Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

— То, что Лонгботтом что-то затевает, мы понимали и так, но без тебя к нему было не подобраться. Ты ведь наверняка все прознаешь и опять захочешь решить проблему, так сказать, мирным путем А они, как обычно, сделают по-своему. Ладно, ладно, ты не дуйся… — Кэрроу показал на дом Хагрида. — Знаешь, что они там устроили?

— Даже представить боюсь, — сказал я, огорченный тем, что услышал.

— Вечеринку в поддержку Поттера! — воскликнул Кэрроу. — А? Каково!

— В поддержку Поттера? — переспросил я. — Там что, его портреты были? Плакаты какие-нибудь? Алтарь со свечками?

— А у нас там жучки… древоточцы, — сказал Кэрроу и рассмеялся. — Все, пойдем от этой сырости. И недовольство свое ты брось, — говорил он мне на обратном пути. — Сегодня они вечеринки устраивают, а завтра какое-нибудь покушение замыслят. Этими воспитательными беседами да уговорами ты ничего не добьешься.

— А вы чего добились своими репрессиями? — огрызнулся я.

— Репрессиями! — фыркнул Кэрроу. — Ты не знаешь, что такое репрессии. Их вот сейчас отругают, посадят на ночь в камеры да запретят в Хогсмид гулять. По-твоему, это репрессии? Репрессии — когда без всяких нравоучений прямиком в Азкабан. И родителей заодно, чтобы другим неповадно было. Вот репрессии. А это… — он махнул рукой, — это все так, шлепки по заднице.

Случившееся меня расстроило и в очередной раз заставило усилить бдительность. Конечно, я сам был виноват: не подумал, что за мной могут следить, недооценил догадливости Кэрроу. После той субботы отношения между мной и ОД все же испортились: поскольку я навел Кэрроу на их вечеринку, получалось, что Хагрид был в бегах из-за меня, скрываясь, по всей вероятности, в Запретном лесу у своего брата-великана. Впрочем, инцидент имел и положительные стороны: до самых пасхальных каникул Отряд Дамблдора не провел больше ни одной акции.

Чем ближе становились экзамены, тем лучше мы понимали, почему в прежние годы все седьмые курсы казались весной немного не в себе. Преподаватели нас не щадили, стараясь, чтобы мы не ударили в грязь лицом и не завалились на каких-нибудь элементарных вопросах.

В очередной раз озаботившись историей, но решив, что с меня вполне хватит "удовлетворительно", я взял в библиотеке справочник с датами и краткими описаниями основных событий. К тому же, под конец седьмого курса я более-менее представлял общий ход истории магического сообщества и тех ее периодов, когда она ненадолго, но тесно переплеталась с историей магглов.

Первое время после разговора с профессором Асвинн каждый урок рунической магии напоминал мне о медальоне, висевшем у нее на шее. Что означало ее необычное предложение? Точнее, было ли в нем нечто большее, чем казалось на первый взгляд? И надо ли вообще ломать над этим голову? Я не мог представить себе ситуации, в которой стал бы просить о помощи, и постепенно слова Асвинн начали казаться формальным жестом доброй воли, чем-то вроде официального приветствия клана, так что в конце концов я просто перестал об этом думать.

Грядущие пасхальные каникулы грозили стать чем угодно, только не временем отдыха. Из-за невероятного количества заданий я целыми днями сидел в библиотеке. Кроме того, неожиданно — и очень не вовремя, — ко мне вернулось вдохновение. Возможно, это случилось из-за эскизов патронуса, которые я захотел довести до ума, прежде чем отдавать Аберфорту, и так увлекся, что часть из них переделал в красках, а законченные рисунки теперь было не стыдно предложить даже Клайву Пирсу. Однако мы уже давно не общались, и я не знал, сохраняется ли наше сотрудничество. Поскольку Трент уехал, лучшие работы я убрал до его возвращения, а остальные сложил в папку и при первой же возможности собирался отнести Аберфорту.

До начала каникул я пропустил два воскресенья, трудясь над большим сочинением для Слагхорна. Наконец замок опустел, я кое-как разгреб задания, и у меня появилось немного свободного времени. В один из дней я взял папку с рисунками и отправился в деревню. Несмотря на приближающийся апрель, на улице было холодно и ветрено, так что большинство жителей сидели по домам. На перекрестке у "Трех метел" меня приветствовал бродивший по пустынному Хогсмиду патруль.

— Давно не виделись, — сказал один из патрульных. — К экзаменам готовишься?

— Готовлюсь, — вздохнул я.

— Ничего, выпускные обычно легко проходят, — обнадежил меня патрульный. — Да и принимают их министерские. Тебе не о чем волноваться.

— Я не волнуюсь, просто хочу хорошо сдать, — ответил я. Пожиратель усмехнулся.

— Ну разумеется. Только Тейлору твой диплом ни к чему, он и без него знает, на что ты способен.

Остальные Пожиратели заулыбались. Я подумал, что Тейлор знает не слишком много.

— Ты случаем не к Аберфорту? — поинтересовался другой патрульный. Я кивнул.

— У него закрыто, — сказал Пожиратель. — Уже несколько дней.

— Закрыто? Он что, уехал? — спросил я, встревожившись.

— Какое там! Заболел. — Патрульный указал на одноэтажное здание по соседству с "Тремя метлами". — Вчера видел его в аптеке, набирал отваров.

— Все равно попробую. — Я показал папку с рисунками. — У меня к нему дело.

— Ну, раз дело… — Пожиратели переглянулись и двинулись вниз по направлению к почте, а я свернул в тупик к "Кабаньей голове".

Подергав дверь и убедившись, что бар действительно заперт, я вышел на середину дороги, поднял голову и, глядя на окна второго этажа, заорал:

— Аберфорт! Эй! Я тебе кое-что принес!

Позади начала лаять и греметь цепью собака, невидимая за забором и кустами. Спустя недолгое время одно из окон приоткрылось, и в темном проеме возник бармен.

— Я кое-что принес, — повторил я и поднял над головой папку.

— Зайди через неделю, — хриплым голосом ответил Аберфорт. — Не до тебя сейчас.

— Через неделю занятия начнутся, и тогда я до лета не появлюсь. Давай, открывай! Я сюда полчаса пёрся по холоду!

Аберфорт сплюнул и захлопнул окно. Посмеиваясь, я подошел к входу в бар.

— Сейчас лечить тебя буду, — обрадовал я Аберфорта, когда тот, наконец, спустился и отпер дверь.

— И за что мне только это наказание? Лекарь нашелся… — ворчал он, пропуская меня внутрь. Бар был непривычно пустым: на аккуратно расставленных столах вверх ножками лежали стулья, темный пол поблескивал в тусклом свете, пробивавшемся сквозь немытые стекла. Задвинув засов, Аберфорт указал мне на лестницу в дальнем углу помещения, сбоку от стойки.

Поднявшись на один пролет, я оказался перед открытой дверью в длинную узкую комнату с плотно занавешенным окном. В дальнем ее конце располагался камин, над которым угадывалась большая темная картина; от входа я увидел только деревянную раму, ловившую отблески гаснущего каминного огня. Рядом с камином стояла незастеленная кровать и тумбочка, уставленная мутными стаканами и пузырьками из темного стекла; напротив кровати находился стол с парой грязных тарелок и стопкой газет. Аберфорт вошел следом и проковылял к камину. Подбросив в него дров, он уселся на кровати, глухо скрипнувшей пружинами, и поплотнее закутался в длинную серую кофту.