Кирилл Бенедиктов - Блокада. Книга 1. Охота на монстра

— Приношу свои извинения, — пробурчал баварец. Грета Вольф, яркая брюнетка с сочными пунцовыми губами и прозрачными голубыми глазами, снисходительно кивнула. Младшая секретарша, фройляйн Трудль Юнге, взятая на работу всего три месяца назад, покраснела и уткнулась в бумаги. Одна лишь Эльза Герман, прозванная «ледяной красавицей» за абсолютное равнодушие к мужчинам, никак не отреагировала на извинения Йодля. Ее прекрасное лицо мраморной статуи оставалось непроницаемо.

«Благодарение Богу, что у фюрера есть секретарши, — подумал Гегель. — Без них эти совещания превратились бы в сущий кошмар…»

Ни для кого не было секретом, что личные стенографистки и помощницы Гитлера тщательно отбирались специальной службой РСХА. Однако лишь очень немногие знали, что три секретарши — Вольф, Герман и Тарановски — были кадровыми сотрудниками организации «Аненербе» («Наследие предков»). Этот порядок завела адъютант фюрера Мария фон Белов, считавшаяся правой рукой руководителя «Аненербе» доктора Зиверса. Объяснялось это тем, что женщины, постоянно находившиеся при фюрере, должны были быть не просто хорошенькими машинистками, но идеальными нордическими женщинами. А «Наследие предков» было той самой организацией, которая контролировала все проводящиеся в Рейхе исследования в области евгеники.

Во всяком случае, так выглядела официальная версия, которую Мария фон Белов скормила Генриху Гиммлеру. Птицелов [4] Глава СС Генрих Гиммлер, в чьем ведении находилось «Аненербе», считал себя реинкарнацией саксонского короля Генриха Птицелова. Эта информация, разумеется, не предназначалась для широкой публики, но персонал «Аненербе» в приватных беседах называл Гиммлера «Птицеловом». поверил, потому что сам был повернут на евгенических проектах. Но Эрвин Гегель полагал, что у адъютанта фюрера могли быть и более серьезные соображения, которыми она не посчитала нужным делиться с могущественным шефом СС.

Грета Тарановски полгода назад вышла замуж за боевого генерала Кристиана, и получила разрешение покинуть группу личных стенографисток фюрера. На ее место взяли молоденькую Трудль Юнге, которую осторожно подвел к Гитлеру его заместитель по партии Мартин Борман. Гиммлер, по слухам, был этим очень недоволен: он считал, что Борман и без того имеет чересчур сильное влияние на фюрера. Но Юнге выглядела такой наивной простушкой, что Гегель не сомневался: Мария фон Белов вскоре приберет ее к рукам. Борман, отлично ориентировавшийся в мутной воде партийных интриг, был бессилен против ведомства Зиверса. «Во всяком случае, пока бессилен», — педантично уточнил про себя Гегель.

Между тем фюрер использовал секундное замешательство Йодля для того, чтобы перейти в наступление.

— Вы утверждаете, что наша армия не сможет разбить остатки азиатских орд на подступах к Волге? — в голосе Гитлера лязгнул металл. — Вы паникер, Альфред! Вы слишком засиделись за картами в штабе! Спросите генералов, которые били русских под Харьковом или под Орлом! Любой из них скажет вам, что мы уже сломали Сталину хребет, и что русским нечего противопоставить железным легионам вермахта! Сибирские резервы исчерпаны! Заводы на Урале еще дымят, но и они встанут, когда мы захватим кавказские нефтяные скважины. Туземцы Кавказа ждут нас, как освободителей, и немедленно поднимут восстание против Советов, стоит лишь ноге немецкого солдата коснуться их земли! Спросите хотя бы Клейста!

Эвальд фон Клейст оторвал взгляд от блокнота.

— Мой фюрер, вы, безусловно, правы, говоря о желании порабощенных русскими народов Кавказа сбросить иго Москвы. Адмирал Канарис говорил мне, что агенты Абвера давно и плодотворно работают в тех краях. Я полагаю, что именно на Кавказе мы можем рассчитывать на искреннюю поддержку населения.

— Вот видите, Альфред! — Гитлер торжествующе поднял палец. — Это говорит не какая-то штабная крыса, а человек, который каждый день видит войну в лицо!

«Опасный выпад, — озабоченно подумал Гегель. — Йодль и так сдерживается из последних сил. Как бы не сорвался прямо сейчас…»

Судя по налившемуся кровью лицу Йодля, он был близок к тому, чтобы наговорить фюреру дерзостей, но тут очень кстати вновь заговорил фон Клейст.

— Однако, — невозмутимо продолжал он, — я не могу поддержать идею о разделении группы армий «Юг» для броска к Сталинграду. Фельдмаршал Кейтель прав — у нас недостаточно сил. Под Харьковом мы отправили русских в нокдаун, но хребет их армии все еще цел. Каждый день с Востока приходят все новые и новые подкрепления. Русские сейчас — это Лернейская гидра из мифа о Геракле. Стоит отрубить этой гидре одну голову — на ее месте тотчас же вырастает новая. Для того, чтобы победить гидру, мы должны бить ей в сердце.

— Куда же вы предлагаете бить, Клейст? — вкрадчиво спросил Гитлер.

— Сердце России — Москва, мой фюрер. Я полагаю, нам следует повторить прошлогоднее наступление, благо теперь мы в два раза ближе к Москве, чем в июне сорок первого.

Судя по тому, как зашептались между собой сидевшие вокруг стола генералы, фон Клейст выразил их общее мнение. Провал плана «Барбаросса» не давал покоя стратегам Генерального штаба. После того, как полгода назад «бог танков» Гудериан был вынужден отступить от самых ворот Москвы, взятие русской столицы стало их идеей-фикс. Сам же фюрер заметно охладел к этой идее, хотя причины такой перемены оставались для всех загадкой.

— Москва? — переспросил Гитлер насмешливо. — Это ловушка, которую русские приготовили для всех, кто хотел завоевать их страну. Поляки взяли Москву в семнадцатом веке. И что? Азиаты осадили их в Кремле, а потом гнали до самой Варшавы. Наполеон взял Москву в 1812. Русские отдали ему город без боя. Он просидел в Москве до первых холодов и едва унес ноги. Мы сами едва не потеряли под Москвой лучшие части вермахта. Это ловушка, говорю я вам! Но я не собираюсь повторять ошибок прошлого. Мы не пойдем на Москву. Вместо этого мы сравняем с землей Ленинград и закрепимся на Волге. Тогда нам незачем будет тратить силы на бессмысленный штурм Москвы — она падет сама, отрезанная от хлебных житниц Украины и кавказской нефти. Но для того, чтобы этот план сработал, нам жизненно необходимо выбить русских с Кавказа.

— Я не возьму на себя ответственность за выполнение столь авантюрного плана, — глухо сказал Кейтель. При этом он смотрел не на фюрера, а на своего заместителя Йодля. Баварец одобрительно кивнул своему шефу.

— Даже если вы не хотите штурмовать Москву, мой фюрер, я бы настаивал на концентрации всех сил на одном направлении, — Клейст, как всегда, был корректен и сух. — Например, на кавказском. Группа армий «Юг» может прорваться к нефтяным месторождениям Азербайджана и взять их под контроль к концу лета — началу осени. Но только при условии, что она не будет раздроблена.