Богдан Сушинский - Антарктида: Четвертый рейх

Услышав о папке «Базы-211», Скорцени тотчас же вспомнил о той таинственной папке, которая уже однажды появлялась в руках фюрера. Так, может быть, именно она и есть двойником того досье, которое лежит сейчас на огромном массивном столе, стоящем посреди отведенной ему комнаты в Рыцарском флигеле замка Вебельсберг, в котором в старину обычно находили приют прославившиеся на турнирах странствующие рыцари?

— Я хочу, Скорцени, чтобы вы честно сказали мне, что вы обо всем этом думаете.

Скорцени чуть было не переспросил, о чем «обо всем этом»: он всегда требовал, чтобы, определяя задание, Гитлер, Гиммлер или кто-либо иной выражались с предельной ясностью.

Однако на сей раз его остановил голос фюрера — поникший, удрученный; голос человека, разочаровавшегося во всем, ради чего он до сих пор жил, и всеми, на кого рассчитывал.

— Попробую разобраться.

— Гиммлер в курсе моей просьбы.

— Геринг, надеюсь, тоже, — как бы между прочим проговорил Отто, помня, что отношения с рейхсмаршалом люфтваффе у фюрера в последнее время осложнились. Однако помнил он и то, что именно Геринг руководил операцией по исследованию Новой Швабии.

— Считаете, что Геринг может препятствовать? — все тем же тоном вождя, разуверившегося в своем племени, спросил фюрер.

И только теперь, поняв, как фюреру нужна сейчас сильная рука, как ему нужна поддержка, Скорцени вдруг решительно заявил:

— Геринг не станет препятствовать нам, мой фюрер. Не решится. И никаких псалмопений по этому поводу у него не будет, мой фюрер, — вдруг разразился Отто своей любимой поговоркой, которая всем высшим чинам рейха уже была знакома и которую все воспринимали как выражение крайней решительности личного агента фюрера, — никаких псалмопений!

— Вы все правильно понимаете, Скорцени, — оживился фюрер, и, не прибегая ни к какой смысловой паузе, неожиданно спросил: — А тот унтерштурмфюрер, ну, Имперская Тень?..

— Унтерштурмфюрер Зомбарт.

— Которого вы называете Великим Зомби… Он все еще там, в замке Вольфбург?

— В Охотничьем домике посреди пруда. Это в задней части крепостного двора, в густом парке, тоже огражденном крепостными стенами. Под охраной четверых моих людей.

— Он нам еще понадобится, Скорцени.

— И он нам действительно понадобится, — пророкотал своим зычным басом Скорцени. Штурмбаннфюрер прекрасно помнил, что превращение этого шута-интенданта из 2-го отдельного батальона дивизии СС «Мертвая голова» в Имперскую Тень происходило по личному указанию и под личным контролем самого фюрера.

— Объявите, что отныне он — оберштурмфюрер СС.

— Объявлю. Хотя он вряд ли обрадуется такому повышению, поскольку уже предпочитает считать себя просто… фюрером. — И Скорцени мало интересовало сейчас: воспримет эти его слова бывший ефрейтор Шикльгрубер как шутку или не воспримет. Он, Скорцени, получил задание подготовить двойника фюрера, и он, черт возьми, его подготовил.

— Переведите его на какое-то время на гору Броккен. Комендант лебенсборна «Святилище арийцев» Эльза Аленберн позаботится о том, чтобы сделать его жизнь более или менее достойной… Имперской Тени. — Скорцени прекрасно понял, что Гитлер хотел произнести: «достойной фюрера», — но не решился. Как не решился и тогда, когда Отто знакомил его с Великим Зомби впервые. Уже в который раз — не решился.

— В Альпы, на массив Гарц. Пусть побудет там, где зарождается новое поколение арийцев… — как бы расшифровывал замысел фюрера Отто Скорцени.

— Это правда, что он пародировал меня?

Все еще прижимая трубку телефона к уху, Скорцени нервно повел подбородком. Всем, кто хотя бы что-нибудь знал о шутовстве Манфреда Зомбарта, хотя бы слышал о его казарменных лицедействах краем уха, он приказал молчать. Тогда каким образом и от кого именно фюрер узнал о них?

— Он не пародировал, он подражал вам, фюрер, — спасительно вспомнил Скорцени слова бригадефюрера Пауля Хауссера. И чуть было не добавил: «Я, старый солдат, понимаю это так».

— Не скрывайте, Скорцени, — пародировал. За что и был арестован агентами СД, причем, насколько мне известно, прямо в казарме батальона СС. Нам всем очень повезло, что я вовремя узнал об этом.

— Тем не менее его расстреливали. [39] События, о которых здесь упоминается, описаны в романе автора «Странники войны», который входит в многотомную эпопею «Война империй». Причем расстреливали уже тогда, когда вы почти слепили из него Имперскую Тень.

— Как вы понимаете, это была всего лишь имитация расстрела, естественно, согласованная со мной.

— Но мне сказали, что какой-то офицер СС действительно сорвался и чуть было не застрелил его.

— Этот гнев тоже был учебным, — глазом не моргнув соврал Скорцени. — На самом деле это был «расстрел» унтерштурмфюрера Манфреда Зомбарта, которого, как двойника фюрера, обязательно следовало «расстрелять», чтобы избавить от прежнего естества.

Поверил ему Гитлер или нет — выяснить это Скорцени уже вряд ли когда-нибудь удастся. А вот то, что идея инсценировки «расстрела фюрера», пусть даже в облике его двойника, вождю не очень-то нравилась — это стало понятно сразу же. Другое дело, что продемонстрировать свое неудовольствие по этому поводу он тоже не решился.

— Не упускайте его из вида, Скорцени, — резко повысил голос фюрер. — Какие бы задания вы ни выполняли, никогда не забывайте о том, что за вами — Имперская Тень, которую теперь уже следует готовить по-настоящему и никогда не упускать из вида. И… помните: папка «База-211»!

«Брофман! — сказал себе Скорцени, как только Гитлер положил трубку. — Информация исходит от профессора Брофмана, лагерный номер 1378213, которого я привлекал к созданию образа Имперской Тени. И понятно, что не сам он пришел к фюреру с этими нежелательными подробностями, а кто-то заставил все еще не сожженного в крематории еврея-профессора поделиться с ним этими "великосветскими сплетнями". Хотелось бы знать, кто именно, дьявол меня расстреляй!»

Скорцени взглянул на аппарат прямой имперской связи, словно бы решался: а не позвонить ли фюреру и не уточнить, от кого именно он получил эти сведения. Хотя на самом деле это уже было не столь важно. Штурмбаннфюрер всегда опасался, что рано или поздно Гитлер узнает о казарменном шутовстве Зомбарта и реакция его может быть самой резкой.

Фюрер, рассуждал он по этому поводу, давно перестал мудро воспринимать любые, пусть даже самые незначительные критические замечания в свой адрес, и кто знает, как он отреагирует на сведения о том, что некий офицер СС пародировал своего фюрера прямо в казарме батальона дивизии СС «Мертвая голова». Как и о том, что никто из офицеров СД, арестовывавших лицедея и занимавшихся его делом, не сообщил о столь вопиющем случае рейхсфюреру СС Гиммлеру, который, конечно же, доложил бы об этом ему, Гитлеру.