Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого -ч.2 Посольства

Не нравиться мне эта война, надо поторопить султана с миром.

Начал опрашивать полон, который понуро загружался в трюмы фрегата, с небольшими тюками скарба, надо же, казаки и тут блюдут условия поставки пленных. Искал тех, кто может показать местных городских шишек. Отправил казаков, с толмачом, в город еще раз. Самый главный, безусловно, сбежал — это понятно, такие, в первую очередь сбегают, но пусть поищут наиболее активного из оставшихся, пусть присмотрятся, кто тушением руководит или народ организовывает. Сам сел писать письмо султану. Вежливое.

Уже ночью привели крепкого мужика, по виду, типичный грек, как их себе представляю, но толмач убеждал, что это визирь паши пашалыка Смирны. Попросил его еще раз, помедленнее и на русском языке. Толмач удивился, ну не понимает тут народ образных выражений. Про визиря и пашу — понятно из фильмов, но в этом то контексте, что он хотел сказать. После растолковывания, перевел для себя должность грека — как советник градоначальника, города находящегося в губернии Смирна. Слово пашалык понравилось, осело на губах вкусом сочного, горячего мяса. Ну что же, советник — поговорим?

Застращал визиря картинами горящих городов, и флотом, укрывающим море до горизонта. Кстати, был ни так уж не прав — если притащить сюда всех торговцев и все плавсредства, которые мы настреляли, картина будет внушительной. Визирь впечатлился, надеюсь, так как вида он не подавал. Перешел к прянику — мы, на самом деле, белые и пушистые, только вот воюем с империей, вынужденно, разумеется, а так хотим мира, ну просто слов нет. Зато есть письмо султану, где нижайше просим рассмотреть наши мирные условия как можно скорее. Вот и вручаю ему это письмо, в надежде на то, что он ветром помчится к султану, меняя коней и не смыкая ночью глаз. Султан его, безусловно, не примет, но письмо передать можно. Более того, на каждом углу надо кричать об этом письме, иначе оно до султана не дойдет. А если оно не дойдет, то сам понимаешь, мира не будет, а будут головешки по побережьям, и упразднят должности визирей паши, за отсутствием шашлыка, тфу ты, пашалыка. И письмо, кстати, не забудьте перевести, визирь — человек умный, знает, каких красивостей туда надо вставить — только потом дайте перечитать.

Вот так ночью и отправил весточку султану, даже денег на дорогу, своему голубю мира, выдал. Надеюсь, письмо дойдет. Для большей уверенности в этом, погрузил часть семейства советника на фрегат, обещав ему, что с ними все будет хорошо, и забрать их сможет в Константинополе, после подписания мирного договора, а до подписания, может приехать и жить с ними. Даже мандат ему на это дело написал, с крупной печатью орла, что бы безграмотным казакам было понятнее, а то нарвется на них, а у меня потом совесть остатки плеши проест.

Теперь подходили к заливу, где и прятался этот самый районный центр пашалыка, город Смирна. Подходили осторожно, все же районный центр, и дело без фортов наверняка не обойдется.

По началу широкий залив постепенно сужался воронкой, заталкивая суда в узкий и длинный отросток шириной километра три. Но при этом у берегов торчали сплошные камни и мели, сокращая реальную ширину прохода до километра. Зато волнение тут практически не ощущалось.

Деревушки по берегам пошли густо, но фортов пока не было.

На первый порт наткнулись примерно посередине аппендикса, куда нас затолкала воронка залива. Порт был рыбачий, или нечто похожее — все те же одномачтовые кораблики, густо стоящие между берегом и прикрывающими их со стороны залива островами. Прошли мимо, даже казаки уже не заинтересовались такой добычей, их галеры и так в воде сидели по самые уключины. Преувеличиваю, конечно, но с некоторой долей истины — пришлось даже получать с них согласие, выбрасывать часть добра, если погода, которая нас откровенно баловала, ухудшиться.

