Дино Динаев - Учитель афганского

Мимо притаившегося Стаса пробежали несколько человек. Потом в том же направлении еще одна группа.

— Подтянулись, засранцы! Подполковник не потерпит опозданий! — прикрикнул старший.

Куда это они, заинтересовался Стас. Они инвентаризировал вооружение. Теперь он являлся владельцем карабина 5,56, разгрузки с пятью магазинами по 30 патронов к нему, двух пистолетов с запасными обоймами. Была еще снайперская винтовка, но куда с ней. Длинное дуло демаскировало, да и неудобно им ворочать. Пришлось оставить. С одного солдата удалось снять бронежилет с пристегнутой горловиной и паховой защитой. Правда, без титановых пластин.

Он сидел, скрючившись в узкой щели между секциями сборного модуля, и в таком же положении исчез, чтобы возникнуть в метрах двадцати дальше, по пути следования бегущих солдат. Такими "скачками" он двигался за ними до неприметного модуля, в котором он был уверен, располагалась столовая.

— Мы прибыли, — доложил старший по рации. — Понял, занимаем круговую оборону!

Да это штаб, с необыкновенной радостью понял Стас. Забегали, крысы, когда почуяли, как жареным запахло. Это тебе не беззащитных милиционеров танками давить.

Словно почуяв, что о них говорят, в стороне глухо заурчали моторы. Похоже, Леопарды. Мощная штука. Двигатель 1500 лошадиных сил. Вес 60 тонн. На него одного, пожалуй, многовато. И тонны бы хватило.

Он забыл, когда спал. Бок не болел, он онемел. Одновременно поднялась температура. К доктору бы сходить.

Дверь в "столовую" отворилась, выпуская какого-то чина.

— За неприкосновенность штаба головой отвечаете, — строго сказал он кому-то.

То, что доктор прописал, понял Стас.

— Господи, что за гребаная страна, — произнес Макбрайт, ему как раз принесли кофе с сахаром, а он его теперь не мог.

Так случилось, что это знаменательное выражение, которым Россию иноземные незваные гости награждали и до него, стали последними в его жизни.

Стас возник в проходе, ведущим к разложенным планшетам, вычленил начальствующую группу и быстрым шагом направился к ним. Вид у него был чрезвычайно деловой. В руках карабин.

— Генерал! — только успел произнести Келлер, когда, не доходя пары шагов до целой начальствующей группы, русский высадил в нее весь магазин.

Боже, кого он только не убил!

Первым конечно Макбрайта. Он так и отошел в мир иной с присущим ему брезгливым выражением лица. Начальника аналитической группы. Командира группы снайперов. От майора и выше.

Во все стороны только брызги полетели.

Келлер нырнул за металлическую подставку с монитором компьютера, крича в микрофон:

— Спецназ срочно в штаб!

Стас успел заменить магазин, когда спецназ ворвался в помещение. Стас ударил наискосок через весь зал, поразил нескольких операторов и рейнджеров, бегущих первыми, и тут автомат заело.

Келлер возблагодарил бога, что хоть раз американская техника подвела в нужный момент. Солдаты открыли шквальный огонь, уже не видно было ни черта в пороховом дыму, да и не только в пороховом, занялся сам модуль, изготовленный из легко воспламеняющихся материалов.

Стас нырнул за стол с планшетами. Келлер понял, что русский сидит спиной к нему, и достал пистолет, все это время остававшийся в кобуре. Выстрелить он не успел.

Спецназовцы выскочили в тесное пространство между планшетным столом, и как вставшая на хвост кобра перед ними вырос проклятый русский. В каждой руке по пистолету, из которых он уложил, по крайней мере, первых четверых солдат.

Когда кончились патроны, он швырнул их в наступавших, а первого набежавшего элементарно взял на бедро. Сержант перелетел через него и обрушился на компьютерный столик, который со всего маху въехал подполковнику в нос.

— Хватайте его, идиоты! У него патроны кончились! — закричал он, пытаясь закрыть открывшийся носовой раструб.

Но русский каким-то чудом вывернулся из кучи тел и перекатился через стол, что-то схватив с него. Келлер с ужасом увидел, что это айпот с записанной на него общей и подробной картой базы.

— Стреляйте, у него карта! — закричал он.

Стас сделал пару шагов по столам, в него попали, от бронежилета искры посыпались. Его сбило с ног, но он умудрился перевалить через мониторы и свалиться на соседний ряд.

Прикрываясь столами, он бежал не разгибаясь. Впереди был тупик, стена. Он выставил ключ и пожелал оказаться рядом с милым его сердцу афганским минаретом, но что-то не срослось. Свистели пули, лопались мониторы, и он не смог сосредоточиться. Его выбросило сразу за стеной на улице.

Было светло как днем, он был немедленно обнаружен. К тому же выскочил крайне неудачно, прямо под мчащийся танк, толкающий перед собой минные тралы. Он собирался закатать его в землю.

Он успел отскочить, упал. "Лео" резво разворачивался, это махина была способная при некоторых обстоятельствах догнать легковой автомобиль, а не только раненного измученного человека.

Стас дернулся из последних сил, выставляя ключ для перемещения, но тут "Леопард" наехал на его руку.

Стас решил, что все, хана. С такими ранами не выживают. Однако боли не было. Рука словно угодила в дыру в грохочущей тяге танка.

Танк продолжал двигаться, но рука и не думала утыкаться в препятствие, словно вдоль всей тяги железного монстра существовало обширное пустое пространство. "Лео" проскочил мимо, так и не нанеся Стасу никакого урона.

Странные несвойственные такой махине звуки вплелись в четкую как часы работу полуторатысячесильного мотора.

Обгоняя сам танк, с веселым звоном из его чрева посыпались траки. Гусеница, перерезанная в двух местах точно лазером, забилась под днище и заклинила ходовую.

"Лео" закрутило вокруг своей оси. Башня крутанулась, сшибая 132-милиммтровой гладкоствольной пушкой наставленные бочки. Автоматика дала сбой, либо наводчик, уже ничего не соображая, нажал на спуск, но орудие выстрелило, чего делать было уже нельзя, ствол был деформирован, и его разорвало, убив всех в радиусе нескольких десятков метров.

Но Стаса среди них не было. Он был уже далеко, в милом его сердцу Афганистане.

Не верь рыжим-2.

В деревне под символическим названием "Идея", расположенной в 80 километрах от Алги, оставалось всего три жилых дома. У одного из них на кособокой черной от времени лавке сидел старик, одетый в овчинный полушубок и треух. Из-за непогоды (с утра моросил быстро растаявший снег) на ногах шерстяные носки и галоши. Носки дед носил, не снимая с лета. Запах был соответствующий грубой реальности.

Дед пребывал в полном одиночестве, когда на проселочной дороге, пришедшей из-за дождей и быстро таящих снегов в полную негодность, возникла кроткая и яростная, словно вспышка воронка. В центр лужи угодил гигантский плевок, через секунду все стихло. Можно было утверждать, что ничего и не было, если бы грязь не брызнула на лицо старика.