Олег Чигиринский - Госпожа Удача

«Нет, черт побери. Нет, мне совсем не нравится».

«Врешь. Тебе не нравится, что тебе это нравится. Надежда, которую они складывают к твоим ногам — сухой хворост. Одна искра — и она запылает».

— Хватит, покрасовались! — крикнул ему в ухо Флэннеган. — Вперед!

Верещагин пережил несколько весьма неприятных минут в Главштабе, сопровождая времпремьера молчаливой тенью. Он бы с удовольствием вернулся в тюремный госпиталь и повалялся на кровати, Бог с ней, с кроватью — он согласился бы и на тюремные нары — лишь бы камера оказалась тихой одиночкой. Под сотнями любопытных взглядов ему было очень неуютно. Но Флэннеган не собирался возвращать его в камеру, спектакль «Хотите законное правительство или Бонапарта?» длился столько, сколько нужно было режиссеру. Чего стоило ОСВАГ и Адамсу собрать толпу под окнами Главштаба? Да еще такую убедительную толпу… Ну как, господа полковники, сильно испугались? Раздумали устраивать путч?

К полудню толпа рассосалась. Большинство отбыли по месту назначения — ну, просто их части, из-за военной неразберихи застрявшие в Симферополе, наконец-то смогли отбыть куда им надо. В городе остались только те, кто должен был там остаться. Они и узнали первыми об отставке Клембовского и Салтыкова. Затем Главштаб навестили представители США, Британии, Франции и Турции. Господин времпремьер выступил перед ними с официальным заявлением о положении дел на Острове. Возмутился безобразным нарушением всех международных норм со стороны СССР, отметил мужество «форсиз», и сказал главное: Крым просит мировой поддержки в борьбе против советской агрессии. Теперь, после столь грубого попрания чаяний крымского народа, после того как, вместо мирного аншлюса была попытка оккупации, ни о каком дальнейшем воссоединении не может быть и речи.

Вернувшись в свои посольства, представители четырех дружественых Крыму стран пошли строчить донесения, зажужжали факс-аппараты, зачирикали телефоны… К вечеру скупая информация от премьера дополнилась порцией, прибавленной журналистами: пока официальные представители беседовали с премьером, представители масс-медиа «потрошили» не менее интересную личность: армейского кумира, новоиспеченного полковника, подавшего сигнал к началу войны. Совершенно фантастическая персона с совершенно фантастической биографией. Сопоставив две части puzzle, послы и шпионы сделали следующий вывод: ОСВАГ расставлял здесь ловушку, и Советский Союз со свойственной ему самоуверенностью и неповоротливостью в нее влез обеими ногами. Правда, и Крым, похоже, откусил больше, чем сможет проглотить… В целом ситуация напоминает старинный руский анекдот: «Иван, я медведя поймал! — Тащи сюда! — Да он не идет! — Брось его, сам иди! — Да он не пускает!»

Нельзя в открытую поддержать Крым… Но нельзя и позволить Союзу оккупировать его.

Министерства иностранных дел четырех держав вынесли соломоново решение: заявим СССР ноту протеста, а там видно будет…

Естественно, все обязательства, взятые по отношению к Крыму до войны, будут соблюдены, — сообщил посол США в конфиденциальной беседе с времпремьером после разговора лично с президентом Картером. Да, господин президент велел передать, что исполнение обязательств начнется сегодня же. Ожидайте прибытия первой партии в половине второго ночи.

После окончания пресс-конференции Артема десять минут трясло. Флэннеган выглядел одновременно довольным и озабоченным.

— С вами уже все в порядке, Арт? — спросил он. — Или позвать врача?

— Меня уже тошнит от врачей.

— Вас и от разведчиков тошнит?

— Поразительная догадливость. Этой пресс-конференции я вам не прощу.

— Ах, не говорите, у меня пропадет аппетит и сон.

— Аппетит — точно: когда я приду в норму, разобью вам челюсть.

— Давайте тогда закажем обед: пока моя челюсть еще цела, я не утратил вкуса к яичнице с беконом…

Флэннеган вызвал по селектору адъютанта и отправил его с поручением. Потом повернулся к собеседнику.

— У вас сегодня будет чертовски длинный день, полковник. Ешьте. Пейте. Собирайтесь с силами и с мыслями. Вас попробуют размазать по стенке. В последнее время все только этим и занимаются, так что вы уже должны были выработать защитный рефлекс. В принципе, для дела все равно, получится это у них или нет. Могу я закурить?

— Да.

— Это преферанс с болваном, Арт. Вы догадываетесь, кто болван? Почему вы перестали жевать? Жестковат бекон?

— Билл, — Артем отложил вилку и взял стакан, — вам хочется спать? У вас красные глаза и вообще смертельно усталый вид. Может, вы пойдете и отдохнете?

— Я спал сегодня три часа и с Божьей помощью выкрою еще часа два. Мне хватит…

— Кто назначен начальником штаба Корниловской Дивизии?

— Казаков.

— Да, при таком начштаба можно действительно сыграть с болваном. При хорошем начштаба командир может быть полным кретином…

— Другое дело — сколько хороший начштаба будет терпеть такое положение.

— Казаков? Сколько прикажут.

— Не знаю, полковник… У меня предчувствие. Синдром Жанны д'Арк, если хотите. В последний раз такое чувство было со мной совсем недавно — мне казалось, что с князем Волынским-Басмановым произойдет беда. Знаете, я как в воду глядел. Так вот, теперь у меня предчувствие, что преферанса с болваном не получится.

— А вы поспорьте с кем-нибудь. Побейтесь об заклад.

— Я подумаю над вашим предложением.

Дверь открылась, вошел адъютант. В одной руке у него была папка-планшет, в другой — вешалка с новенькой, чистой полевой формой. На плечах куртки чернели корниловские погоны с двумя красными просветами, в нагрудный клапан была ввинчена планка за участие в турецкой кампании, на левом рукаве атласно поблескивала нашивка за боевое ранение.

— Ваше высокоблагородие, поручик Гусаров прибыл в ваше распоряжение.

«Елки-палки…» — подумал Артем, вставая.

— Вольно, поручик.

— Господин поручик, покажите полковнику список потерь, одиннадцатый лист, — глядя в сторону, сказал Флэннеган.

Поручик потянул Артему планшет.

Врещагин коснулся его, как заряженной мины.

Одиннадцатый лист…

«Вдовы».

Боевые потери — восемь машин.

Незначительные повреждения — одиннадцать машин.

Человеческие потери — шестнадцать убитых, пятеро раненых…

Анастасова, Гринберг, Кац…

В конец! В конец списка!

…Сенкевич, Тамм, Фаттахова, Циммерман…

Раненые…

Абдулова, Панченко, Рубина, Шепелева, Шнеерзон…

— Один из недостатков положения болвана — это невозможность влиять на ход событий, от которых зависит жизнь знакомых и близких… — сказал Флэннеган. — До свидания, господин полковник. Одевайтесь.

В этот день полковник Верещагин принял командование Корниловской Дивизией. Этим же вечером ему вместе с остальными комдивами пришлось принять участие в траурной церемонии — Симферополь провожал в последний путь Арсения Лучникова.