Богдан Сушинский - Антарктида: Четвертый рейх

«Если все, что вы говорите — правда, то да, конечно же, меняет!»

«Такое толкование способно убедить вашу элиту в том, что речь идет не о двойнике-чужаке, наподобие тех, которых вы уже приготовили для своего фюрера, а об истинном продолжателе рода и дела фюрера».

«Страна атлантов готовит для Рейх-Атлантиды именно такого двойника — фюрера, который способен будет полностью заменить Адольфа Гитлера и который по существу дарует ему бессмертие».

«Однако произойдет это нескоро».

«В первые годы вам, очевидно, придется обходиться двойником, которого вы себе сотворите сами. Возможно, мы даже поможем вам в его сотворении. Однако предупреждаем, что вы никогда не видели здесь двойника фюрера и никогда не слышали от нас тех разъяснений, которые мы вам только что дали. О появлении здесь некоего молодого фюрера пока что не должен знать никто, в том числе и сам… фюрер. Считайте это проверкой на вашу верность обету вечного молчания».

«Если это настолько секретно, тогда почему об этом знаю я?»

«Потому что именно вам предначертано быть Хранителем Священных Истин Рейх-Атлантиды, вам предстоит быть начальником службы безопасности новой империи, а также ближайшим советником императора Адольфа Великого. Мы придерживаемся мнения, что такой человек, как вы, должен знать все, в том числе и то, что может и обязан знать только он один. Это значительно облегчит наше общение с вами и наше влияние на ход событий в Рейх-Атлантиде».

«Тем не менее мне непонятно, почему избран именно я. Мое появление сначала на борту «Швабенланда», затем на борту субмарины «Атлантис» и, наконец, здесь, в Золотой Пирамиде Солнца, — это воля случая или же за этим стоит какой-то специальный отбор?»

«Разве Консул Шамбалы, не объявил вам, что в ваших венах течет кровь одного из прародителей германского племени князя Германориха, являвшегося сыном князя Ария Германика, который привел одно из арийских племен к Дунаю?»

Барон взглянул на Консула, но тот лишь едва заметно кивнул. Что значил этот кивок, фон Риттер так и не понял.

«Мы не касались этой темы, — ответил он как можно дипломатичнее. — И то, что вы только сообщили… Нет, я, конечно, знал, что мой род очень древний и что по мужской линии он восходит к одному из княжеских родов остготов. Однако не предполагал, что в этом мире существует кто-то, кто проследил бы его восхождение до древних ариев и в том числе до рода Ария Германика, о котором, признаюсь, я не имел чести слышать. Насколько я понял, ваши архивы значительно богаче и древнее, нежели кто-либо из современных просвещенных европейцев может себе представить».

«Совершенно справедливо. Пока вы там, в своих академиях наук, по крохам собираете любые сведения, касающиеся фондов якобы погибшей, навсегда утраченной Александрийской библиотеки, мы с пользой для своего общего развития приобщаемся к ее тайным писаниям. Кроме того, наши архивы насчитывают сотни тысяч всевозможных древних текстов, раскрывающих тайны цивилизаций ассирийцев, вавилонян, египтян, ацтеков, майя… То, что хранится сейчас по вашим книгохранилищам и запасникам музеев, — лишь жалкие крохи всего того цивилизационного наследия, которым обладаем мы. И если время от времени вы вдруг слышите, что та или иная редкостная находка археологов бесследно исчезла, или же "осела в сейфе некоего богатого коллекционера, пожелавшего остаться неизвестным", можете не сомневаться: в большинстве случаев эти раритеты оказываются именно там, где они действительно могут быть по-настоящему изучены и где их способны сохранить для грядущих поколений».

— Не прими, океан, душу мою! — только и мог выпалить командир «Швабенланда».

— Что вы сказали?

— Я сказал, что восхищен услышанным.

— Странная формула выражения своих чувств. Машина, которая трансформирует слова и мысли, с трудом расшифровывает некоторые ваши выражения. Однако мы отвлеклись. Вы сказали, что восхищены услышанным…

— Оно проливает свет на многие загадки нашей цивилизации. На очень многие. Я потрясен. Оказывается, существует совершенно неведомый нам, европейцам, мир, который развивается независимо от нашего мира, значительно опережая его.

— Однако вы не получили ответа на еще один свой принципиальный вопрос, — вслух произнес Правитель. — Вас интересовало: когда именно мы заметили вас и начали готовить к этой антарктической экспедиции.

— Для меня это действительно важно. Я хочу понять, что происходит… Почему вы остановили свой выбор на мне?

— Хорошо, я отвечу на этот вопрос. Но впредь вы не сможете получать ответы на все вопросы, связанные с тайнами Страны атлантов, Рейх-Атлантидой и даже лично с вами.

— Мне, солдату, это понятно. Существуют приказы, которые необходимо выполнять, не задавая лишних вопросов.

— Как можно меньше вопросов, — решительно напутствовал его Посланник Шамбалы. — Кстати, напомню, что вы обязаны предупредить фюрера: все райские пустоты в глубинах Антарктиды будут находить «случайно», преподнося это даже очень узкому кругу высших чиновников как неожиданные открытия, а главное, усердно делать вид, что никого, кроме ваших германцев, в этих пустотах никогда не было и быть не может. То есть Рейх-Атлантида обязана будет развиваться по своим законам и традициям благодаря своему собственному научно-техническому потенциалу, со своими вождями и своими проблемами. Иное дело, что время от времени, во снах или в дневных озарениях, ваши ученые будут получать от нас в виде подарка новые «таблицы Менделеева», [57] Здесь нашего героя подводят к мысли о том, что многие открытия арий-атланты «спускают» нашим ученым точно так же, как во сне «спустили» Менделееву его знаменитую таблицу. которые они станут выдавать за свои гениальные открытия.

Он умолк, и барон фон Риттер несколько секунд терпеливо ждал, когда он то ли разовьет свою мысль, то ли удосужится ответить на вопрос, который очень волнует лично его, Странствующего Бездельника. Когда же понял, что Посланник Шамбалы забыл о нем или дипломатично уклоняется от ответа, позволил себе напомнить:

— И все же… Если вернуться к моей скромной персоне…

— Помню-помню, барон. Вы попали в поле нашего зрения сразу же, как только осуществили свою первую арктическую экспедицию. Поскольку уже тогда мы знали, как скоро нам придется прибегать к спасению европейской элиты.

Октябрь 1943 года. Германия.

Падерборн. Земля Северный Рейн-Вестфалия.

…Между тем трапеза в «Рейне» продолжалась. Чревоугодно священнодействуя над копчеными ребрышками по-мюнхенски, Скорцени вновь, как бы невзначай, вспомнил о судьбе пилота Шульрихтера, одного из тех, кого по праву мог называть теперь первооткрывателем Рейх-Атлантиды. И был удивлен, обнаружив, что даже после повторного упоминания этого имени доктор Ридэ никак не отреагировал на него. Мало того, Ридэ просто-таки демонстративно давал понять, что не хотел бы возвращаться к истории этого человека, даже в обмен на ресторанное угощение — столь щедрое в условиях войны и полуказарменного пайкового содержания.