Андрей Величко - Канцлер империи

Разумеется, я и не думал обижаться.

— Прямо у нее и узнаю, — потянулась к телефону Татьяна. — Это вам неудобно спрашивать у жены «дорогая, как твоя фамилия», а мне-то можно… Здравствуйте, Мария Федоровна, это Татьяна. Можете уделить мне пару минут? Спасибо, Леночка хорошо, только все уши мне прожужжала «хочу такого котика, как у Насти». А Настенька как?

Дальше Танечка только слушала, изредка вставляя междометия, но наконец смогла перейти к делу:

— Мария Федоровна, мне даже как-то неловко… Но для одного документа потребовалась ваша фамилия, а я, к своему стыду, ее не знаю. И не задавать же подчиненным такие вопросы? Понятно… Да, слушаю вас. Шефа? Через час пойду к нему на доклад. Хорошо, передам. Спасибо, Мария Федоровна, до свидания. В общем, шеф, это действительно не такой простой вопрос. Например, какова была фамилия моей сестры Ольги до замужества?

— Разумеется, Оболенская! — несколько удивился вопросу я. — Потому что никаких бумаг, где написано, что она Кубышкина, в природе уже давно не существует.

— Если считать по бумагам, то ваша жена носит фамилию Романова. Ни одного документа, где она зафиксирована как Найденова, нет. Во всяком случае, Мария Федоровна не знает об их существовании. Выяснить?

— Нет, спасибо, я уже узнал все, что хотел.

Вечером у меня была встреча с Гошей, на которой я хотел в числе прочих обсудить еще и этот вопрос. Состоял он в вопиющем пренебрежении почти всеми величествами своими гражданскими правами! Ибо каждый российский подданный имел право получить паспорт — до всеобщей обязанности дело еще не дошло, но двигалось к ней. А этот документ пока был только у моей племянницы, да и то старого образца!

Но Гоша начал с того, что объявил — он решил наконец-то отправить министра двора Фредерикса на пенсию, ибо надоел. Но в силу длительной беспорочной службы эта пенсия выглядела как пожалование титула графа и назначение на должность Местоблюстителя Двора, которая, впрочем, не подразумевала ни власти, ни обязанностей — только оклад и пожизненное право присутствовать на всех императорских церемониях. Дело было в не только в, скажем так, недалекости бывшего барона, а ныне графа, но и в его приверженности устоям. В частности, он никак не мог одобрить брак Гоши и втайне надеялся, что Маша, понимая всю неравность этого союза, и вести себя будет соответствующе… Ага, разбежался — племянница тут же начала наводить свои порядки, а недовольные с треском вылетели из Зимнего, причем некоторые прямиком в Гатчину. Но окончательно барона подкосила моя женитьба на Мари. Мир в его глазах пошатнулся, и жизнь потеряла почти весь смысл. Неоднократные призывы его величества сделать двор если не прибыльным, то хотя бы безубыточным предприятием он просто не понимал, а если бы и понял, то все равно ничего бы не смог предпринять. И теперь Гоша спросил, нет ли у меня на примете подходящей кандидатуры на роль министра двора.

— Есть, — обрадовал его я, — это Алиса. Вспомни, она же практически не шерстила твоих референтов, а просто упорядочила их деятельность! И неплохо получилось. Для этой же должности она подходит идеально — происхождение выше некуда, но при этом ни своры родственников, ни прихлебателей не имеет. Опять же, есть в ней какая-то благородная прижимистость… Скажешь навести экономию — она наведет.

Гоша сделал у себя пометку и перешел к следующему пункту:

— Паспорта, говоришь? Ладно, действительно, надо получить. Тогда ты их подготовь, ну и вручишь в торжественной обстановке. А потом я в твой собственноручную запись сделаю… Читал я творение про твои титулы. Цирк, конечно, но исходная мысль была правильной — ну не может дядя одного величества, отчим второго и муж третьего быть простой светлостью! Всякие леопаторы — это действительно извращение, надо быть проще. Так как ты теперь член курильского царствующего дома — то ты высочество. А раз в результате сразу двух бракосочетаний ты по двум линиям связан с Романовыми, но при этом не великий князь по рождению — то вводится новый титул, «светлейший князь-кесарь». По рангу соответствует наследнику престола, но прав на этот престол ни у тебя, ни у твоих потомков не появляется.

— Вот спасибо-то! — откомментировал я.

— Рано радуешься. Зато и у тебя, и у твоих потомков есть обязанность быть регентом в ситуации, когда таковой понадобится. Все, теперь можешь выражать свой восторг — ни детей, ни женщин тут нет.

— А ты и так знаешь, что я могу сказать, поэтому давай перейдем к международному положению.

Гоша, видимо, вспомнив соответствующее место у Ильфа с Петровым, улыбнулся.

— В общем, — развил тему я, — ситуация с Китаем вроде окончательно прояснилась. Хотя наши противники и не знают ни про Вьетнам, ни про Афган, они пришли именно к этому сценарию. Втравить нас в войну, которая не будет иметь конца — всех китайцев не перебьешь. А они будут ждать, пока нашему народу не надоест получать похоронки, и всячески способствовать развитию у нас пацифизма и прочих сопутствующих вещей. Кроме того, они надеются, что эта война отрицательно скажется на нашей экономике.

— Выход видишь? — поинтересовался император.

— Пока только очень смутно, но это временно, придумаем что-нибудь. Кстати, обратил внимание, что и в Англии, и в Штатах резко вырос интерес к славянской культуре? Льва Толстого уже пригласили в Штаты, лекции читать. Это они надеются так на нашу интеллигенцию воздействовать… Ничего, это не страшно. Вот с крестьянами — да, через пару лет войны могут начаться трудности. В общем, работать надо.

— Ладно, но почему китайцы так странно с нами воюют? Лезут напролом, и все.

— А ты посмотри сводки, какие части лезут. Это же все старая армия! Просто Сунь Ят-Сен изобрел вот такой способ чистки рядов. Ну и нас прощупать заодно, так что скоро будет настоящее наступление. Кстати, от его результатов зависит довольно много — в Англии у некоторых власть имущих еще остались настроения, что нас надо давить побыстрее. Так что, в случае успеха этого наступления и последующей переброски дополнительных сил с наших западных границ в Манчжурию они могут и не утерпеть, чего не хотелось бы… Ну, а если китайцы облажаются, в ближайшее время нам никакой новой войны не грозит.

— Как ты думаешь, Шлиффен не очень рискует, собрав все танки в одном месте — а вдруг китайцы ударят в другом?

— Во-первых, не в одном — они поровну распределены между первым и вторым укрепрайонами. Во-вторых, даже если китайцы ударят в стык между вторым и третьим, то в боевых действиях все равно сможет принять участие половина танков. В третьих, я вообще не думаю, что они представляют собой серьезную силу — ведь их всего десять! Две группы по пять штук. Кстати, знаешь, кто командует первой танковой группой? Лейтенант Гудериан.