Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой!

Утром сразу после завтрака я помчала к месту занятий с новобранцами. Постояв там минут двадцать, поняла, что ничего существенного в первые часы не увижу. Поэтому двинула на стрельбище, пока там еще было тихо, и отвела душу. Мне понравилась снайперка, из которой я стреляла вчера и сегодня, поэтому, возвращая ее в оружейку, попросила сержанта, заведовавшего складом, отложить винтовку в сторонку на денек — другой, пока я не договорюсь с генералом. Просила я очень вежливо, но тон выбрала такой, что сержант не рискнул спорить. Вернулась на занятия. Там уже копали окопы. Как я примерно и думала, только половина бойцов делала это достаточно старательно. Другая половина не столько копала, сколько лупала глазами по сторонам и трепалась о чем угодно. Тут меня взяла такая злость, что будь под рукой пара танков, ни минуты не задумываясь, пустила бы их на этих олухов. Но за неимением танков пришлось подбежать и вместе с инструкторами провести беседу на нормальном командирском языке. Кажется, таких слов от девушки эти обормоты не ожидали, поэтому внушение сработало. Копать стали энергичнее, а на душе у меня стало спокойнее. Интересно, что будет, когда их начнут облетывать и обкатывать? Наверное, надо будет все-таки вернуться из Минска. Как там говорится в пословице: "Лучше один раз увидеть, чем тысячу раз услышать". Надо еще учесть, что первый раз окопы стали рыть почти с самого утра, то есть со свежими силами. А вот как они будут рыть после десятикилометрового марш-броска? Это точно надо будет увидеть.

—----

1) См. роман О. Бальзака "Шагреневая кожа"

Время до обеда у меня еще оставалось, и я, неторопливо идя к штабу, стала обдумывать бумагу, которую собираюсь отправить Берии. В ней нужно в очередной раз обрисовать ситуацию в нашем округе, особо акцентируя внимание на транспортные проблемы. Отсюда сделать вывод о неизбежности отступления и, как следствие, о предварительном планировании партизанской деятельности. Тут я вспомнила напутственные слова Лаврентия Павловича. Кажется, он уже тогда стал задумываться на эту тему. Но совершенно понятно и следующее: решение о начале подготовки к таким действиям может дать только один человек — товарищ Сталин. Значит, как ни крути, а бумага, в конце концов, попадет к нему на стол. Так как же написать эту чертову бумагу, чтобы она произвела нужные действия? Ну не умею я писать сочинения, не учили меня этому в школе! Вот с отчетами значительно легче: было то-то, произвела такие-то действия, в результате произошло это и это. И все. И ладушки! А тут нужно все изложить в правильной последовательности, чтобы читающий практически самостоятельно пришел к тем же самым выводам. При этом "отягчающим обстоятельством" является тот факт, что нужно признать неизбежность отступления "самой нападающей из всех нападающих армий" 1).

Попробую воспользоваться тем же методом, который я использовала при составлении предыдущих бумаг: все отображать графически, как будто для презентации. Значит, нарисую несколько прямоугольников, в которых запишу текущее состояние дел. Потом от этих прямоугольников проведу стрелки к другим прямоугольникам, и так далее, а, в конце концов, все замкну на круг с перечнем лиц, которые должны будут реализовывать предлагаемые меры. Но поскольку все, что нужно, в прямоугольники не поместится, то приложу пояснительную записку. Если бы я делала реальную презентацию в PowerPoint, то там предусмотрена очень полезная возможность записи заметок к каждому слайду. Компа с PowerPoint у меня, увы, нет, так что придется обойтись имитацией.

Хорошо, вроде бы придумала, как и что написать. Теперь вопрос собственно написания и отправки майору Григорьеву. Тут я сообразила — а зачем беспокоить генерала Окулова, когда есть майор Максимов, и тут же двинула в особый отдел дивизии. Максимов, к счастью, был на месте.

— Здравия желаю, товарищ майор. Нужна ваша помощь.

— Здравствуйте Анна Петровна, чем могу — помогу.

— Мне нужно написать одну важную бумагу и отослать ее майору Григорьеву.

— Что-нибудь, связанное с нашей дивизией? — тут же насторожился Максимов.

— Ни в коем случае. Если бы это было связано с вашей дивизией, то, в первую очередь, я поставила бы в известность вас и Федора Савича. А тут мои собственные с товарищем майором дела.

— Хорошо, — успокоился Максимов, — садитесь за стол и пишите. Вот вам конверт и бумага. Когда все напишете и вложите в конверт, отдайте мне, а я срочно отправлю пакет в Барановичи. Завтра с утра он будет лежать у товарища Григорьева на столе.

— Спасибо, товарищ майор.

Я уселась и за час набросала придуманную схему, а еще за полчаса внесла все положенные записи и пояснения. Потом все аккуратно уложила конверт и конверт заклеила. Сверху поставила гриф СС, после чего позвала Максимова и передала конверт ему.

— Вот пакет, но мне хотелось бы еще поговорить с товарищем Григорьевым.

— Это несложно. Сейчас я вас соединю.

Оказывается прямо из кабинета майора Максимова можно спокойно звонить в Барановичи. Максимов сам соединил меня с облотделом НКГБ и протянул трубку. На том конце я услышала.

— Дежурный по НКГБ, лейтенант госбезопасности Семакин слушает.

— Здравствуйте, говорит лейтенант госбезопасности Северова. Мне нужно поговорить с майором Григорьевым.

— Минуту.

Что-то в телефоне щелкнуло, и я услышала голос Валентина Петровича.

— Здравствуй, Анюта. Что у тебя на этот раз.

— Здравствуйте, товарищ майор. На этот раз я подготовила и сейчас отправляю вам одну бумагу. Очень нужно, чтобы вы ее просмотрели, добавили свои замечания и срочно отправили дальше. Кому именно, я написала.

— Этого могла и не писать, и так бы догадался.

Еще бы, майор Григорьев и не догадался! Но все равно, порядок есть порядок. Заодно, можно надеяться, что он и мои грамматические ошибочки поправит, хотя последнее время я стала заметно меньше ошибаться. Практика — великая вещь.

— Большое спасибо, Валентин Петрович. Очень на вас надеюсь.

Я распрощалась с Григорьевым и успокоенная отправилась обедать. Одну проблему решила.

—----

1) Полевой устав РККА 1939 г.

После обеда затребовала машину с сопровождающим, поскольку в полку меня никто не знал, и поехала в 103-й стрелковый полк. В полку я представилась комполка, и он решил самолично сопровождать меня на полигон. Там занятия шли полным ходом и примерно с таким же успехом, что и при штабе дивизии. То есть новички команды понимали, но не осознавали важность их точного выполнения. Вот теперь мне совершенно отчетливо стал понятен термин "пушечное мясо". Если бы не срочные интенсивные занятия, то можно было быть уверенным в 98 % потерях в первые же дни войны: убитыми, ранеными и сдавшимися в плен. Хорошо, что хотя бы несколько тысяч бойцов будут обучены. Тогда они смогут обучить других, а те, кто не попадут в инструкторы, по крайней мере, станут костяком подразделений и, вполне возможно, снизят процент потерь. Увидев, что инструкторы стараются во всю, я решила не портить себе нервы и не стоять над душой у инструкторов — им и так трудно приходится. Поэтому, поблагодарив комполка за хорошую организацию занятий и пообещав все доложить не только Окулову, но и командующему округом, я поехала назад в штаб дивизии.