Фидель Кастро - Фидель и религия. Беседы с фреем Бетто

Говоря с ними, главным образом мне хочется подробно узнать об их опыте в этой области, где они выработали формы, методы, навыки работы, являющиеся для нас очень полезными и поучительными.

Фрей Бетто. Вы рассказали, как проходил разговор с североамериканскими епископами. Что вы можете сказать о встрече, которая будет у вас с кубинскими епископами?

Фидель Кастро. Я хочу встретиться не только с католическими епископами, а и с представителями евангелических церквей, чтобы не казалось, будто их игнорируют, и с монашенками, которые работают в приютах. Это будут три встречи. Я не смог сделать этого в последние недели, но известил их, они знают, что мы встретимся, и действительно очень воодушевлены этой встречей. Мы хотим обсудить серьезно и глубоко вопросы, представляющие общий интерес.

Мне осталось добавить, что североамериканские епископы также подняли вопрос о некоторых заключенных-контрреволюционерах – о лицах, как им, по их словам, было сообщено, очень престарелых или больных. Они привезли списки, и я пообещал им, что будут изучены все случаи тех, кто действительно болен. Я объяснил им, почему отбывают свои сроки – освободить их и отправить в Соединенные Штаты значило бы только умножать ряды элементов, которые совершают акции против Кубы, саботажи против Кубы, преступления против Кубы, или они могли бы отправиться с этими же целями

в Никарагуа или в другую страну, ведь иногда кое-кого из этих контрреволюционеров используют в Никарагуа, в Сальвадоре, они отправлялись туда совершать свои преступления; я сказал, что конечно же, мы держали в тюрьме тех, кто совершил контрреволюционные преступления, не из мстительности, а из-за необходимости защищать революцию, и поэтому мы просто не могли освободить тех людей, которые затем снова станут орудием Соединенных Штатов в их борьбе против Кубы; что мы несем за это ответственность, но что мы проанализируем случаи тех, кто действительно серьезно болен, поскольку, по нашему мнению, их уже нельзя использовать в насильственных действиях против кубинской революции или против других стран.

Мы сказали им также о некоторых заключенных батистовцах, поскольку есть отдельные бывшие военные, которые истязали и убивали, затем были осуждены и долгие годы находятся в тюрьме, и я сказал: «Вот видите, почти никто не беспокоится об этих людях; скорее беспокоятся о контрреволюционерах, завербованных Соединенными Штатами, перед которыми они чувствуют моральную ответственность». Я пообещал им, что мы по соей инициативе проанализируем случаи этих заключенных – бывших военных и обратимся к ним с предложением относительно самых старых и больных: готовы ли они принять этих людей в Соединенных Штатах в случае, если мы выпустим их на свободу.

Я затем убедился, что среди тех, о ком спрашивали представители североамериканской церкви, было определенное число этих батистовцев.

Мы взяли списки, проанализировали их, изучили в соответствии с этим критерием, просмотрели списки бывших батистовцев, которые оставались в тюрьме, и недавно сообщили епископам о всех случаях, которые мы готовы разрешить, - и заключенных-контрреволюционеров, и группы заключенных батистовцев, число которых больше.

В целом это составило семьдесят два или семьдесят три человека. Мы объяснили, что готовы выпустить их на свободу, если епископы получат им визы для въезда

в Соединенные Штаты, включая членов семьи, потому что проблема иных из этих людей в том, что они были солдатами или военными Батисты, убивали и пытали, и даже по прошествии более двадцати шести лет народ не забывает об этих фактах, и может получиться, что там, где они будут жить, появятся дети, родители, братья или другие родственники жертв. У них долгие сроки, некоторые из них уже старики и много лет провели в тюрьме. Революционные приговоры никогда не выносились из мщения, они выносились для того, чтобы такие поступки не остались безнаказанными, ведь они стоили нашему народу столько горя и боли, а также для защиты революции от ее врагов. Многим, к несчастью, удалось сбежать от наказания, и Соединенные Штаты приняли их с распростертыми объятиями.

Мы предложили епископам: «Было бы лучше, чтобы вы выхлопотали визы для тех, кого мы предложим. Здесь было бы трудно найти решение в этих случаях». Недавно глава миссии, представляющий наши интересы в Соединенных Штатах, связался с епископами, посетившими нас, и сообщил им о принятом нами решении, что конечно, очень обрадовало их, потому что на основе, которую мы обсудили, оказалось возможным найти выход во всех этих случаях. Теперь дело за североамериканской церковью – им надо добиться виз.

Фрей Бетто. Перейдем к другим вопросам.

Команданте, мы впервые встретились ночью того дня, когда праздновалась первая годовщина Сандинистской революции, именно ночью 19 июля 1980 года, в доме у Серхио Рамиреса – в настоящее время вице-президента Никарагуа – при посредничестве нашего общего друга, падре Мигеля д`Эското. Помню, в ту ночь мы смогли поговорить около двух часов о религии и церкви в Латинской Америке, и вы делали мне общий, очень интересный обзор взаимоотношений религии и революции на Кубе.

Тогда я спросил вас, какую линию думает занять кубинское правительство в отношении церкви? С моей точки зрения я считал, что существуют три возможности. Первая – покончить с церковью, покончить с религией, и история доказала, что этим не только ничего не достигается, но это даже способствует усилению кампании, проводимой империализмом, относительно онтологической несовместимости христианства и социализма.

Второй возможностью было бы отодвинуть церковь, христиан на второй план.

В ту ночь я сказал, что, как мне думается, это тоже не только каким-то образом помогло бы империалистической политике обличений – дескать, вот что происходит, что делается в социалистических странах, - но также в определенной мере способствовало бы созданию условий для того, чтобы люди верующие, христиане в социалистических странах потенциально могли превратиться в контрреволюционеров.

И третья возможность – каким-то образом открыть путь к тому, чтобы христиане включились в процесс построения этого общества справедливости и братства.

В последующие годы у нс были новые встречи, и вы даже пригласили меня – необычный и похвальный шаг – начать ряд разговоров о религии и церкви, потому что кубинское правительство было заинтересовано в углублении этой темы. Я тогда сделал вам контрпредложение: я был согласен, если в то же время мог бы больше сблизиться с кубинской церковью.

И я получил возможность участвовать в собрании Кубинской епископальной конференции в феврале 1983 года, на котором я сказал епископам: «Церковь не поручала – и до сих пор не поручила - мне этого, но я готов по мере возможности помогать процессу сближения между церковью и государством в современном кубинском обществе».