Олег Чигиринский - Госпожа Удача

— Гавриков, отведите его в сортир и обыщите!

После того, как Андрощук был обыскан, помочился, проблевался и умылся, его ввели обратно в зал.

Фельдман в общих чертах знал историю появления здесь советского прапорщика, так что перешел прямо к делу: куда и с какой целью следовал батальон?

Ответы выскакивали из Андрощука со скоростью шрапнели. Большинство из них были однообразны: не знаю. Он действительно много не знал: был нелюбознателен от природы, да и не отличался большим умом. Но одно-то он помнил точно: часть должна была взять под контроль всех белогвардейцев в городе! То есть, все военные объекты и персонал на них. Откуда, едрена мать, эти-то взялись?

У каждой маленькой страны, окруженной недружелюбными соседями, есть проблема: необходимо держать большую армию. В соотношении с населением Крыма Вооруженные Силы Юга России составляют довольно весомую часть: на девять миллионов жителей приходится пятьдесят тысяч с хвостиком кадровых военнослужащих.

Но есть еще и те части, которые в докладе одного высокого чина ОСВАГ, последний год работавшего на КГБ, именовались «территориальными формированиями»…

…Пройдитесь по улицам Симфи, Джанкоя или Керчи в час пик. Отыщите в толпе взглядом мужчину от 20 до 40 лет, хорошо одетого, коротко подстриженного, с прямой спиной, упругой походкой и жесткой складкой у рта. В девяти случаях из десяти это — офицер запаса. Загляните в кафе студенческого кампуса или бар, где проводят время рабочие. Выберите парня с мускулистыми предплечьями, уверенной осанкой и такой же короткой стрижкой. С той же вероятностью вы наткнулись на солдата или унтер-офицера-резервиста.

В большинстве стран мира, где армия формируется из наемных служащих, существует одна проблема: это — очень дорогая армия. Страны же, которые исповедуют принцип всеобщей воинской повинности, вынуждены иметь дело с большим количеством отребья, которое попадает в доблестные ряды защитников Родины. Крымская армия на сорок процентов состояла из резервистов. И если вы думаете, что в резерве служили всякие вахлаки, которые просто не смогли отвертеться от призыва, вы глубоко заблуждаетесь.

Дело в том, господа, что крымское налоговое законодательство, будучи до анархии либеральным в сфере бизнеса, становилось прямо-таки драконовским, когда дело шло о движимом и недвижимом имуществе. Но в стальных клещах закона была слабина для тех, кто готов отдать жизнь за свою страну. Служащие резерва Вооруженных Сил Юга России имели налоговую скидку в 50%. Поэтому любой крымский домо-, земле, и судовладелец имел две заветные мечты:

а) пройти по конкурсу в резерв ВСЮР;

б) родить и вырастить сына, способного пройти по конкурсу в резерв ВСЮР, ибо в резерве можно служить только до 45 лет.

Свое личное оружие и форму резервисты хранят дома, доставая ее каждую пятницу. Раз в год — трехнедельные сборы. По уставу ВСЮР оружие должно храниться в сейфе, каковой житель Крыма покупает за свой счет. Впрочем, это не так уж накладно — чаще всего сейф покупается у другого резервиста, вышедшего в отставку.

Неудивительно, что имущественный и образовательный ценз у рядового состава крымского резерва был достаточно высок. Старые врэвакуанты находили в этом еще одну славную традицию Добровольческой Армии, напрочь отметая тот факт, что под конец Гражданской эта армия давно перестала быть добровольческой, и всех там стригли под одну гребенку — и рабочих, и крестьян. Сам же Барон, подписывая Указ о создании Резерва Вооруженных Сил Юга России, заметил, что резервистам есть, что терять, и это ему нравится.

Что же касается кадровых военных, то они относились к резервистам с той долей легкого презрения, с которой кадровики всего мира смотрят на резерв. Крымцы именовали своих резервистов «нафталинщиками» — мол, все время между сборами их форма хранится в нафталине, хотя это чушь — кто же станет класть в нафталин форму, которую достает раз в неделю?

Борис Фельдман, владелец швейной мастерской, субподрядчик известного продавца готового платья — сети магазинов «Panкратов», был офицером резерва Вооруженных Сил Юга России. Из чего можно ясно заключить, что он был плохим евреем — какой же хороший еврей регулярно нарушает Шабат на протяжении вот уже двадцати лет?

Борис Фельдман служил в регулярных частях и к тридцати годам понял, что выше капитана ему не подняться. Антисемитизма в Крымской Армии нет, что вы! Просто еврей получает продвижение медленней русских, татар и англичан. Хочешь стать в тридцать лет подполковником — мотай в Израиль.

Фельдман не хотел в Израиль. Он там был, когда ездил в отпуск и ему там совсем не понравилось. Его родным языком был русский, у него была жена-татарка, и главное — здесь, в Крыму, никто не взрывал автобусов с детьми и не устраивал Йом-Киппур. Фельдман вышел в отставку, получил своего капитана, записался в резерв и купил мастерскую.

Но год назад мысли об Израиле начали посещать Фельдмана с назойливостью торговых агентов. Крым заговорил об Идее Общей Судьбы. Сначала Идея маячила неверным призраком, соблазняя умы горстки интеллектуалов. Потом о ней заговорили везде и Фельдман забеспокоился. Потом Идея приобрела характер навязчивой, а потом Лучников выиграл Антика-ралли. Фельдман, слушая разговоры работниц мастерской, менеджеров «Панкратова» и знакомых в STOPKE понял, что настало время собирать чемоданы. Когда СОС с триумфом выиграл выборы, Фельдман во второй и в последний раз в жизни напился до бессознательного состояния. Наутро, выпив содовой и приняв холодный душ, Борис занялся оформлением визы для Фариды и двух малолетних бандитов, которых Фарида ему родила. Он отвез их в Израиль и поселил, а сам вернулся в Крым — продавать мастерскую. Мастерская не продавалась. Дураки проголосовать за СОС нашлись, а дураков инвестировать в советскую экономику четыреста миллионов рублей не было. Фельдман сатанел день ото дня, поверяя свои печали хозяину STOPKи прапорщику Дементьеву. Дементьев сочувственно качал головой, подливал водки и вызывал такси.

Фельдман сам не понимал, чего он ждет. После того как Дума подала заявление о присоединении к СССР, нужно было сваливать сразу же, немедленно. Но вот эта вечная еврейская привычка чего-то дожидаться, это вечное колебание заставляло его сидеть на месте. Да и израильская виза немного успокаивала (Фельдман родился не в Союзе и питал на этот счет какие-то иллюзии).

Вот таким образом капитан Фельдман, командир добовольческого батальона Дроздовской дивизии ВСЮР, дождался сначала интервенции, а потом — «Красного пароля».

Мыс Фонарь, тот же день, 2240 — 0035

А теперь пойдет речь о подвиге лейтенанта Агеева, который с одним взводом мотострелков всю ночь удерживал батарею против превосходящих сил крымцев, за что и был по возвращении на Родину награжден медалью «За отвагу».