Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

Я приободрился, однако, несмотря на срочную необходимость в объяснениях, в голову не лезло ничего достойного.

— Я не думал, что комендант примет это близко к сердцу, — с вежливым недоумением начал я, — и не хотел как-то обидеть его или оскорбить…

Волдеморт поднял руку, и я замолчал.

— Обидеть? — переспросил он. — Ты считаешь, что рассказывая о ваших встречах, он жаловался?

— Нет, конечно не жаловался, — ответил я. — Скорее, наоборот.

Волдеморт молча смотрел на меня, и на его лице не читалось никаких определенных эмоций.

— Скорее, наоборот, — повторил он. — Знаешь, Линг, о тебе говорят разное. Амикус, например, считает, что ты неуправляем. Комендант — что ты не по рангу высокомерен и самоуверен. А Северус… — он слегка склонил голову в сторону Снейпа, — полагает, что ты просто избалованный вниманием молодой человек. — Волдеморт сделал паузу. — Как по-твоему, кто из них ближе к истине?

Я некоторое время размышлял, а потом сказал:

— Думаю, все.

— Очень дипломатично, — усмехнулся Темный Лорд, — но я хочу услышать более четкий ответ.

— Правда, все, — кивнул я. — У каждого есть причина, чтобы так считать. Профессор Кэрроу говорит, что я неуправляем, потому что не умеет мной управлять. Мистер Тейлор привык, чтобы ему подчинялись. А профессор Снейп никогда не одобрял ученических вольностей.

Волдеморт какое-то время разглядывал меня, а потом повернулся к Снейпу.

— Ты заметил, что он сейчас сделал?

— Заметил, мой Лорд, — произнес Снейп. Волдеморт встал и подошел ко мне. Его тоже окружала аура опасности, но в отличие от понятной и вполне человеческой угрозы Тейлора Волдеморт напомнил мне о январской встрече с лисом: и тот, и другой были образами, масками чего-то большего, что стояло за ними и отображалось через них в нашу реальность. Магическая трансформация Волдеморта, чем бы она ни была, завела его очень далеко.

— Ну а я? — негромко спросил Темный Лорд, пристально посмотрев мне в глаза. Этот взгляд не был взглядом легилимента и не стремился проникнуть в сознание; напротив, Волдеморт словно приглашал меня войти в его разум, затягивая внутрь, как океанский водоворот затягивает в себя деревянную лодку. — Что думаю я, Линг?

Я не стал отводить глаз, однако мне стоило больших усилий остаться на границе своего сознания и не поддаться на такое неожиданное и разоблачающее приглашение.

Что мог думать обо мне Волдеморт? Что такое существо, как он, могло думать о самоуверенном, неуправляемом, избалованном, хотя и перспективном семикурснике Хогвартса?

— Ничего, — ответил я, но тут же добавил: — Пока ничего.

Водоворот исчез, и я слегка расслабился.

— Северус, проводи меня, — велел Темный Лорд и подошел к двери. Оттуда он обернулся и несколько секунд смотрел на портрет Дамблдора — без злости, без торжества, без улыбки, — но так ничего и не сказал. Снейп открыл перед ним дверь, и они оба покинул кабинет, а я, не зная, что делать, идти ли за ними или дожидаться здесь, остался в одиночестве рядом с канделябром и, по правде сказать, облегченно вздохнул.

У Темного Лорда было подозрительно хорошее настроение. Гарри Поттер, причина его многолетних бестелесных скитаний, человек, которого он так хотел поймать, ускользнул прямо у него из-под носа, однако Волдеморт не казался расстроенным. А для чего он заявился в школу? Обойдя директорское кресло, я встал напротив портрета Дамблдора. Тот выглядел задумчивым и не слишком расположенным к беседе.

— Вы знаете, зачем он приходил? — спросил я. Портреты вокруг возмущенно зашептались.

— Нет, Линг, — вздохнул Дамблдор. — Не знаю.

Другого ответа я и не ждал, но все равно должен был попытаться.

— А о чем они разговаривали до меня?

Портреты начали выражать свое возмущение в полный голос.

— Тебе лучше спросить об этом Северуса, — весьма справедливо заметил Дамблдор.

— Он приходил за крестражем? — продолжал я. — Ведь в школе есть крестраж.

— Вероятно, — сказал портрет. — Вероятно, есть.

— Значит, у Темного Лорда появился повод его забрать? Или проверить сохранность?

Портрет Дамблдора молчал, глядя на меня поверх очков, то ли размышляя над необходимостью ответа, то ли слушая своих коллег, неодобрительно отзывавшихся о моем воспитании и манерах.

— Не думаю, что у него появился такой повод, — произнес, наконец, Дамблдор, снял очки, вытащил откуда-то клочок замши и погрузился в протирание стекол. Разговор был закончен. Мне ничего не оставалось делать, как вернуться обратно к канделябру. Что же все-таки заставило Волдеморта посетить школу? Реши он поговорить со Снейпом, он бы вызвал его к себе, но Темный Лорд появился здесь, а значит то, что ему было нужно, находилось на территории Хогвартса. И это не крестраж.

Время шло, а директор все не возвращался. За окном занимался рассвет, огонь в камине потух, и по мере того, как в кабинете становилось светлее, свечи на канделябре начинали гаснуть. Вероятно, Снейп не знал, что я его жду, и отправился к себе. Я вышел из кабинета под пересуды старых директоров, возмущенных наглой молодежью, которой в их времена, разумеется, не было.

В оставшиеся до приезда студентов дни я рисовал, занимался медитациями и осваивал заклятья из книги Снейпа. Мне, конечно, хотелось узнать, о чем он разговаривал с Волдемортом, но задавать такой вопрос было верхом бестактности. Возможно, портрет Дамблдора рассказал директору об учиненном после его ухода допросе, и если бы Снейп счел нужным, то поговорил бы со мной.

Краткие минуты, что я провел на воле, на морском берегу, не выходили у меня из головы. Это был глоток свежего воздуха и в буквальном, и в переносном смысле. О подвале я почти не вспоминал. Казалось, тема пленения исчерпала себя с того момента, как Луне все же удалось вытянуть из меня обещание, однако в тот вечер, когда в школу вернулись ученики, я уже не был так уверен в своих словах. Ужин я пропустил, решив не испытывать терпение созерцанием физиономии Малфоя, а когда в комнате появились Нотт, Пирс и Флетчер, притворился, что увлечен рисованием.

Однако настало утро, я проголодался и больше не мог прятаться от неминуемой встречи с собственными реакциями. Сев за стол в Большом зале, я отыскал глазами Малфоя, завтракавшего без особого аппетита, и начал представлять, как было бы хорошо набить ему морду. К сожалению, смысла в этом ни на грош — горбатого, что называется, могила исправит. Я смотрел на него, злился и думал: "У меня, значит, моральных представлений нет, а у этой бледной немочи есть? Как можно спокойно жить в своем шикарном доме, зная, что у тебя в подвале — полуживой старик и девочка, с которой ты учишься в одной школе?"

— Дырку в нем прожжешь, — сказал мне Пирс, увидев, что я не спускаю глаз с Малфоя.