Андрей упирался всем телом, чтобы остаться на виду у других казаков. А там, глядишь, может что выгадать можно будет.

— А, золотишка онгарского захотели? — с некоей вальяжностью сказал Васька, подвигая к себе винтовку. — Так вам его и дали!

— В остроге всё одно ничего не дадут, Васька! — снова послышался голос того, дерзкого казачка. — А в поруб иль на дыбу оно завсегда успеть можно.

— Повинимся перед онгарцами, да на службу к ним пойдём! Я ужо слыхал допрежь о них! Житьё там, бают, богатое, не чета острожному! — раздались голоса со всех сторон.

Тут уже и спавшие проснулись, а теперь хриплыми голосами спрашивали товарищей, что такое вокруг происходит. Титов же, тем временем, одержал личную победу над казаком Юрьева, заставив того отказаться от попыток утащить ангарца подальше от других казаков.

— Коли хотите вертаться к пепелищу — вертайтесь! — со злобой прокричал Васька. — Воля ваша, я не воевода вам!

Опа-на… Все уже дошли до кондиции, пора и мне выходить на сцену, а то опоздаю и эмоции поутихнут. А тогда — прощай свобода, а значит и жизнь.

— Ваське и его холуям я прощенья не обещаю, а остальным — помогу! — вскочил вдруг ангарец, прежде тихонько, словно церковная мышь, сидевший у костра. — Ежели доставите меня в целости до зимовья — скажу, что вины на остальных нет! Службишка в княжестве каждому будет и золотишком плачено будет!

— Уймись, сучонок! — прорычал Васька, а его дружок снова натянул верёвку, Титов захрипел, но с места не подался.

Андрей бросил взгляд на казаков. Кто-то оторопел, но многие нахмурились, а вперёд вышел тот самый здоровяк:

— Ты сам бы лучшей унялся, чем онгарцу шею крутить, — проговорил он голосом, полным презрения к вожаку.

— Михалка, ты прежде был вожаком, а в Якутске и что? — в запале воскликнул Васька. — Поди, не сдюжил? Пошто сейчас ерепенишься?

— Я лишней крови лить не приучен, Васька! Коли пёс Пушкин нам не по нутру, то стрельцов тех душить ни к чему было! А опосля токмо и бежать надобно.

— А я крови не страшусь! — поигрывая ангарским штык-ножом, проговорил Юрьев, приближаясь к Мишке. — Ты будешь лучшим вожаком?

— А коли и так! — воскликнул кто-то со стороны.

— Так, — оглядел насупленных казачков Васька. — Ну раз на то ваша воля — так тому и быть! — и, прищурившись, резко сказал, — Но онгарец — мой и токмо!

— А вот шиш тебе! — заявил Мишка. — Нам с ним вертаться надобно, без него на кой ляд иттить?

Титов видел, что именно сейчас решалась его судьба — останься он с Мишкой, считай дело в шляпе. А вот с Васькой ему не по пути!

Казаки, не хотевшие возвращаться в Якутск, загалдели, шумно выражая своё неудовольствие идеей Васьки. Кто-то и вовсе предложил избрать нового голову, назвав Юрьева совсем уж вычурно, отчего Титов даже повернулся к стоявшим толпою казакам, глазами поискав виртуоза. Здоровяк Миша, тем временем, смерил вожака взглядом, полным презрения. Остальные сочувствовавшие появившейся новой силе, подобрались, готовые ввязаться в драку и хорошенько намять бока опостылевшему Ваське. Видя, что ситуация резко поменялась не в его пользу, Юрьев умерил пыл, а минуту спустя торжествующий Титов уже снимал с шеи верёвку.

— Мушкеты тоже вертай, Васька! — ангарец победно поглядывал на Юрьева и на побитом лице его торжествующе блестели глаза. — Ни к чему тебе они.

Обалдевший от подобной наглости бывший ватажный голова ничего Андрею не ответил, да и винтовки отдавать не собирался. По крайней мере, все. Он вернул лишь два ружья охотников, да четыре ангарки. Всё остальное, в том числе и револьверы, были им упрятаны среди остальной рухляди. К удивлению Титова, с Васькой остались не только его «телохранители», но и семь других казаков.

— Попомни, Мишаня, мои слова, — на прощание, уже в предрассветной дымке сказал Юрьев, становясь на плот. — Жалеть ещё будешь, что сотворил дурное дело. Я повинюсь пред воеводами, землицу грызть буду, а ты яко изменщик станешь. Попомни!

— Андрей, будет ли нам прощенье за зимовье, али ты енто сказывал токмо для вызволенья от Васьки? — подошёл к Титову Мишка, когда обед был готов и казачки, налив себе ушицы в трофейные ангарские миски, с увлечением хлебали дымящееся варево.

— Отчего же? — удивился Титов. — Мои слова не пусты, а товарищи не звери.

Казак, с немалым удивлением назвавший ангарцу своё отчество — Лукич, объяснению Андрея был удовлетворён и более не поднимал эту тему.

После чего он доверительным тоном сообщил о костре, что видал прошлой ночью на левом берегу под чёрными великанами скал. Этим он привёл ангарца в неистовство, Андрей бурно выражал свои эмоции — что, мол, прежде молчал? На что тот меланхолично пожав плечами, дал своё объяснение:

— Откель мне знать, кто там. А може, тунгусы какие?

— Тьфу ты! — махнул рукой ангарец.

С вечера по берегу разложили три костра, дабы стоянку увидели с реки. И тут Титову второй раз за недавнее время улыбнулась удача. Уже на следующий день из-за крутобокой зелёной сопки показалось судно. Андрей ликовал, словно ребёнок, устроив импровизированные танцы на берегу. С воплем радости он показывал на приближающийся корабль. В какой-то момент Титову показалось, что его товарищи пройдут мимо и он, отвязав плот и вскочив на него, принялся отталкиваться от берега. Казакам пришлось помогать ему, да махая кусками цветной материи, обратить на себя внимание людей в корабле под зелёным стягом с косым крестом.