Андрей Бондаренко - Выбор-побег

– Радуются, олухи царя небесного, – невесело усмехнулся Егор. – Не замечают смертельной опасности. Сейчас оно и начнётся, зверобойное светопреставление!

Вельботы разошлись, старательно огибая «китовую карусель», резко развернулись и бодро пошли навстречу друг другу – так, чтобы проплыть мимо ближайшего кита с разных сторон. Приблизившись к беспечному животному почти вплотную, охотники синхронно и умело метнули гарпуны. Из одного вельбота в воздух взметнулись и успешно вонзились в тело кита четыре гарпуна, из второго – три. Через некоторое время рядом с неподвижным (ошалевшим от боли и неожиданности?), китом плавало, чуть заметно подрагивая, семь тёмно-коричневых воздушных пузырей, изготовленных из моржовых и нерпичьих шкур.

Последовал сильнейший удар гигантским хвостом по воде, вельботы, сильно накренившись на поднятой этим ударом волне, испуганно метнулись в разные стороны. Кит нырнул, воздушные пузыри также скрылись под водой. Остальные морские гиганты – испуганным косяком – дружно рванули на юго-восток, трусливо бросив соплеменника в беде.

Минут через пять-шесть воздушные пузыри – один за другим – всплыли на поверхность, между ними показалась чёрная голова кита, вслед за этим дружно загремели громкие ружейные выстрелы, окровавленный кит опять нырнул в морскую пучину.

– Китяра сейчас будет ходить широкими кругами, а вельботы – без устали, не жалея горючего и не прекращая пальбы – гоняться за ним, – хмыкнул Егор. – Это надолго может затянуться. Дай Бог, если управятся к ночи…

«Знаешь, братец, а картинка-то – знакомая», – неуверенно прошелестел в голове внутренний голос. – «В том смысле, что когда-то очень давно мы уже её наблюдали…. Где и когда? Извини, но не помню…. Точно могу сказать лишь следующее. Ружей тогда у охотников не было. А решающий удар гарпуном – в спину кита – нанесла женщина. Очень смелая и красивая, с шикарной гривой платиновых волос…».

Сзади раздался едва слышный шорох, и приятный, чуть хрипловатый баритон подтвердил:

– Часов шесть-семь, однако, уйдёт. Кит-то здоровенный и молодой. Чтобы такой сдался, то есть, выбросился на берег, пуль шестьдесят надо в него выпустить. А то, и все сто пятьдесят, однако…. Зато, чукотское стойбище Наргинауттонгетт будет на три-четыре месяца обеспечено свежим мясом. А китовым салом, почитай, на целый год. Язык и внутренности закоптят, китовый ус продадут в Анадырь…

Егор обернулся. На прямоугольном базальтовом валуне, небрежно опираясь на солидный охотничий карабин, восседал пожилой чукча, одетый в светло-коричневые брезентовые штаны и новёхонькую геологическую штормовку цвета хаки.

«Блин чукотский, подгоревший слегка! А я, как раз, без ружья», – мысленно огорчился Егор. – «От здешних чукчей всего можно ожидать. Они – за бутылку водки – родную бабушку прикончат, особо не задумываясь…».

Пожилой чукча оказался самым натуральным провидцем. Насмешливо улыбнувшись, он заявил:

– Не, я водки не употребляю. Совсем. А, вот, от чифиря не откажусь. Угостишь соседа?

– Соседа? – на всякий случай переспросил Егор.

– Ага, соседа. Моё стадо олешек пасётся совсем недалеко, – старик небрежно махнул рукой на юго-запад. – Я видел несколько раз, как ты шарился в тамошних болотистых лощинках. Типа – усердно собирал слоновьи косточки-клыки.

– Это рядом с шаманским кладбищем?

– Точно. А откуда ты знаешь, что оно – шаманское?

