Кирилл Бенедиктов - Блокада. Книга 1. Охота на монстра

Ни для кого не было секретом, что генералы в своей массе недолюбливали Гитлера. Прусская военная косточка, голубая кровь, наследники вековых традиций касты воинов и полководцев, они готовы были признавать авторитет фюрера как вождя нации, но не могли допустить, чтобы он вмешивался в сферу их профессиональных интересов. Даже самые лояльные из них считали Гитлера дилетантом в военном деле, который способен своим вмешательством испортить хорошо подготовленную операцию. А нелояльные в частных беседах с проверенными друзьями называли фюрера безродным австрийцем с сомнительным прошлым.

Отношение несколько изменилось после череды блестящих побед, одержанных вермахтом в Европе: тогда Гитлер пошел наперекор своим генералам, опасавшимся открытого столкновения с войсками союзников, и неожиданно оказался прав. Даже самые отчаянные критики фюрера были вынуждены признать, что он обладает исключительной интуицией, позволяющей ему принимать отчаянные, но неизменно выигрышные решения.

И все же этого было недостаточно, чтобы раз за разом одерживать верх в спорах с упрямыми пруссаками. Гегель никогда не считал себя докой в стратегии — в конце концов, это было не его дело — но даже он догадывался, что любой из генералов, принимавших участие в совещании, мог по пунктам разобрать нарисованную фюрером картину и не оставить от нее камня на камне. Мог бы — но никто даже не попытался. Кроме, пожалуй, бедняги Гальдера, которому Гитлер не дал даже рта раскрыть.

«В чем же здесь, черт возьми, дело?» — думал Гегель, разглядывая поднимавшихся с мест генералов. Кейтель нетерпеливо проталкивался к выходу — ему, очевидно, не терпелось закурить вожделенную гаванскую сигару. Йодль намеренно неторопливо собирал разложенные по столу бумаги. Гальдер продолжал сражаться со своими чертежами, фон Клейст дорисовывал что-то в блокноте. Ни у кого, по-видимому, не возникло желания пообщаться с фюрером наедине после совещания и в приватном порядке убедить его переменить свое решение.

«Ну и прекрасно, — сказал себе оберштурмбаннфюрер. — Мне лишние уши совсем не нужны, а ждать, пока очередной генерал будет изводить шефа просьбами о выделении ему дополнительных резервов, у меня нет времени».

Он взглянул на часы — на этот раз совещание длилось три часа и пять минут. Почти рекорд скорости: в прошлый раз не уложились и за четыре часа.

Эрвин Гегель закрыл блокнот, предварительно засунув в него карандаш — он уносил карандаши с каждого совещания у Гитлера. Поднялся и, обойдя стол, подошел к фюреру, который диктовал что-то фройляйн Юнге. Несколько минут фюрер не обращал на него внимания, и тогда глава службы безопасности «Вервольфа» позволил себе кашлянуть.

— Да, Гегель, — несколько раздраженно бросил Гитлер, оборвав диктовку. — Что у вас?

— Мой фюрер, — Гегель вытянулся во фрунт, прижав блокнот локтем. — Я подготовил доклад о безопасности ставки…

— Так передайте его моему адъютанту, — казалось, гнев фюрера, который он сдерживал во время совещания, сейчас прольется на ни в чем не повинного Гегеля. — У меня достаточно других забот!

— Прошу меня извинить, мой фюрер, — твердо сказал Эрвин. — Ситуация достаточно серьезная, и я просил бы уделить мне хотя бы пять минут для личного доклада.

— Не сейчас, — отрезал Гитлер. — Возможно, вечером. Или нет, завтра во время послеобеденной прогулки. Ваш доклад подождет до завтра?

Гегель поборол искушение ответить «нет» и кивнул головой.

— Да, мой фюрер.

— В таком случае, оставьте нас, — Гитлер повернулся к секретарше, мгновенно поменяв брюзгливое выражение лица на любезную улыбку. — Итак, на чем мы остановились?

Гегель отошел, мысленно кляня генералов, сопротивление которых привело фюрера в дурное расположение духа. Если бы они согласились с его планом сразу, Гитлер наверняка не отказался бы уделить ему пять минут своего времени. А информация, которую Гегель намеревался сообщить фюреру, была чрезвычайно важной.

Комната совещаний, между тем, почти опустела. В углу негромко переговаривались адъютанты майор Энгль и капитан фон Путткаммер, но и они, судя по всему, собирались уходить. «Ледяная красавица» Эльза Герман и роковая брюнетка Грета Вольф замерли на почтительном расстоянии от фюрера, ожидая, пока он закончит диктовать.

«Черт с ним, — подумал Гегель расстроено. — В конце концов, сейчас я имею полное право выпить кружку пива!»

Пивной на территории ставки, разумеется, не было, но в помещении так называемого «нового отеля», где останавливались прибывавшие из Берлина гости, имелся небольшой бар. Кельнер Вилли, состоявший на содержании у гестапо, всегда был рад угостить главу службы безопасности ставки за счет заведения.

Настроение Гегеля несколько улучшилось. Он вышел на крыльцо и сразу же нырнул в удушливое облако табачного дыма. Заядлые курильщики Кейтель и Йодль дымили сигарами, не потрудившись отойти подальше от комнаты совещаний.

— Не понимаю, Альфред, — говорил Йодлю Кейтель. — Сейчас я готов выдвинуть десять контраргументов против этого плана. Но когда я слушаю фюрера, меня как будто наваждение какое-то охватывает. Он говорит так убедительно…

— Чертовски убедительно, Вильгельм, — согласился баварец. — У шефа есть какая-то способность завораживать. Кажется, греки называли это «харизмой»…

«И эти тоже ничего не понимают, — сказал себе оберштурмбаннфюрер. — Однако Кейтель нашел правильное слово — «наваждение». И я сегодня тоже почувствовал нечто, весьма похожее на колдовство…»

Тут он вздрогнул, потому что в конце улицы послышался страшный рев, сопровождаемый чиханием выхлопной трубы. На площадь перед домиком, где проходили оперативные совещания, вылетел сверкающий хромированными деталями мотоцикл, описал красивую дугу и остановился у крыльца. Стоявшие поблизости офицеры шарахнулись в сторону, а Кейтель едва не выронил свою сигару.

— Хайль Гитлер! — воскликнул лихач, спрыгивая со своего «байера». Голос у лихача был женский.

Мотоциклист стянул с головы массивный шлем, и по плечам рассыпались пышные светлые волосы. В плотно облегающей фигуру черной кожаной форме личный адъютант фюрера Мария фон Белов смотрелась настоящей валькирией из «Песни о Нибелунгах».

— Где фюрер? — отрывисто спросила она у подвернувшегося под руку фон Путткаммера. Тот ошеломленно мотнул головой в сторону комнаты для совещаний. Мария фон Белов взбежала по ступенькам, грациозно прижимая шлем к бедру, и тут взгляд ее упал на не успевшего отойти далеко Гегеля.

— Эрвин! Вы-то мне и нужны!

— Весьма польщен, Мария, — галантно улыбнулся Эрвин, возвращаясь к крыльцу. — Я как раз собирался проинформировать фюрера о некоторых серьезных проблемах, которые возникли у службы безопасности «Вервольфа». Однако фюрер сказал, что сможет принять меня только завтра, и посоветовал передать мой доклад кому-нибудь из адъютантов. Полагаю, вы лучше других сможете оценить степень грозящей ставке опасности…