Юрий Каменский - Витязь специального назначения

— Да я что, разве хоть слово сказал? — подал голос Клим.

— Ну и хорошо. Ты же бывший танкист, склад ума у тебя технический, вот и проконтролируй. Дорин, все дела с гномами только через тебя. Тут с Барсом связь поддерживайте, это уже его делянка пошла. Берендей, ты же у нас лесной Царь или где? Ваша с Финогенычем забота — птицы, пусть смотрят за продвижением врага.

— А ты? — спросил прямой Клим.

— До сей поры от безделья не подох и сейчас без работы не останусь, — махнул рукой Акела, — она, как известно, дураков любит.

— Истину глаголешь, — откликнулся неугомонный Соловей.

…Барс с Акелой сидели в саду на скамейке. Под ногами сминалась зелёная трава, над головой качались ветви с молодыми листочками. Щебет птиц и тихое гудение пчёл напоминает о том, что природа живёт сама по себе. И нет ей никакого дела до суетных человеческих забот.

— Слушай, Борисыч, мы так неожиданно здесь оказались и с ходу во всё это вляпались. Тебе это странным не кажется?

— Да мне всё это с самого начала таким кажется. Только при полном отсутствии информации что можно понять?

— И к какому выводу лично ты пришёл?

— Да как обычно — делай, что должен, случится, что суждено. А что тут ещё придумаешь? Просто у нас карма такая, как наш Юрий Витальевич любит повторять.

Видя, что Барс со странным выражением лица смотрит куда-то за его спину, Акела повернулся. По дорожке в их сторону шла кнезинка Светлана. Понятно.

— Ладно, Василич, пойду прогуляюсь.

Поздоровавшись с кнезинкой, Акела, не торопясь, пошёл по дорожке в глубину сада, размышляя о тех странностях, на которые Андрей, как только что выяснилось, тоже обратил внимание. Впрочем, было бы удивительно, если бы он их не заметил.

— Змей хитромудрый, — подумал с усмешкой Акела, вспомнив, как при первой их встрече будущий друг с простецкой такой улыбкой честно сказал, что в оперативной работе ничего не понимает, что он «сапог армейский». Обратив внимание, как привычно употреблён термин «оперативная работа», Акела про себя сделал первую «зарубку».

Если так свободно оперирует специальными терминами, значит, не такой уж «сапог». Позднее выяснилось, что и не армейский, а вовсе даже флотский. Деликатности его хватило примерно на неделю, а потом он с улыбкой сказал Барсу, что дураки живут в соседнем подъезде, а те козы, на которых объезжают старых ментов, вымерли ещё в юрском периоде. Это и было началом их дружбы.

…-Получается, что кнезинку этот злыдень у вас прямо из-под носа уволок? Ну, мужики! — Милёна хлопнула себя по бёдрам, — вот и доверяйся вам!

— Вот только всех равнять не надо. Если бы папаша её с этой синей мразью не путался и дочка целее была бы. И сам был бы жив и здоров, а сейчас лежит, картошку снизу охраняет. Нет чтобы к нам сразу нормально отнестись. А то нанял нас, а сам не знал — чего ему, собственно, от нас надо.

— Да он просто боялся вас, — спокойно сказала Милёна, — вы на себя в зеркало давно смотрели? Да вас все боятся, — добавила она спокойно.

— Нас? — искренне удивился Акела, — нас-то почему?

— Как раз потому, что вы сами никого не боитесь, словно вам нечисть ворожит. А таких больше всего и опасаются люди. Мали ли — сегодня вы за нас, а ну как завтра против будете? Не ведаю, как у вас, а у нас издавна так. Что смотришь так?

— Как? — Акела улыбался.

— Ровно кот на сметану.

— Именно, — подтвердил он, сгребая в охапку довольно взвизгнувшую женщину.

…Громкий стук повторился в третий раз. Били, похоже, уже ногой.

— Да вы там умерли, что ли? — донёсся голос Соловья.

— Сейчас! — крикнул Акела, спрыгивая с лежанки.

— Штаны одень, — подсказала Милёна, собирая волосы, — стой, я юбку одену. Всё, открывай.

— Чем вы тут так долго занимались? — входя, поинтересовался Васька.

— Милый, ты не поверишь, — томным голосом отозвался Акела, возведя очи горе.

— Понятно, — засмеялся гость, — покормили бы хоть с дороги, что ли.

— Садись. Вон пироги, самовар ещё горячий, — распорядилась хозяйка.

— И рассказывай, — добавил Акела и спохватился, — а где Дорин? Он же должен был с тобой прилететь.

— Нет, — с набитым ртом помотал головой Соловей, — я его довёз до Закатных гор и там возле одной пещеры высадил. Он сказал, — пока со своими переговорит, а тут и вы на подлёте. Опасается он, что собратья его заупрямятся.

— Не зря опасается, — озабоченно потёр подбородок Акела, — работа важная, обдерут как липку.

— Борисыч, нас они не обдерут, у нас же нет ни хрена.

— Да ладно, это я так, бурчу. Успели мы со Ставром потолковать. Полетели.

— Акела, имей совесть. Ты тут отдохнул на полную катушку, а я…

— Понял, Викторыч, прости подлеца. Я один сгоняю, у меня уже неплохо получается.

…И снова мелькала земля за краями ковра-самолёта. Всё-таки немного заплутал. Что-то никак не попадается ориентир — та белая кварцевая скала. Курс держал точно, как сказано, мимо пролететь никак не мог. Странно, даже очень.

Однако, темнеет уже, ночевать придётся в лесу. Выбрать подходящую полянку, Акела приземлил ковёр-самолёт. Через полчаса он уже сидел, жуя пирог с луком с яйцами, на которые Савельевна была большой мастерицей, и задумчиво глядя в пламя костра. Сознание размазывалось, расплывалось…

«Думы мои тёмныя, думы потаённыя…». Он очнулся, когда из в освещённый круг кто-то вступил. Вздрогнув, Акела поднял глаза, перед ним стояла Лесная Дева. Дружески кивнув, она присела по другую сторону костра.

— Здравствуй, витязь. Ты же хотел меня видеть?

— Хотел. Очень рад, что ты пришла.

Фея издала короткий очаровательный смешок.

— Рад как Лесной Деве или просто как женщине?

Акела улыбнулся.

— Зубками играешь, красавица? Я Славке не соперник.

— А что так?

— А не фига?

Не знала Фея этого универсального русского ответа на любой трудный вопрос. Задумалась на секунду, а потом рассмеялась и махнула рукой.

— Не бери в голову. Так, испытать захотелось, женщина я или нет?

— Поболе многих, — серьёзно ответил Акела, — не баба, а именно женщина.

Улыбка вновь осветила её лицо. Такая реакция на комплимент лишний раз доказывала, что женщины в ней гораздо больше, чем даже полагала она сама.

— Много дел?

— Не то слово.

— Могу чем-нибудь помочь?

— Ты и так помогаешь, чем можешь, и побольше, чем некоторые.

— Что с Кужилой будете делать?

Акела, прямо глядя мне в глаза, провёл ребром ладони по горлу. Дева вздохнула.

— Совсем люди ожестосердели, как от природы-матушки стали дальше.

— Я лучше пожалею кнезинку, которую они украли и силком взять хотели, — жёстко сказал Акела.

— Да я не о вас, — грустно отозвалась Фея, — я вообще.

— Времена меняются. Если что услышишь о «синих», а, главное, о кызбеках, что они к нашим границам подходят, не сочти за труд, сообщи.