Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой!

Тут уже удивился не только ксендз, но и Вася. Правда, только я почувствовала его удивление.

— Да, вижу, что мы у себя в Польше, плохо представляли, как живут в СССР.

— Вот теперь, пан Каневский, у вас появилась такая возможность. И смею вас уверить, что все законопослушные граждане у нас живут хорошо, и власть их не обижает.

На этой ноте я решила, что пора заканчивать беседу и отправляться домой. Я встала, мужчины тоже вежливо встали. Мы с Васей раскланялись с попами. Я быстро собрала все шахматы, не удержалась — ухватила еще одну конфету (ксендз улыбнулся), и пошла в сопровождении мужа к мотоциклу.

Дома мы, несмотря на бултыхавшийся в желудках чай, все-таки поужинали. А потом Вася заявил.

— Завтра у тебя утром будет куча дел, а после обеда поедешь вместе с епископом в Барановичи. Его на поезд, а сама к майору. Он тебя проинструктирует и отправит дальше, уже в Москву. Поэтому сейчас все собери. В дорогу возьмешь весь свой арсенал, но в Москву только со штатным наганом. Остальное оставишь у Валентина Петровича. Поездку планируй на неделю. Командировочные получишь в кассе, но не исключено, что майор еще добавит тебе на дорожку. В этот раз ты будешь там одна, поэтому поселишься в ведомственной гостинице. Майор завтра тебе все объяснит. А я тут буду без тебя скучать.

— Я тоже буду скучать, Васенька. Так что давай не терять времени.

И мы постарались наше время использовать по максимуму.

Рабочее утро началось с самого неприятного — с написания отчетов. Один отчет по рейду и один отчет по игре в шахматы. По первой части рейда писать было просто: зашли, снаружи все было спокойно, всех, кого было нужно, забрали и ушли. По второй части стало сложнее. Нужно было написать так, чтобы к Трофиму не стали бы придираться. Но и совсем в сторону тоже писать было нельзя. Не одна ведь я писала по этому делу отчет. Ладно. Выставила пса главным сопротивленцем, про двустволку написала именно так, как советовал Игорь — в конце концов, я в этих охотничьих ружьях действительно практически ничего не понимаю. А вот как я додумалась про бумаги? А, фиг с ним. Напишу, как было. Предположила, что могли быть бумаги — предположение оказалось правильным, бумаги выдали добровольно. "Правду писать легко и приятно." 1)На этом мои мучения с первым отчетом практически закончились. Переписывание из-за клякс не в счет.

Со вторым отчетом вышло сложнее. Во время игры думаешь об игре, а не о том, что и как потом будешь писать. Мало того, мои шахматные размышления никому не интересны, так как читать будут профессионалы совсем другой специализации. Обоснование выбора того или иного дебюта и расчет вариантов их совсем не колышут. Им факты и оценки подавай. Причем, не оценки позиций, а оценки людей и поступков. Поэтому пришлось напрячь все извилины, вспомнить кто, что и как говорил, и изложить это на бумаге. Правда, я не забыла подпустить шпильку по поводу подсказки со стороны епископа, так как это свидетельствовало сразу о нескольких важных чертах его характера: самомнение (играет, наверняка, хуже, а лезет подсказывать), бесцеремонность и не слишком большой ум. То, что он добрался до такой должности (или такого сана — как этот у них называется), говорит не столько о его уме, сколько о его хитрости. Потом пришлось пересказать нашу беседу втроем — тоже факты, которые полагается отражать. Пусть Вася и о себе немного почитает. Попыхтела, попыхтела и все-таки родила второй отчет, причем его решила не переписывать. И так сойдет. Скажут — перепишу, а нет — и ладушки.

Вручила мужу отчет и тут же получила взамен очередную порцию отчетов наблюдателей. Там опять все было очень подробно от каждой из групп. Описали и нашу с Васей беседу с ксендзом. Слов они не слышали, так что описывали только поведение всех персонажей. Опять отличилась ночная группа. Теперь только неизвестный не выходил, а входил в потайной ход. Согласно инструкции задерживать его не имели права, поэтому ограничились фиксацией данного факта, отметив, что он появился непонятно откуда и нес с собой небольшой сверток — возможно, просто свернул в комок опустевший мешок. Это место, я, как и в прошлый раз, отметила красным карандашом. В осадок выпало то, что по этому потайному ходу народ бродит туда и сюда, а задерживать пока не имеет смысла. Что предъявишь на пустом месте. Ничего. Только знание хода засветишь. Придется ждать. Хотя одна мыслишка у меня появилась, поэтому, вернув отчеты Васе, я сказала.

— Товарищ старший лейтенант. По этим отчетам есть одно замечание.

— Да, интересно. Выкладывай.

— У меня создалось впечатление, что этот тайный ход сообщается не только с костелом.

— Как это? Ведь наши оперативники несколько раз проходили его от начала и до конца.

— Так они просто проходили, а стенки, наверное, не исследовали. Что, если там есть еще какое-нибудь ответвление?

— Вот оно что! А ведь может быть. Когда идешь по проходу с фонариком, то не слишком смотришь по сторонам. Действительно, могли и проворонить. Спасибо за идею. Обязательно проверим. А теперь скажи, пожалуйста. Кто, кроме тебя и Пряхина, видел бумаги, которые вы принесли?

—--

1) Немного искаженная цитата из "Мастера и Маргариты" М. Булгакова: "Правду говорить легко и приятно".

Так, кто видел? Стала вспоминать.

— Как мне их выдал Трофим, не видел никто. Это точно. Бумаги были в свертке, снаружи то, что это именно бумаги, не видел никто. Но, когда я передавала их Игорю, то брякнула, что это бумаги. Могли слышать два или три бойца из приданных нам.

— Этого я и боялся! Тебе никто не говорил, что не следует обо всех представляющих оперативный интерес предметах громко объявлять окружающим. А так получилось, что эти бумаги срочно затребовали в Белорусское отделение НКГБ. Сам товарищ Цанава затребовал.

— Это кто еще такой?

— Ха, пора бы уже знать младшему командиру НКГБ свое начальство! Товарищ Цанава Лаврентий Фомич с февраля этого года нарком госбезопасности БССР. Правая рука товарища Меркулова — нашего наркома. На всякий случай напоминаю, что Нарком госбезопасности у нас товарищ Меркулов Всеволод Николаевич.

— А кто тогда товарищ Берия?

— Товарищ Берия является Наркомом внутренних дел. Формально по рангу он равен товарищу Меркулову, но реально положение Берия выше. Можно считать, что товарищ Меркулов — правая рука товарища Берии. Поняла?

— Вроде бы поняла. Старший — товарищ Берия, его правая рука — товарищ Меркулов, а правая рука товарища Меркулова — товарищ Цанава. Их имена и отчества я запишу и выучу.

— Слава богу! И постарайся не ошибиться, тем более, что ты сегодня вечером отправляешься в Москву, где у тебя могут быть встречи с самыми разными начальниками. Скидку на неопытность в наших делах тебе, конечно, сделают, но чем быстрее ты станешь во всем этом ориентироваться, тем лучше.