Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

— Ди, на дворе праздник! — напомнил мне Нотт, удивленно глядя на мой заказ. — Выбери для разнообразия… хм-м… — он призадумался, тоже, судя по всему, не видя в списке блюд ничего примечательного. Луна решила ограничиться грибной запеканкой, а Флетчер, который наверняка думал, что сестра над ним просто поиздевалась, сразу начал со сладкого.

— Ну как там Хмури? — вдруг ни с того ни с сего поинтересовалась Полина. Я вздрогнул; Нотт тоже напрягся и бросил недовольный взгляд на учительский стол, где сидел бывший аврор, чей глаз по обыкновению вращался на все 360 градусов.

— Хмури? — переспросил Пирс. — Шпионит потихоньку.

Мы с Ноттом воззрились на Пирса, который спокойно продолжал есть блинчики с медом.

— Ты не преувеличиваешь? — спросила Полина. "Кажется, они уже имели разговор на эту тему", подумал я.

— Нет, — ответил Пирс. — А ты сама не замечаешь?

— Я? — удивилась Полина. — Да на кой черт я сдалась Хмури?

— Мой папа говорит — кто помянет чёрта, у того в желудке поселится яблочный червь, — невозмутимо заявила Луна. Услышав это, Флетчер, евший яблочный пирог, едва не выплюнул его изо рта. Полина, лучше всех нас знакомая с причудами Луны, только улыбнулась.

— В моем желудке бывало и не такое, — сказала она.

— Давайте не будем развивать тему, — попросил Нотт. — Лучше Хмури, чем червяки.

— Это еще вопрос, — пробормотал я, предпочитая любых червяков Хмури. Пирс помахал вилкой в сторону преподавателей и сказал:

— Его можно понять: министерству такой психованный не нужен, а Слизерин с его точки зрения — рассадник заразы, где у каждого третьего — родитель с Темной Меткой. Вот он и отрывается, как может.

— Но учитель-то он отличный, — сказала Полина. — Люпин, конечно, тоже был хороший, но ему бы что-нибудь теоретическое преподавать, вроде истории или маггловедения. А защиту должен вести такой бывалый, как Шизоглаз.

В ее словах была доля истины — к сожалению, Люпин во многом проигрывал Хмури. Вспомнив о Люпине, я подумал: чем, интересно, он занимается сейчас? Вряд ли в его ситуации легко можно найти работу.

Луна будто прочла мои мысли.

— Профессор Люпин, наверное, уже превратился, — сказала она, подняв большие глаза к потолку, отражающему звездное небо и полную луну. — В Рождество ему, должно быть, грустно.

— Он же оборотень, — не выдержал Флетчер. — Как ему может быть грустно, когда он в волчьем облике?

— А почему нет? — удивилась Луна. Один из красно-синих осьминогов добрался до кончиков ее волос и пытался переползти на плечо. Флетчер поежился.

— Потому что у животных другое восприятие, — ответил он. — Им бывает грустно, когда они голодные. И вообще, грустный оборотень — звучит как шутка.

— Как шутка? — теперь пришла пора удивляться мне. — Во-первых, оборотни — не совсем животные, а во-вторых, думаешь, животным не бывает грустно?

Флетчер пожал плечами.

— Бывает, наверное, но не оттого, что они в одиночестве встречают Рождество.

— Люпин — не животное, — сказал я холодно. — Это то же самое, что назвать животным анимага.

— Ладно, парни сбавьте обороты, — прервал нас Нотт, видя, что Флетчер тоже начал заводиться. — Вон танцы начинаются, сейчас какие-то панки будут выступать. В следующий раз подеретесь.

Через минуту в зале образовалась сцена и пустое пространство для танцев. Первыми на площадку вышли чемпионы со своими парами. Меня танцы не интересовали, и вместо этого я начал наблюдать за преподавателями и директорами. Те тоже постепенно поднимались и выходили из-за столов. Танцпол медленно заполнялся парами, и Пирс с Полиной, которые, видимо, давно ждали этого момента, покинули нашу теплую компанию. Флетчер не торопился танцевать с Луной, судя по всему, поставив себе целью съесть все хогвартские запасы пломбира. Нотт, откинувшись на спинку стула, лениво рассматривал танцующих.

— Никто не хочет потанцевать? — спросила Луна. Флетчер поскорее запихнул в рот ложку с мороженым. Нотт покачал головой и ответил:

— Спасибо, Луна, я не танцую.

— Пошли, — сказал я девочке и поднялся. — Правда, я не слишком-то умею…

— Я тоже, — улыбнулась она. Осьминоги в ее волосах зашевелились еще активнее. Мы вышли на площадку, и я взял ее за руку, а другую положил на талию.

Все оказалось не так ужасно, как я предполагал. В царящем полумраке было непонятно, кто насколько хорошо танцует, а мантия моей партнерши активно сигнализировала другим парам не слишком к нам приближаться. Когда медленные мелодии заканчивались и начинались быстрые, мы каким-то образом находили собственный ритм и продолжали танцевать медленно, словно под свою, слышимую нам одним мелодию. Сначала мы молчали, а потом немного разговорились.

— Ты бываешь на горке? — спросил я.

— Которую ты сделал с Хагридом? — спросила Луна. — Забиралась пару раз, но меня оттуда столкнули, и я решила больше не подниматься.

— Да, это популярная забава, — пробормотал я, разглядывая ее осьминогов, которые, как оказалось, светились в темноте. — Ты бы тоже могла кого-нибудь столкнуть.

— А если им будет обидно?

— Им не будет, — сказал я. — Они для этого туда и ходят.

Луна не ответила. Мы танцевали почти на одном месте, потому что группа играла что-то зажигательное, и народ бесился вовсю. Постепенно нас вытеснили к столам преподавателей.

— У тебя странный друг, — сказала Луна.

— Друг? — удивился я. — В смысле?

— Тот мальчик в зеленой мантии. Кажется, его зовут Тед…

— Почему странный? — До сих пор я не воспринимал Нотта как "друга", считая, что с нами он общается лишь потому, что хочет оставаться независимым и не ходить под Малфоем, который, по моему мнению, был ему гораздо ближе, чем мы с Пирсом.

— Ну… он так разговаривает…

— Он просто шутит, — сказал я. — У него своеобразное чувство юмора.

Мы снова помолчали. Наши преподаватели не рисковали выходить на быстрые мелодии и в основном вернулись за столы. Дамблдор увлеченно беседовал с Флитвиком и одним из судей. Я заметил, что Хагрид с мадам Максим, как два атомохода, прокладывают сквозь танцующие пары дорогу к выходу. Пожалуй, они правы, подумал я и спросил Луну:

— Не хочешь прогуляться, а то тут такая толпа…

— Давай, — легко согласилась она, и мы начали продираться к дверям. Оказавшись в холле, мы неторопливо прошли мимо украшенных кустов и каких-то зимних декораций, за которыми скрывались парочки. Дойдя до входных дверей, я обернулся к Луне. Та рассеянно оглядывалась по сторонам, а ее осьминоги сгрудились на макушке. "Вот, еще один фрик", подумал я.

— Куда теперь? — спросила она.

— На горку, — сказал я. — Там наверняка никого нет.

— Здорово! — обрадовалась она. — Пошли!

Мы вышли на улицу и зашагали к темнеющей пирамиде. Здесь действительно никого не было — кому охота болтаться по морозу, когда в замке пир, музыка и танцы? Проходя мимо дерева, я подобрал ветку и превратил ее в большой круглый щит для катания.