Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

— О том, как оно случилось на самом деле, писать, конечно, не нужно, пока не нужно , но суть вами схвачена верно. Моральное превосходство было? Было. Мы уступали красным двадцатикратно, но держались три страшных года. Хотите сказать, что разложившемуся, бессильному войску помогли бы несколько сотен автоматических винтовок и два десятка танков? Не помогли бы. У немцев до конца восемнадцатого года была боеспособная армия, громадный, не имевший серьезных потерь флот, ресурсы отданной им по Брестскому миру России. А они сломались враз и позорно капитулировали. Я читал не меньше вашего, хотя и не так системно. Историки упорно талдычат о «позорно проигранной» Крымской войне…

— Абсурд, разумеется…

— И я о том же. Три года войны на шести удаленных на тысячи верст театрах, и везде успехи! Даже блестящие успехи, особенно на Кавказе и в Петропавловске. В итоге, сражаясь против европейской коалиции и Блистательной Порты [45] Старое название Турецкой империи. , с которой и один на один не всегда справлялись, сдали врагу половину Севастополя. Всего лишь… Так и мы. Какая армия, зацепившись за последний клочок территории, смогла бы перейти в наступление и победить? Только наша. А помощь «пришельцев»? Ну да, это был камешек, вызывающий лавину. Моральная поддержка, подсказка, совет… И ведь не больше, господин полковник? Что такое штыковая атака Корниловской дивизии на фоне всего, что было раньше? Против нас действовали огромные армии…

— Да вы не нервничайте так, Михаил Федорович. Дело ведь прошлое. Я даже знаю ваши следующие слова. Вы скажете, что сам факт появления в нашем мире господ Новикова, Шульгина эт сетера (вас в том числе) — подтверждает нежелание «демона истории» допустить победу Красных.

— Угадали… Есть вещи, которые не должны происходить. Что, если бы римляне проиграли Аттиле свое последнее сражение на Каталаунских полях? Могли же?

— Может быть, перейдем ближе к теме? — примирительно сказал Сугорин. — Чего вы или ваши друзья-руководители хотят сейчас? В том числе и от меня.

Басманов чувствовал, что разнервничался совершенно напрасно. Чем-то его поведение сейчас напоминало то, как вел себя Вадим Рощин в споре с подполковником Тетькиным [46] См. А. Толстой, «Хождение по мукам». .

— Помощи они хотят. Те самые «демоны истории» и многие другие привходящие обстоятельства поставили их и нас всех перед страшным выбором. Этот наш прелестный мир, где так хорошо сидеть на веранде под облетающими листьями, может рухнуть в один момент… И не от очередной войны или вторжения чудовищных порождений инопланетного разума. Просто так, физически…

— Вы меня пугаете?

— Это было бы проще всего. Только незачем. Я, видите ли, артиллерист, знаю физику, химию и математику. Надеюсь, в пределах гимназического курса знаете и вы.

— Так точно. Гимназического. Плюс Академия. Там я наряду с названными изучал и другие дисциплины — географию, историю, топографию, военную статистику и прочее. Поясните, о чем вы…

— Если вдруг поменяется несколько мировых констант, что случится с миром? Тяготение вдвое меньше, скорость света вдвое больше и так далее…

— Продолжайте, — сказал Сугорин, до сих пор воспринимавший слова Басманова довольно отстраненно. Его гораздо больше занимала недописанная глава книги. А сейчас задело. Интонации Басманова или что-то еще…

— Нечего продолжать. Сложилось так, что вся окружающая нас прелесть, — тот указал на море, на продолжающие падать виноградные красные листья, на звонкую, знойную тишину степи, протянувшейся за забором до горизонта, — может в ближайшее время исчезнуть. Вообще. Как ничего и не было. И знаете, что самое смешное? — Басманов взял стакан и посмаковал глоток домашней «Изабеллы» с добавлением виноградной смолы и растертой в порошок коры. — Мы с вами об этом никогда не узнаем. За отсутствием подходящего органа чувств…

— Михаил, — голос полковника прозвучал резко, — дурака валять закончим?

— Так я же и не начинал, Валерий Евгеньевич! Мне нужно было привести вас в состояние, подходящее для делового разговора. А то — «книги пишем», заперлись в башне из слоновой кости. Кстати — «из лобной кости» лучше звучит. А совсем просто — для того, чтобы нам всем выжить, сохранить уже существующие и пригодные для дальнейшего существования реальности, а среди них есть такие… ну, я вам потом расскажу и покажу — нужно совсем немного…

— Михаил, скажите откровенно — вы кокаином не злоупотребляете? В Гвардии это было очень модно в четырнадцатом году…

— А в восемнадцатом? — с хитрой улыбкой спросил Басманов.

Сугорин пожал плечами.

— В тысяча восемьсот девяносто девятый прогуляться не хотите? У господ бурских генералов и президентов совсем хреново со стратегическим мышлением. Вот вас — главным военным советником. Мы все — на подхвате… Оружие и деньги будут.

— Я до сих пор не понял — зачем? О способе оказаться там не спрашиваю. Возможно, он действительно есть. Откуда-то к нам оружие ведь попадало…

— Куда уж проще. Нужно, чтобы эту войну Англия не выиграла. Буры, естественно, выиграть ее по-настоящему не смогут тоже, не тот потенциал и не та публика. Зато опозорить на весь мир «гордый Альбион» постараться стоит… Вы стратег, прикиньте в первом приближении, что случится, если британцам придется свернуть операцию . Книжки у вас под руками есть?

— Да зачем мне книжки? И так все понятно!

— Вот и договорились. Роту наших бывших сослуживцев я наберу, как раньше договаривались. Дипломатию по-прежнему берут на себя наши друзья. Оружием, правда, придется обходиться соразмерным времени. Танков не будет. Так как?

— Сама по себе идея очень интересна. Мы, помнится, в Николаевском училище ход этой войны подробно разбирали. Интересно будет старые записи посмотреть… Я тогда, грешным делом, Александру Ивановичу поверил. Он кое-какие подробности очень убедительно живописал. Как участник и очевидец.

— Он, кто его знает, может быть, и битвы на Калке очевидец… — подкинул Басманов полковнику очередную приманку. — Так если вы согласны, послезавтра утром хотел бы вас видеть на ялтинской набережной. С собой — только личные вещи. Остальное получите на месте.

— Договорились, Михаил Федорович. Кажется, в жизни осталось еще кое-что, кроме подступающей старости.

О возможности стать одним из богатейших людей мира и успеть еще пожить в эпохе самой процветающей на Земле монархии Басманов говорить не стал. Это — для другого случая.

Призванным на службу офицерам долго собираться не требовалось. Достать из-под кровати «тревожный чемоданчик», попрощаться, если есть с кем, — и пожалуйста. Верные пистолеты и револьверы всегда при себе, обеспечение прочим оружием и снаряжением Басманов брал на себя. «Подъемные» почти никому были не нужны, разве только хорошенько погулять напоследок в севастопольских и ялтинских ресторанах. Жалованье пойдет уже после отплытия и в другой валюте.