Богдан Сушинский - Антарктида: Четвертый рейх

— Слушаю, мой фюрер.

Скорцени все же показалось, что вождь СС подхватился прежде, чем успела прозвучать его фамилия, вот только Гитлер не обратил на него никакого внимания; он уже не видел присутствующих; поднявшись со своего места, он уставился в резной дубовый потолок, словно апостол, общающийся с самим Господом.

— И всем нам нужно сделать все возможное, чтобы объединить в рядах СС лучших представителей партии, а значит, и всей нации. Здесь, в СС, мы должны подходить со значительно более суровыми мерками к подбору своей элиты, нежели подходят к своей элите в партии. Прежде всего, мы обязаны предъявлять более жесткие требования к свойствам характера и поведению тех, кто зачислен в наши ряды, чем предъявляет партия. Идейно-воспитательная работа в СС должна проводиться в гораздо более широких масштабах, нежели в партии, и давать более эффективные результаты. В то же время мы должны помнить, что СС — это лишь малая часть партии, и численность их должна оставаться незначительной, чтобы мы и впредь могли сохранять их элитарный характер. Ни в коем случае, слышите, ни в коем случае, нельзя одинаково оценивать тех, кто зачислен в войска СС, и тех, кто служит в подразделениях СС, непосредственно подчиненных партии.

Только теперь, убедившись, что фюреру совершенно безразлично — стоит он или нет, Гиммлер растерянно взглянул на сидевших напротив него Кальтенбруннера и Мюллера и на стул свой стал опускаться медленно, неуверенно, словно бы опасался, что фюрер расценит это как неуважение к себе и рявкнет: «Стоять! Я все еще говорю!»

— Тех, кто зачислен в войска СС, в настоящее время нужно оценивать как солдат, и такой подход должен сохраниться и в будущем. Что же касается тех, кто служит в подразделениях СС, непосредственно подчиненных партии, то в первую очередь следует рассматривать сдержанность и мудрость их поведения, твердость их характера, их заслуги перед партией и народом. В этих подразделениях под началом рейхсфюрера СС, — только теперь Гитлер отыскал взглядом вновь подхватившегося Гиммлера и удивленно уставился на него; он словно бы только сейчас заметил, что магистр Черного ордена все еще стоит, — должны служить лучшие представители партии и нации. Я подчеркиваю: партии и всей нации! А рядом с ними должны стоять уже непосредственно сами войска СС, под знаменами которых вы, рейхсфюрер СС, именно вы, обязаны собрать всех, кого вдохновляет великогерманская идея, и воспитать из них стойких в идейном плане бойцов. [73] В этой речи использованы высказывания Гитлера, засвидетельствованные различными историческими источниками.

«Но ведь собрал он нас не для того, чтобы говорить о достойном пополнении войск СС, — не воспринял вдохновенности его речи Скорцени. — Конечно, это тоже важно, но не настолько, чтобы созывать нас в ритуальном зале этого "монастыря СС"».

Поправив лежавшую перед ним фуражку, обер-диверсант недовольно прокряхтел, поерзал плечами и откинулся на спинку кресла. Всем своим видом он как бы говорил: «Я прибыл сюда для того, чтобы постичь ясность». Заметив эти вызывающе раскованные движения Скорцени, сидевший слева командир дивизии СС «Дас рейх» растянул губы в какой-то загадочной ухмылке, подался к нему и едва слышно проворчал:

— Я, старый солдат, думаю о том же. — И обер-диверсант так и не понял, о чем же на самом деле думает «старый солдат СС» Хауссер: то ли о том, что сказал фюрер, то ли о том, что не может высказать вслух он, Скорцени.

Тем временем фюрер медленно прошелся за спиной Гиммлера и всех сидевших в его ряду и остановился возле бригадефюрера, имени которого Скорцени не знал и которого, кажется, видел впервые в жизни.

— Вы, бригадефюрер…

— Бригадефюрер СС Альфред Ширнер, — с прытью старого служаки подхватился тот, к кому Гитлер обратился.

— Имен своих генералов я не забываю, — внушающе уставился на него Гитлер. — Да-да, Монке, не забываю, — почему-то обратился он к сидевшему напротив Ширнера командиру дивизии СС «Адольф Гитлер» Вильгельму Монке.

— Верю, мой фюрер, — осипшим голосом молвил бригадефюрер СС.

Скорцени запомнил этого неразговорчивого генерала с тех пор, когда впервые принимал участие в одном из совещаний высших чинов СС, происходившем здесь же, в Вебельсберге. Слегка располневший, невысокого, явно не «эсэсовского» [74] Вплоть до января 1944 года в войска СС принимали арийцев ростом не менее 175 см. Исключение делалось только для некоторых офицеров, которые были ветеранами партии и войск СС. В 1944 году, в связи с большими потерями на фронтах, ростовой барьер был снижен до 170 см. роста и близоруко щурившийся, он тогда вклинился между ним, Скорцени, и бригадефюрером СС Хауссером и, глядя на генерала, кивнул в сторону обер-диверсанта:

«Что это за гауптштурмфюрер? Что-то я не припоминаю».

«Да это же Скорцени, черт побери! — взорвался Хауссер, — шеф диверсантов СС. Уж этого-то парня ты мог бы и запомнить!»

«О-ва! Скорцени. Уже наслышан, — не очень-то уверенно заявил генерал от СС. — А я — бригадефюрер Монке, с вашего позволения».

А еще через какое-то время, уже прощаясь, Монке поинтересовался:

«Если вы действительно такой храбрец, как об этом говорят, то почему вы не служите в моей дивизии СС "Адольф Гитлер"»?

«Я не знал, что там служат все храбрейшие солдаты Германии, — попытался было отшутиться Скорцени. — А то, конечно же, попросился бы».

«В рейхе об этом знают все! — вскинул подбородок бригадефюрер Монке, считая, что шутки в данном случае неуместны. — Где им еще служить? Не у Хауссера же! Не забывайте, что речь идет о дивизии СС "Адольф Гитлер"».

«Мы, в РСХА, тоже служим под штандартами Адольфа Гитлера, — вежливо напомнил Скорцени. — И в рейхе об этом тоже все знают. Или обязаны знать».

«В любом случае, — раздосадованно прокряхтел Монке, — я бы не допустил, чтобы такой офицер, как вы, Скорцени, до сих пор пребывал в гауптштурмфюрерах».

«Как только меня выставят из Главного управления имперской безопасности, я попрошусь к вам».

«Зачем ждать, пока выставят?! — искренне удивился Монке. — Сегодня же подавайте рапорт. Батальона так сразу не обещаю, но лучшую из моих рот вы получите. Вы слышали, Скорцени: лучшую из моих рот!» — произнес он, по-заговорщицки приложив ко рту ладонь.

— Я никогда не забываю имен своих генералов, — продолжил свою речь фюрер после слегка затянувшейся паузы. — Тем более тех, кому недавно был пожалован чин генерала СС.

— Благодарю за доверие, мой фюрер.

— Чин, который еще стоит оправдать.

— Буду стараться, мой фюрер.

— А вот говорить, Ширнер, вы будете только тогда, когда вам позволят, — вновь болезненно поморщился Гитлер.

— Яволь, мой фюрер!