Богдан Сушинский - Антарктида: Четвертый рейх

— «Приятную» же перспективу вы обрисовали, Скорцени!

— Но вполне прогнозируемую.

Прежде чем как-то отреагировать на его слова, Гиммлер несколько раз подряд пожал плечами, и, как показалось первому диверсанту рейха, всякий раз этим пожиманием завершалась неудачная попытка заговорить о том, что более всего волновало рейхсфюрера в эти минуты.

— Но кто же тогда будет править Рейх-Атлантидой, если учесть, что основным населением ее станут подданные фюрера и что прежде всего она — рейх, а уж затем — Атлантида?

— Ради этого я, собственно, и отправляюсь в Рейх-Атлантиду.

— Но уже сейчас появились какие-то версии, которые кажутся вам вполне приемлемыми…

Скорцени добродушно улыбнулся.

— Что вас рассмешило? — не осталась незамеченной его реакция.

— Приятно удивило. Ваше умение провоцировать на откровенность.

— Не провоцировать, а побуждать. И этого у меня не отнимешь.

— Согласен.

— Хотя я знаю, о чем вы, сталкиваясь со мной, думаете: «Почему ни известный журналист из "Фелькишер беобахтер" Иозеф Берхтольд, ни опытный полицейский агент Рихард Хайден удержаться во главе СС не сумели, а бывший владелец птицефабрики Генрих Гиммлер не только удержался на этой должности, но и сумел сотворить СС такой мощной и грозной, каковыми они сейчас являются?». [106] Первым руководителем охранных команд (Sturmstaffeln — SS) действительно был сотрудник купленной в свое время Гитлером и постоянно опекаемой Геббельсом газеты «Фелькишер беобахтер», которая со временем стала ведущим партийным изданием НСДАП. А сменил его на этом посту полицейский агент. В романе даны их настоящие имена. Гиммлер же в это время был владельцем небольшой и не очень прибыльной птицефабрики и за свою казавшуюся странной в верхушке партии и СС, привязанность к деревенскому способу жизни получил прозвище Гиммлер-навоз.

«Не хватало только, чтобы он вспомнил всем известное прозвище, которое до сих пор гуляет коридорами высшей власти рейха: «Гиммлер-навоз», и которое вызывает в нем приступы мстительной обиды. Вспомнил и потребовал выказать свое отношение к нему».

— Все мы до прихода в НСДАП и СС имели какие-то гражданские специальности и привязанности, — уклончиво ответил Скорцени, благоразумно обходя расставленные ловушки.

— А с другой стороны, как бы я смог руководить целой плеядой таких же дотошных и скрытных подчиненных, как вы? Так что вы хотели поведать?

Слева от шоссе появились старинные особняки падернборнского пригорода. Война их пока что не коснулась, если не считать светомаскировки на окнах да каких-то руин, открывавшихся где-то вдалеке, в створе между двумя лесистыми холмами.

— Мне показалось, — вновь заговорил Скорцени, — что арий-атланты действительно намерены сотворять двойников: двойник Гитлера, двойник Геринга…

— Гиммлера.

— И, конечно же, Геббельса, без которого германцы в своей Рейх-Атлантиде сразу же затоскуют.

— С двойником Геббельса им особенно придется потрудиться, — язвительно заметил Гиммлер, никогда не скрывавший своего легкомысленного отношения к наклонностям и занятиям министра пропаганды. — Как считаете, они сами будут создавать их или станут полагаться на наших, доморощенных?

— Им будет очень трудно создавать двойников, в которых бы поверило наше поколение германцев. А создавать их следует прежде всего для нашего. У молодого поколения появятся свои собственные герои. Причем сложнее всего будет с фюрером. Я знакомился с секретной папкой «Базы-211». Там нет основательного отчета капитана авианосца «Швабенланд» Альфреда фон Риттера. Именно того отчета, в котором речь шла о посещении им Внутреннего Мира. А ведь не следует забывать, что он был первым и, по-моему, пока что единственным из германцев, кто получил туда доступ и кто, как мне представляется, встречался с Правителем Страны атлантов.

— А что мешает допросить этого, как его, фон Риттера?

— Он возглавляет службу идеологии и внутренней охраны «Базы-211» и возвращению в рейх не подлежит. Остается загадкой, кто именно изъял этот отчет. Скорее всего, Геринг. Но знает ли об этом фюрер? Я, конечно, воспользуюсь встречей с фон Риттером на самой «Базе». Но было бы хорошо, если бы нам удалось ознакомиться с этим сверхсекретным отчетом до моей экспедиции в Рейх-Атлантиду.

— Опять этот чертов Геринг. Вы знаете, как он ведет себя в вопросе об институте Геринга.

— Я встречался с ним на его вилле «Каринхалле» и ультимативно потребовал, чтобы этот непонятно чем занимающийся институт был передан в ведение института «Аненербе», а следовательно, под ваше личное руководство.

— Я этого не знал, почему сразу не доложили?

— Не представлялось возможным. Да и происходило это только вчера, когда я неожиданно был приглашен рейхсмаршалом на его виллу.

— Как он вел себя?

— Поначалу очень агрессивно, а потом вспомнил, как я похищал из горного прекрасно охраняемого отеля «Кампо Императоре» великого дуче Италии, и решил не рисковать.

— Я поручу своим людям выяснить, у кого находится этот отчет. Если только его удастся выудить, вы получите возможность ознакомиться с ним самым подробным образом. Кроме того, в Антарктиду вы отправитесь, имея документ, наделяющий вас практически неограниченными полномочиями, вплоть до замены высшего руководства.

— А как быть с двойниками?

— Если у них и культивируется какой-то двойник, то это двойник фюрера. Только вряд ли им удастся использовать его в Рейх-Атлантиде. Там знают, что фюрер нужен Германии и останется с ней до конца.

— …Дьявол меня расстреляй! — в свойственном ему духе подтвердил эту мысль Скорцени.

— Впрочем, если вам удастся встретить там двойника Гиммлера, передайте ему привет от оригинала, но при этом выскажите ему все, что думаете о настоящем Гиммлере. Но если говорить серьезно, то попытайтесь выяснить, что они намерены делать со своими двойниками, их реальные намерения, а также степень подготовленности этих эрзац-вождей.

— Я так понимаю, что вопрос, прежде всего, заключается, том, где именно эти двойники будут править: в Германии или в Рейх-Атлантиде.

— …Поскольку, Скорцени, от этого будет зависеть очень многое: и в судьбе нынешнего руководства рейха, и в судьбе нынешней Германии.

— Я понимаю это, как, очевидно, понимает и господин оберст-фюрер Шутпштаффель Гитлер. [107] Мало кому из историков Второй мировой, а тем более писателей известно, что самый высокий чин в войсках СС имел Гитлер. Он был оберст-фюрером СС (дер оберст фюрер дер Шутпштаффель). Но поскольку все обращались к нему — «мой фюрер», а официально он именовался фюрером Великогерманского рейха, то о его эсэсовском чине, как правило, никто никогда не вспоминал. Мало того, в литературе можно встретить много утверждений о том, что носителем высшего титула СС являлся Гиммлер.