Андрей Величко - Генерал его величества

Паша молчал. По его лицу было видно, что предложенное мной как-то не очень укладывается в его представления об идеале…

— Все это носит временный характер, до конца войны, — уточнил я. — А потом мои люди вас покидают, взрывные устройства демонтируются, мы жмем друг другу руки, и вы можете делать со своей флотилией что хотите. Ну как?

— Согласен, — с облегчением сказал Одуванько.

— Но за вашими соратниками вам придется смотреть самому, — напомнил я, — имея в виду то, о чем мы с вами только что договорились.

— Проценты? — поинтересовался Паша.

— Ноль.

— Вполне приемлемо. А теперь, если можно, хотелось бы обсудить доходную часть этого предприятия…

— Тут чуть сложнее, — заметил я, — часть операций будет доходной и для нас, и для вас, а часть — только для вас, платить-то буду я… Давайте начнем с первой. Закурить не желаете?

— Значит, — продолжил я, затянувшись, — пусть вам удалось согласно всем существующим морским правилам захватить транспорт. В этом случае казна выплатит вам положенное вознаграждение, его высочество лично проследит, чтобы никаких проволочек тут не было. Остается груз… его мы будем считать нашим. Общим, то есть в равной пропорции. Устраивает?

— Да, а если этот транспорт понадобится нам для усиления отряда?

— Вам его сдадут в аренду до окончания войны. Ну и скидки там, отсрочки… не разоритесь, в общем.

— А вторая часть? — поинтересовался Паша.

— Если транспорт по какой-то причине не получается захватить, но можно и нужно уничтожить, — продолжил я, — вступает в действие вторая часть нашего соглашения. За уничтоженный транспорт вам будут платить… ну, скажем, от пяти тысяч до ста, в зависимости от того, чего и сколько он вез. Это я пока примерно, на глаз… Я так понимаю, что сама идея у вас внутреннего протеста не вызывает?

— Ни в коей мере, — заверил меня Паша, — я вас внимательно слушаю.

— Сразу хочу подчеркнуть, что уничтожен — это значит полностью и бесследно. Никаких случайно оставшихся свидетелей быть не должно. И если вдруг что-то всплывет на поверхность, вас придется объявить военным преступником, пиратом. Разумеется, будут приняты все меры для облегчения вашей участи, вплоть до организации смены имени и побега на другой край света, но от самого факта никуда не денешься…

— То есть вы будете отдавать приказы, какие суда уничтожать? — напрягся Паша.

— Нет, рекомендации. И прейскурант, понятно, а дальше уж вам решать.

— В таком виде это меня устраивает, — кивнул Паша.

— Тогда будем считать, что в общем мы с вами договорились? Конкретные детали вы сможете уточнить с моими людьми в рабочем порядке. Кстати, а как вы вышли на Налетова?

— Я познакомился с Михаилом Петровичем на предмет купить у него аэрокатер, — сообщил мне Паша, — я видел такой в Ялте, и он мне показался очень подходящим для некоторых целей. Ну, а когда мы познакомились, мне удалось заинтересовать его некоторыми своими идеями… В общем, Михаил Петрович рискнул построить один катер по моему заказу. Не хотите посмотреть?

Я захотел. Мы сели во временно экспроприированную у Налетова «Оку» и поехали куда-то в дальний край завода. Там, между двумя совсем уж непрезентабельными посудинами приткнулся к деревянной пристани аэроглиссер. То есть Одуванчик сказал мне, что это он и есть, но ничего похожего на двухпоплавковый катер я не увидел! Скорее это было похоже на плот вроде широко известного «Кон-Тики». Я присмотрелся. Между поплавками был положен настил из досок, но не сплошной. Моторы были замаскированы под какую-то избушку. Посреди палубы торчала мачта, причем явно не бутафорская, видно было свернутые паруса.

— Для перехода из вот такого абсолютно мирного вида в боевой команде надо полминуты, — пояснил мне Паша. — Водоизмещение увеличено до пяти тонн, скорость упала до сорока двух узлов. Я лично ходил на этом катере под парусами при четырех баллах, думаю, что он и шесть выдержит без повреждений.

— А это длинное вдоль палубы, вроде собачьей будки для удава, там торпедный аппарат?

— Пока там Шарик (услышав свое имя, упомянутый вылез на палубу и приветливо гавкнул), а потом — да, его и предполагается поставить. В случае достижения договоренности я предполагал заказать у вас еще два таких катера.

— Ну что же, заказывайте, — согласился я, — через пару-тройку дней с вами свяжется мой человек, он откроет вам кредитную линию и вообще будет моим представителем в этом проекте.

Подведем итоги, думал я под негромкое гудение моторов «Пересвета» на обратном пути. Итак, как можно рассматривать сложившуюся ситуацию? Первое — меня хотят банально кинуть. Но ведь кредит будет целевой, на продукцию наших заводов. То есть тогда получается, что, вложив свои деньги в покупку кораблей, Паша хочет за мой счет переоборудовать и вооружить их? Зачем, ведь для его основного ремесла, контрабанды, это совершенно лишнее, а риск в случае ссоры с нами немаленький. Решил устроить какую-то свою войну? Фантастика. А вот что он захотел погреть руки на грядущей русско-японской, это как раз логично, и именно на это ему намекали мои люди. Так что, не отменяя мер предосторожности, пока будем условно считать, что он хочет именно того, про что говорил. Получится у него или нет, другой вопрос. Собственно, а почему бы у него должны возникнуть трудности с одиночными транспортами?

Значит, в шестом отделе надо создавать группу, которая будет курировать этого Пашу, и еще одну, военно-морскую, для плавания в составе пиратской эскадры.

Надо же, вдруг пришло мне в голову, у дяди Алексея конкурент появляется… ничего, конкуренция — вещь полезная.

21.04.1903г.

00ч00м Курс 264°. РДП 6 уз. Облачность отсутствует, туман отсутствует. Осадки отсутствуют. Ветер слабый с SW. До Гибралтара осталось 12 миль. Лодкам всё-таки удалось, пользуясь темнотой и спрятав перископы и РДП в кильватерной струе «Смоленска», продышаться и полностью зарядить батареи. Через 2 часа вполне изготовленными войдём в Гибралтарский пролив. Моим приказом, во избежание возможных столкновений с надводными судами, пролив будем проходить на безопасной глубине, которая утверждена мною в 15 морских саженей. Пойдём по счислению, а также и ориентируясь на шумы винтов «Смоленска» и катамаранов. По расчёту нам потребуется 8 часов, чтобы на 4 узлах, пройдя 32 мили, выйти, наконец, в Атлантический океан. Там, полагаю, такой сутолоки, как в Средиземном море, быть уже не должно бы. На этом первый этап похода, наиболее сложный с точки зрения судоводителя-подводника, останется позади.

Переход Атлантикой к мысу Доброй Надежды особой озабоченности у меня не вызывает. Лишь бы машины пребывали в исправности. Впрочем, даже если с ними и произойдёт поломка то, имея в виду прогноз погоды, предоставленный Георгием Андреевичем Найдёновым, ремонт вполне посильно произвести силами экипажей нашего отряда. Запасных частей и механизмов ещё на три лодки хватит. Не перестаю удивляться, каким образом удалось ему составить настолько точное предсказание погоды на столь длительный срок, для столь разных мест планеты. Неужели же он действительно вхож в сферы горние? Непостижимо!