На подходе к городу, нас встретила артиллерийская батарея. На полноценный форт она не тянула, но стреляла густо и яростно. Даже не спросили, кто мы такие, а вдруг мы торговцы! Пришлось наказывать.

Пока фрегат вяло посылал снаряды в сторону батареи, из-за границ, обозначенных ей как опасные, а казаки высаживались на берег ниже батареи — думал, зачем тут эта батарея? Пролив в этом месте широкий, дальность и калибр у батареи небольшой — зачем же ее тут поставили? Стал приглядываться к воде. Светлая. Вода была светлая, густеющая в синеву только перед мысом с батареей. Ай, молодцы, перекрыли фарватер. А вокруг него мели. Только ведь это палка о двух концах.

Прекратили обстрел — казаки закидали батарею гранатами и теперь густо лезли на низкие стены батареи, используя весла с галер — интересный вариант, надо будет запомнить. Шансов у батареи не было никаких. Хотя без потерь, увы, не обошлись.

Но на помощь батарее уже спешили два фрегата и шхуна из городской бухты. Да и в самой бухте просматривалось несколько военных кораблей и две крепости — одна у берега, а вторая на высоком холме. Шансов на штурм города нашими силами не было никаких. Но немного напакостить шашлыку мы сможем.

Подтянулся к фарватеру, встав чуть ниже батареи. Фрегаты шли на абордаж, явно не понимая всей опасности, и надеялись, что захваченная батарея отреагировать не успеет. Она и не успела. Да и не надо этого было. Выждав, когда фрегаты, один за другим, втянуться в узкое место, наш фрегат открыл ураганный огонь фугасами, накрыв оба фрегата первым же залпом, уж больно удобно они шли, все перелеты в первого доставались второму.

Жаль, что фугасы у нас пороховые. Орел бы возился гораздо меньше. Взгрустнул по Орлу, наблюдая, ушедшие на треть высоты в воду мачты фрегатов. Шхуна решила не искушать судьбу и развернулась в порт. Хотя она и могла бы, наверное, пройти по фарватеру — но только она. Для больших кораблей глубины фарватера с затопленными фрегатами будет явно мало.

В бухте царило оживление. Фрегаты и шхуны снимались с якорей и распускали паруса. Что именно они собираются делать, было не совсем понятно, они же лучше меня должны свою бухту знать, и не могут ни видеть, по торчащим на фарватере мачтам, что им меня не взять. Хотя, это еще не значит, что они не будут пробовать.

Оттянулись еще ниже от батареи. Казаки тщательно выгребали из неё огневые припасы и скатывали ядра со стен в море. Даже пушку одну сбросили, но на одной и ограничились, больно уж тяжелая, ядра — они полегче, а без них батарея, временно, будет не страшна.

На их месте, подорвал бы пушки, но казаки явно пожалели порох, который они предпочли забрать с собой. Надо будет провести беседу, чтобы не экономили в мелочах, взорвать пушки важнее.

Османы наплывали на фарватер плотной группой, по которой было не грех израсходовать пару десятков снарядов. Казаки, под грохот нашей перестрелки, скатывались со стен батареи и ползли, под грузом экспроприированного к галерам. Наш фрегат вяло отвечал на массированные залпы толпящегося перед фарватером османского флота. Один фрегат все же попытался протиснуться, но застрял между первым и вторым затопленными. Перенесли весь огонь на неподвижную цель. Будет третьим. Третьему даже тонуть было некуда, он набрал воды и лег на борт, положив мачты на предательскую мель, которая сыграла с османами злую шутку. Остальные оттянулись обратно в бухту и попытались послать абордаж на шлюпках. Совсем из ума выжили. Не жалко им свой гарнизон. Подпустил шлюпки в упор и прошелся по ним картечью. Две галеры казаков вышли из-за борта фрегата, где они прятались от случайных ядер и окончательно доказали османам всю бессмысленность этой затеи. Хотя, не будь у нас такой скорострельности, затея могла бы и удаться.