Андрей Величко - Гатчинский коршун

Кайзер, подумав, выразил сомнение насчет Венгрии.

– Они же вроде хотели независимости, даже восстание поднимали? – уточнил я. – Ну так и давайте подарим им свободу! Но не на халяву, пусть сначала возместят нам с вами расходы по своему освобождению, а до этого там будет временная немецкая администрация, например. И с Чехией, наверное, надо будет сделать так же, чтобы венгры не обиделись.

Гоша действительно получил от английского короля письмо. Мы быстро убедились, что содержание соответствует имеющемуся у меня черновику и отправили заранее заготовленный ответ, в котором Гоша многословно благодарил за совет и заверял, что обязательно ему последует, потому как действительно не стоит какая-то Черногория того, чтобы из-за нее ссорились великие державы. Но, с другой стороны, у русского императора есть жена, которая в той Черногории работает курильской королевой… С третьей стороны, королева человек разумный, так что готова рассмотреть любое взаимовыгодное предложение – но, с четвертой стороны, по мелочам она от дел отвлекаться не любит… В общем, на тридцати пяти листах письма рассматривалось восемнадцать сторон означенной проблемы – нам не жалко, пусть его величеству Эдику будет чего почитать по вечерам.

За всеми этими событиями как-то незаметно подошла середина марта, потом его конец… Весьма внушительная английская эскадра во главе с «Дредноутом» вошла в Средиземное море. Когда она уже огибала Сицилию, Никола получил ноту с объявлением войны – в качестве первоапрельского подарка.

А я тем временем с ужасом думал – и что же будет, если на нас нападут действительно внезапно? Сейчас, имея на подготовку два месяца, мы ухитрились организовать просто выдающийся бардак.

Патронов для трехлинеек было завезено на несколько лет непрерывной стрельбы. Однако на вооружении казаков и калединцев были в основном автоматы… Попытка завезти под эти патроны пулеметы старого образца, с которыми мы воевали на Ляодуне, почему-то привела к тому, что в Черногорию прибыла партия новых, в заводской смазке, отличных единых пулеметов ПНФ 1905 – но потребляющих маузеровские патроны, которых там не имелось и десяти тысяч… Вилли обещал срочно помочь с патронами и даже переправить их на место по своим каналам – но время!

По вроде бы реальным планам получалось, что у нас там будет порядка трех тысяч морских мин, но к первому апреля их насчитывалось всего восемьсот штук. Противопехотных тоже получилось меньше, чем задумывалось, но тут хоть на проценты, а не в разы. И, наконец, последний пароход, который вез минометы, мины к ним и дивизионный госпиталь, проскочил буквально под носом у английской эскадры, а на подходе к Бару налетел на нашу же мину, но, к счастью, не затонул, а успел выброситься на берег.

Правда, на общем фоне было-таки одно светлое пятно – перебазирование авиагруппы прошло просто удивительно организованно. Само главное, были заранее подготовлены несколько бензохранилищ, так что бензиновый голод нам не грозил. Авиагруппа включала в себя два полка «Кошек», полк «Бобиков», четыре «Ишака» и полтора десятка двухместных автожиров.

В общем, Михаил еще раз подтвердил, что является способным военным администратором.

Австрия тем временем провернула операцию с Боснией. Дело в том, что еще с Берлинского конгресса там находились австрийские войска, но сама территория считалась турецкой. Так вот, туркам подкинули что-то в районе пары миллионов фунтов, и они согласились, что ситуация сложилась какая-то неправильная и пусть Австрия берет эту Боснию себе, если хочет. Она и захотела… Сербам же австрияки заявили, что их, так и быть, пока не тронут, но только при условии полного отказа от поддержки Черногории. Таким образом, с суши к Черногории можно было подобраться только со стороны Турции, море заблокировала пока еще не решающая приблизиться вплотную английская эскадра. По воздуху же мы могли летать к нашим союзникам с территории Болгарии, с аэродрома под Софией, пообещав им за это в случае чего защитить от Австрии. Англичане же пока медлили, потому как у них возникли трудности с аэродромами на итальянском побережье Адриатики – мы не зря раздали приличные суммы в качестве взяток чиновникам и пожертвований лицам с антиобщественными наклонностями. Основу английской воздушной эскадры составляли двести с лишним «Варриоров», три «Голиафа», пятьдесят «Спитфайров» и два десятка новейших истребителей «Роллс-Ройс Фантом», уже получившие у наших летчиков прозвище «Глист».

В России весть о начавшейся войне всколыхнула в основном интеллигенцию. Все вдруг завопили о какой-то исторической миссии по установлению нового порядка на основе славянского братства и еще черт знает чего… В общем, агитировали за то, чтобы мы со всей дури влезли в заварушку и оттяпали себе все Балканы – а в исполнении некоторых отморозков еще и проливы. Ладно, собака лает… Но когда те же песни запели видные политики и предприниматели, Гоша собрал их вместе и произнес небольшую речь.

– Незадолго до этих событий, – сообщил собравшимся император, – я беседовал с одним весьма достойным человеком. Он говорил мне примерно то же, что и вы – про то, что славянам надо помочь, да и проливы вещь неплохая. Я внимательно его выслушал, потому что он имел право на такие речи. У него на плечах были погоны, и он знал, что в случае конфликта Россия пошлет осуществлять эти идеи именно его. Сражаться и умирать… Сегодня он в Черногории. Сейчас, ознакомившись с вашей точкой зрения, я хочу спросить – я правильно понял, вы тоже все готовы именно к этому? Если да, то я готов оказать необходимую помощь в осуществлении таких устремлений. При выходе из зала находится столик, где производится регистрация добровольцев. Так как здесь нет бедных людей, то винтовку и обмундирование каждому будет нетрудно приобрести за свой счет. Господин Родзянко, вы что-то хотите сказать? Простите, но я отметаю ваши возражения. Канцлер, например, гораздо старше вас, что совершенно не помешало ему принимать самое непосредственное участие в боевых действиях. Однако, сказанное вами наводит на нехорошие подозрения… Неужели вы выступали за эскалацию конфликта на Балканах, имея в виду, что лично от вас это не потребует никаких жертв? Если это так, то я не могу назвать этот образ действий иначе как провокацией. Впрочем, для точной квалификации обсуждаемого я пригласил очень компетентного человека… Господин государственный канцлер, вам слово.

– Полностью присоединяюсь к мнению его величества, – сказал я, внимательно оглядывая зал из-за зеркальных очков, – то есть считаю, что право голоса по этому вопросу имеют только готовые на жертвы. Так как все присутствующие здесь свой голос так или иначе уже подали… В общем, хочу немного заострить ваше внимание на том, что его величество сказал «жертва». А не подачка! Когда человек во имя общего дела рискует жизнью – это жертва. Когда отдает состояние – тоже. А когда… в общем, надеюсь, что вы меня поняли. Еще хочу добавить, что безгрешных людей я здесь не вижу. Да, так уж сложилось, что в обычных условиях наша юстиция часто закрывает глаза на мелкие нарушения – мол, строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Но со вчерашнего дня условия стали необычными… Напротив столика для записи добровольцев стоит еще один, для приема пожертвований. Благодарю за внимание.