Александр Владимиров - Таинственный монах

Семен Федорович подошел к одной из винтовок. Передернул затвор.

— Патроны? — буркнул он.

— В ящике, — проговорил монах, и показал на три металлических ящика стоявших справа от входа, и на которые Щукин не обратил внимания.

Семен Федорович подошел ящикам и открыл один из них. Там аккуратно, промасленные, лежали патроны. В двух других были пулеметные ленты.

— Этого хватит ненадолго, — проговорил он, закрывая ящики, — дня на два-три. Да и надо брать в расчет интенсивность атак…

— Нам этого будет достаточно, — неожиданно раздался в дверном проеме голос настоятеля монастыря, — нам нужно лишь выиграть время, чтобы спрятать сокровища.

Опираясь на деревянный резной посох, завершавшийся наверху крестом, он только что подошел, и теперь смотрел на Семена Федоровича. Причем делал это так, что у того побежали по всему телу мурашки.

— Увы, но монастырь обречен, — вздохнул священнослужитель, — это против иноземного агрессора, мы способны были бы выстоять. Но… Здесь народ. А против своего народа не пойдешь. Заблудшие чада.

Монах осенил себя знамением.

— Что, верно, то верно, — согласился с ним Щукин. — Что ж, придется раздать оружие монахам. Я надеюсь, они умеют пользоваться?

— Увы — нет. Мы народ мирный, и все время проводим в молитвах.

В словах настоятеля чувствовалась какая-то фальшь. Может быть, монахи и не держали в руках оружие, но вот в том, что священник этого не делал, Семен Федорович не верил. Уж больно смахивал он своим поведением на офицера.

— Что ж, придется учить, — вздохнул Щукин, соображая, что и сам ни разу ни пользовался оружием. Если не считать пневматики, которой он баловался в тире..

Они вышли из помещения, и монах Гермаген закрыл за ними дверь.

— Я соберу иноков на площади перед собором, — проговорил отец Гермаген, кланяясь настоятелю.

— Хорошо. Ступай.

Священник приподнял рясу и почти бегом удалился.

— Ну, и как вам Молога, Семен Федорович? — спросил батюшка, когда тот скрылся за поворотом.

— Город, как город, — улыбнулся Щукин, — да я, в общем-то, его и не помню. Мал я тогда был. Еле дом свой нашел…

— Это не вы малы были сын мой, — перебил его священник, — это просто после революции, город стал меняться. Увы, увы, не в лучшую сторону. Пропал его купеческий дух. Голытьба заселила его улицы. Нет, не думайте, что я негативно отношусь к пролетариату или крестьянству. Нет, что вы, Семен Федорович. Просто та рвань, что сейчас втекла в ряды пролетариата, а по-другому я и назвать не могу, — не заслуживает уважения. Это скорее люмпены, алкоголики и тунеядцы. Для них не осталось ничего святого.

Настоятель поклонился и ушел, оставив Щукина одного.

Ближе к обедне собрал отец Михаил монахов на площади перед главным храмом. Их было чуть меньше сотни. Все в черных рясах. Иноки о чем-то громко спорили, и замолкли когда на площадь двое монахов, в сопровождении игумена Михаила и нового обитателя пустоши, выкатили, нагруженную оружием, телегу.

— Братья! — громко воскликнул игумен, — Братья! Настали тяжелые времена. Не думал я, что нам придется взять в руки оружие. Но, увы! Братья советская власть хочет забрать у нас наши реликвии. Не отдадим братья. Не отдадим. Разбирайте оружие. И молитесь Богу. И пусть нам поможет Он.

Семен Федорович откинул тряпицу, закрывавшую винтовки и стал их выдавать монахам. Те робко подходили к нему, крестились и брали оружие. Так же молча, уходили в сторону и начинали его разглядывать, кто с удивлением, а кто и с восхищением. Вспоминая забытые, еще до монастырской жизни, навыки обращения с ним.

— Да я погляжу, монахи то у вас не из робкого десятка, — проговорил он, обращаясь к отцу Гермагену.

— Не удивительно. Часть из них бывшие дворяне, которым надоела светская жизнь и они ушли в монастырь. А часть, как и вы, после долгих лет службы решило замолить свой грехи.

Пулеметы достались двум молодым монахам. Семен Федорович даже немного расстроился. Придется, скорее всего, объяснять, а он ничего не знает.

"А это щечки", — подумал Щукин, вспомнив, как Петька объяснял Анке устройство пулемета.

Оставалось надеяться, что иноки сами разберутся. Ведь кто-то вед ухаживал за оружием. А может эти двое?

Когда же винтовки и пулеметы было роздано, Щукин решил расставить их по точкам на стенах. Монахов с пулеметами он поставил на башенках около входа на территорию монастыря. Остальным послушникам указал их места в помещениях обители. После того, когда каждый узнал свое место в будущей обороне, отпустил их трапезничать.

Только под вечер Семен Федорович заметил, что сегодня у монастырских ворот он не видел ни одного нищего. Те куда-то пропали.

Щукин еще около часа провел с настоятелем, а затем под предлогом, что хотел бы отдохнуть удалился к себе в келью, где и проспал около двух часов.

Ночью Семен Федорович проснулся. Оделся, осторожно добрался до подземного входа. Стараясь не шуметь, туннелем вышел к машине. И не зажигая фар, доехал до деревянного моста, ведшего на другой берег Мологи. И только там, оказавшись на территории Пошехонского района, включил фары.

"Здесь в будущем будут ловить рыбу", — подумал он, минуя поля и въезжая в лесок, который был на обеих картах.

Именно здесь могли быть вырыты ямы, оставленные еще древним человеком, а это давало возможность построить землянку в два раза быстрее.

Семен Федорович переместился в завтрашний день и осмотрел местность. Щукин сразу же обнаружил следы своей ночной деятельности. Это была древняя яма, возле которой были аккуратно сложены бревна.

— Теперь осталось только это сделать, — проговорил он и прыгнул в прошлое.

Повесил на ближайшее дерево, один из двух фонарей, что прихватил с собой и вернулся к автомобилю. Достал топор, лопату. Отнес к месту будущей землянки.

Всю ночь, под свет разожженного костра он рубил лес. Складывая бревна возле ямы.

Где-то за час до рассвета Семен Федорович вернулся в монастырь.

Четвертый день в прошлом.

На четвертый день поутру до монастыря дошел слух, что в Мологе, у одного из высокопоставленных начальников угнали автомобиль. Тот его под окнами дома, где встречался с любовницей, оставил. Потом слышал шум заводившегося двигателя, да вот только значения не придал, думая, что ее его шофер в гараж решил отгонять. В машине, как сообщил привезший этот слух Егор Тимофеевич, были лопата и топор. На вопрос Щукина, а зачем они важной персоне они нужны были? Крестьянин ответил:

— Дороги Семен Федорович, дороги. Это ведь не телега. Машина в грязи застрянет, попробуй, сдвинь. А так срубил несколько жердей, бросил под колеса, песочком посыпал, ну, и езжай дальше спокойно.

В девятом часу крестьянин откланялся, сообщив, что собирается отправиться в Рыбинск.