Александр Конторович - Главное - вернуться

Перед деревней немцы остановились. Вышли на дорогу. Что-то мало их? Или это у страха глаза велики? На дороге стояло около двадцати человек. Или чуть меньше, мне с моего места было не очень хорошо их видно. Странно… мне казалось, что в лесу их было больше?

Постояв какое-то время, фрицы вдруг растянулись в цепь и пошли в направлении деревни. Чего они ждали? Команды? У них есть рация? Где? Радиста я не видел.

Тем временем цепь достигла крайних домов и солдаты скрылись между ними. Некоторое время я еще видел между домами мелькающие фигурки, потом и они скрылись из виду. Они прочесывают деревню? Вполне вероятно, я на их месте, поступил бы так же. Что они будут делать после? Останутся здесь или уйдут?

Через полтора часа я получил ответ на этот вопрос.

Фигурки снова замелькали между домами, и я увидел, как солдаты снова строятся на улице. Закончили прочесывание? Не рано? Хотя… целых домов тут почти не осталось, а чтобы прочесать все развалины, нужно не меньше роты. И световой день. Так что, чисто формально, они все сделали правильно.

Последний солдат скрылся в лесу, а я все лежал на своем месте. Идти? Или нет? При всем кажущемся разнообразии вариантов, путей в деревню всего два – по дороге и по берегу реки. Больше нигде не пройти – болота. Кстати, видимо, именно поэтому в деревне шли столь жаркие бои. Наши, скорее всего, держали оборону в этой деревне, а немцы их оттуда вышибали. И, как следствие, не пожалели бомб и снарядов. Итог – передо мной. Ждать ночи? А вдруг, пока я тут лежу, наши уйдут из деревни? Сегодня последний день. Если я правильно понял тогда снайпера. Если они вообще тут были. Если это то самое место. Могли и раньше уйти. И я, как лопух, полезу в пустые развалины, разыскивая там неведомую мне точку встречи.

Так что? Ждать? Идти? Как там у классиков? 'Если не знаешь, чего делать – иди вперед!'

Повесив пулемет на плечо, я вышел на дорогу.

Вот уже и первые дома. Точнее, то, что когда-то ими называлось. Обходя обломки, прислушиваясь на ходу, я продолжал идти, прижимаясь к правой стороне улицы. Получалось не очень, видимость тут была неплохой. Так, вот справа длинная стена какого-то сарая, возле нее обломков почти нет. Ну и правильно, сарай-то целый! А вот дому напротив досталось: полкрыши как не бывало. В сарае были ворота, в настоящий момент чуть приоткрытые. Тихо… Или это у меня слуховые галлюцинации от перевозбуждения? Вроде звякает что-то? Или это лента у меня в пулемете? Ага, как же, это она в кругляше так позвякивает? Щас… А ГДЕ?

Р-р-р-рах! Длинная пулеметная очередь взметнула пыль перед моими ногами. Выбила щепки из стены сарая. Так, что они полетели мне прямо в лицо. Потом они посыпались уже мне на голову. Ударили по спине…

Вилы… Пулеметчик сидел в чердачном окне, напротив меня. Я хорошо видел вспышки, вылетающие из ствола его оружия. Видел разлетающиеся веером гильзы.

Выбегающих из развалин немцев с нацеленным в мое лицо оружием. Все. Не уйти. И даже рукой не шевельнуть – срежут из десятка стволов.

Не добежав до меня нескольких метров, солдаты остановились. Наступила тишина, только хрипло дышал наверху пулеметчик. Чего это он так? Перевозбудился от радости? Так я ж не баба…

В глубине дома послышались шаги, кто-то шел. Заскрипела открываемая дверь, и на улицу шагнул крепкий мужик в камуфляже.

Странно, но его лицо показалось мне чем-то знакомым… Дежа вю?

Подойдя ближе, немец остановился и с интересом меня оглядел.

– Подполковник Леонов? Позвольте представиться – гауптман Борг. Очень рад, что наша игра в кошки-мышки наконец закончилась. Будьте так любезны – положите свое оружие. Не надо делать глупостей, вы же разумный человек…

Так… похоже, что толстая полярная лисичка улыбнулась мне полным ртом… жаль, я только было успокоился, думал, вот, скоро уже своих увижу… В лучшей жизни, пожалуй что и увижу. А вот тут… уже навряд ли.

Я осмотрелся. Немцы стоят грамотно, директрису друг другу не перекрывают. Значит, стрелять будут сразу, как только я дернусь. Пулемет повернуть уже не успею, максимум, что смогу – срубить ту парочку, что напротив меня стоит. И все.

– Не затягивайте, подполковник. Я, конечно, имею приказ взять вас живым. Однако же там не указано, насколько живым. И ничего не сказано о том, что вы при этом должны быть невредимым. Так что прострелить вам руки-ноги мне никто не мешает. Не надо провоцировать моих солдат, они и так не пылают к вам дружескими чувствами.

– Что же будет им мешать высказать мне это недружелюбие уже после того, как я положу оружие? Так хоть меньше мучиться буду…

– В этом не заинтересован уже я! Не скрою, если вас привезут простреленного и избитого – это один из возможных вариантов. И совсем иначе это будет выглядеть, если на вас не будет и ни царапинки. Второй вариант мне более по душе. Но и против первого я не особо возражаю. Во всяком случае, жизнь своих солдат я ценю выше, чем благорасположение начальства.

В глазах солдат я заметил явное одобрение. Грамотный гауптман, и, похоже, солдаты его любят. Во всяком случае – уважают. Значит, в обиду не дадут и стрелять станут сразу, стоит мне только рукой неправильно шевельнуть. Таким образом, весь мой огнестрел стал бесполезным. Не успеть… Я наклонился и поставил пулемет на землю.

– Винтовку, герр подполковник!

– У меня не десять рук, гауптман!

Я взялся рукой за ремень. Немцы напряглись, хоть и не так явственно, как тогда, когда у меня в руках был пулемет. СВТ легла рядом с пулеметом. При этом я слегка тряхнул левой рукой, и из рукава мне скатился в ладонь пистолетный патрон. На землю бы он не упал – висел на веревочке. При этом веревочка была привязана к запалу от гранаты. Каковая, в свою очередь, была закреплена у меня под одеждой. Старый я волк… знаю, что бывает, когда ты весь оказываешься во власти противника… Не верю я гауптману…

– Теперь – пистолеты! Расстегните кобуры, но оружие пока не вынимать!

Это еще почему?

– Кстати, гауптман. Если уж все так вышло, как вы сумели все это организовать?

– Вас заметили еще в лесу. Когда вы шли за нами. Но там был риск вас упустить. Или не найти, если бы вас подстрелили. Другого пути отсюда у вас нет, деревни не миновать никак. Крюк слишком большой выйдет. Вот мы и разыграли этот импровизированный спектакль. Вы же не знали, сколько нас?

– Нет. Не знал.

– Правильно. Ибо часть взвода (ага, все-таки взвод!) все время шла чуть в стороне. Вы их даже не заметили (видел я их, а, точнее – слышал). В деревню по дороге вошли те, кого вы видели. Остальные просочились ползком. Потом первая часть солдат вышла из деревни, а остальные стали ждать вас. Вот и все. Признайтесь – хорошо исполнено?

– Весьма неплохо.

– Благодарю. Серьезно, герр подполковник, похвала из ваших уст для меня много значит!