Андрей Величко - Канцлер империи

— Вот видишь, — шепнула мне Мари, — я такое чуть ли не каждый день наблюдаю! Не могу отделаться от мысли, что этот кот даже еще умнее, чем кажется, только говорить не может. А последнее время я вообще думаю, что просто не хочет… Можно какую-нибудь твою хитрую электрику в Настину комнату провести — слушать, о чем они с Рексом говорят, когда меня нет? Только осторожно, чтобы он не заметил.

— Ладно, придумаю что-нибудь, — пообещал я, — хотя у кошек горло не так устроено, чтобы разговаривать. Он, наверное, с дочкой жестами общается или как-нибудь вовсе невербально… Да, вот еще какая у меня мысль появилась. Вроде, если он чем-то обеспокоен, то это видно? Просто мне известны случаи, когда самые обычные кошки заранее чувствовали неприятности и старались донести это до своих хозяев. Например, о том, что скоро будет землетрясение. А Рекс ведь совсем не обычный кот, к тому же хорошо относится не только к Настеньке, но и к нам с тобой тоже. Это я к тому, чтобы ты повнимательнее отнеслась к его, например, беспокойству, если оно вдруг проявится.

Мари с некотором удивлением посмотрела на меня.

— Я ведь даже хотела тебе пожаловаться, но забыла. А он меня третьего дня в дворцовую зону не пустил! Сначала пытался в ногах путаться, а потом, как увидел, что не помогает, кинулся к Насте, она прибежала — и в плач… Правда, быстро успокоилась.

Интересно, подумал я. Зимний был нами поделен на зоны, примерно совпадающие с его четырьмя сторонами — правительственная, техническая, жилая и министерства двора, которую неофициально называли «дворцовой». Обитал там барон Фредерикс со своей канцелярий, а также фрейлины Мари. Честно говоря, я давно хотел убрать из Зимнего эту совершено лишнюю контору, но тогда дворец окончательно потерял бы присущий ему шарм, на что не были согласны обитающие там величества.

— А потом? — поинтересовался я.

— Ничего, — пожала плечами Мари, — сходила туда вечером.

Я подумал — теперь, пожалуй, трудновато будет выяснить, что же там было такое три дня назад утром. Хотя, конечно, пусть Танечка попытается… Кстати, она к Рексу относится очень неплохо, как и он ней. Так что, пожалуй, сразу после праздника надо будет устроить небольшое совещание в узком кругу — мы с Татьяной, Рекс и Настенька как переводчик с кошачьего.

— Дорогая, я минут на пять вас покину. Настенька, я скоро приду, не волнуйся!

Я встал — надо было прямо сейчас озадачить Татьяну — не случалось ли три дня назад чего-нибудь не совсем обычного? И сказать, что ее Леночке придется ехать домой с кем-то, а мама будет совещаться со мной и Рексом.

Уходя, я посмотрел на кошака — и мне или показалось, или он действительно понял, куда и зачем я иду! Во всяком случае, он муркнул что-то явно одобрительное.

Праздник прошел весело. Под конец начались танцы. Меня бы не удивило, если бы вдруг и Рекс принял участие в них, но он спокойно сидел на своей табуретке. Правильно, а то как бы не затоптали… После праздника мы с Татьяной, Мари, Настенькой и Рексом прошли в рабочий кабинет.

Там люди расселись вокруг стола, а Рекс — на коленях у дочери. Я подумал и обратился прямо к кошаку:

— Рекс, как ты думаешь, у нас тут все хорошо?

— Нехорошо! — сразу ответила Настя.

— А что у нас плохо, он может сказать?

Дочь слушала кошака примерно минуту, а потом заявила:

— Плохая тетя!

— Показать сможешь? — обратился я напрямую к коту.

Рекс кивнул.

Татьяна сняла трубку и велела срочно прибыть сюда дежурной тройке.

Я тем временем продолжал:

— Не мне показать, а хорошей тете?

Рекс снова кивнул. Тем временем дежурная тройка уже зашла в кабинет. Она состояла из двух довольно миловидных девушек и здоровенной бабищи. Я знал эту Танечкину сотрудницу, про нее говорили, что она может согнуть лом или убить кулаком быка.

— Сейчас покажешь? — спросил я кошака. Вместо ответа тот подошел к силачихе и мяукнул. Та наклонилась, чтобы взять его на руки, но он вдруг ловко запрыгнул ей за пазуху. При размерах бюста данной фрейлины наличие там еще и мелкого кошака не бросалось в глаза совершенно. Татьяна вопросительно поглядела на меня.

— Идите, — разрешил я. Только… Кота в случае чего защищать, как меня.

— Ясно, шеф, — кивнула Танечка, и четверка дам покинула кабинет.

Через полчаса вернулась Татьяна с Рексом на руках.

— Все в порядке, — сказала она, передавая кота Настеньке, — взяли, сейчас везут в Гатчину. Дело очень серьезное, так что…

Она вопросительно поглядела на Мари.

— Да что уж там, я понимаю, пусть идет…

По дороге в Гатчину Татьяна объяснила:

— Полет лейтенанта Конькова вы еще не забыли? Так вот, у него была невеста. Которая, кстати, в момент дорожного происшествия находилась именно в Москве… А когда с ней начали беседовать, после первых же вопросов она впала в истерику, вскоре перешедшую в нервную горячку, как сказали эскулапы. И умерла к вечеру… Мы начали копать и выяснили, что с начала века и до четвертого года в Москве функционировал какой-то мистический салон восточной направленности. Заправлял та азиат, по непроверенным данным, его фамилия Бадмаев. И эта невеста там неоднократно была замечена.

— ….! — Не выдержал я, — и как же это я про него не вспомнил? Давно пора было присмотреться.

Татьяна никак не прореагировала, она уже привыкла, что я могу знать что угодно. И продолжила:

— Со второй половины четвертого года Бадмаев исчез, салон распался. Но одна из его участниц недавно обнаружилась в Гатчине. Попытались побеседовать — то же самое, истерика, горячка, смерть. Но эту Ли-старший почти спас какими-то своими иголками. Так вот, он сказал, что это какая-то китайская методика гипноза, про которую он знает, но сам ей не владеет. А сейчас — абсолютно те же симптомы. Я уже велела выяснить насчет причастности данной фрейлины к той секте, а пока пусть ей оба Ли занимаются, может, что получится.

До вечера я просидел на узле связи, вникая в происходящее на Дальнем Востоке. Первый день войны не принес никаких неожиданностей, кроме разве что несколько меньшего, чем предполагалось, расхода патронов. Китайцы атаковали укрепрайон в лоб, даже не пытаясь нащупать слабые места в обороне, да к тому же шли на нас в основном компактной толпой. А где-то в пол-одиннадцатого Танечка сообщила мне, что и эта задержанная умерла, несмотря на усилия наших китайцев. Записи ее предсмертного бреда сейчас изучаются. Дано распоряжение об активном сборе любых сведений касательно Бадмаева.

— Да, — вспомнил я, — поищите кого-нибудь, кто помнит аферу конца девяностых годов, это когда на изучение чего-то там в Тибете Бадмаеву было выделено три миллиона рублей. Не верится мне как-то, что такая сумма могла пройти мимо Витте… И продумайте, как устроить всему персоналу сначала Зимнего, а потом Гатчины собеседование с Рексом. Группами, по одному слишком долго будет. И что там с записями?