– Не знаю, откуда знаю, – равнодушно пожав плечами, честно признался Егор. – Просто иду, вижу – шаманское кладбище…

– Не прост ты, охотник. Ох, непрост! – лукаво прищурился чукча и представился: – Афанасий Афанасьевич Акимов. Знатный оленевод.

– А прозвище у тебя имеется?

– Конечно же. У каждого чукчи есть прозвище. У меня – «Афоня-шаман». Потому, что я родился в потомственной шаманской семье. Мой отец был знаменитым шаманом, дед, прадед, прадед моего прадеда…

– А ты?

– И я шаманю маленько. Чего скрывать, однако? В свободное от оленеводства время, понятное дело. И деньги за это действо совсем не беру. Только пачку-другую чая.

– А заодно и за шаманским кладбищем присматриваешь? – не прекращал расспросов Егор. – Разговариваешь с душами умерших предков? А в правом кармане у тебя лежит заветный амулет?

– Ничего от тебя, охотник, не утаишь, – кротко улыбнулся Афанасий. – И присматриваю, и разговариваю…. Есть у меня и второе заслуженное прозвище – «Афоня-медвежатник». Дано за то, что я с медведями – и с бурыми, и с белыми – всегда нахожу общий язык. Уважают они меня и слушаются, однако…. Интересуешься – почему? Наверное, из-за этого древнего талисмана, – вытащил из правого кармана штормовки крошечную фигуру белого медвежонка.

– Улыбается, прямо как Умка, – сообщил Егор. – Лукаво, понимающе и ободряюще. Только мой медведь – светло-сиреневый, так как вырезан из халцедона. А твой, Афоня, тёмно-фиолетовый. Следовательно, он – из беломорина [4]…

– У тебя тоже есть каменный медвежонок? – всерьёз заинтересовался чукча. – Покажешь? Это очень и очень важно…. То-то, я никак не мог понять, почему меня так сильно тянет – подойти к твоей землянке. Старею, наверно, понемногу. Зов-то услышал, да, только, так и не понял – что к чему…. Кстати, как тебя зовут, охотник?

– Егором. Отчества и фамилии, извини, не знаю. Вернее, не помню. И прозвища у меня нет.

– Есть, конечно же, – непонятно усмехнулся шаман. – Оно у тебя на лбу написано, Странник.

– Как это – на лбу? Шутишь?

– Долго объяснять. Да ты, наверное, и не поймёшь…. Странник – и всё тут. Прими и смирись. Говоришь, память отшибло? Бывает…

– А ещё за мной подсматривает кто-то, – пожаловался Егор. – Не постоянно, конечно, а только в новолуние.

– Простое совпадение, и Луна здесь не причём, – лениво зевнув, известил Афанасий. – Просто – в двадцатых числах каждого месяца – эту местность регулярно «просвечивают» со спутника.

– Откуда ты знаешь? И для чего – «просвечивают»?

– Знаю, и знаю…. За кем, спрашиваешь, наблюдают? Может, за мной. Может, за тобой. Не так и важно, если вдуматься…. Ну, зови в гости, Странник! Пойдём, посмотрим на твоего медвежонка. Чифирем побалуемся….

Оказавшись в хижине, Афанасий с любопытством огляделся по сторонам и объявил:

– Хорошо живёшь, богато! А здесь – за долгие годы – почти ничего и не изменилось, однако. Всё та же печка, дверь прежняя…

– Ты уже бывал в этой хижине? Как давно? И кто здесь жил до меня?

– Тут раньше, ещё при Иосифе Сталине, располагался временный пост НКВД. То есть, опорная точка.

– Шутишь? Что в этой глухомани забыли чекисты?

– Золото, естественно, – криво усмехнулся чукча. – Недалеко отсюда, к северу, советские геологи отыскали жильное золото. Богатой оказалась жила…. За ним сюда приходил большой пароход. Назывался – «Красный Октябрь». Шлюпки много раз плавали туда-сюда. А в этой избушке жил Никита Иванов [5], начальник той геологической экспедиции. Занятный такой парнишка, разговорчивый. Тоже Странник – вроде тебя.