Максим Калашников - Битва за небеса

Мир пока вступает в угарные, наркотические, брызжущие пороком и пышной роскошью 1970-е. И снова мы вступаем в бои с воздушными силами чужой цивилизации. И полем битвы становится Северная Африка, Египет…

ЗА ЧТО МЫ ВОЕВАЛИ ВО ВЬЕТНАМЕ?

(Небольшое отступление от темы)

Но давайте пока остановим бег во времени и ответим на вопрос: а зачем Империя тратила так много денег на помощь Вьетнаму? Зачем нам нужна была та война, и сама эта индокитайская страна, которой русские еще и помогали восстанавливаться? Ведь потраченными оказались 10,5 миллиарда переводных рублей. Сиречь – долларов. Самим, чай, деньги нужны…

Белоснежный Ми-17 закладывает глубокий вираж над подернутым дымкой морем, и из иллюминатора открывается фантастическое зрелище – месторождение «Белый Тигр» у берегов провинции Бариа-Вунгтау в южном Вьетнаме. Стоящие в волнах громадные буровые платформы похожи на ажурные конструкции звездолетов, которые опустились прямо в соленые воды, упершись в дно ногами опор на пятидесятиметровой глубине. Это – гордость российско-вьетнамского совместного предприятия «Вьетсовпетро».

Наше совместное с Вьетнамом предприятие «Вьетсовпетро» возникло в 1981 году. Сейчас от России в нем участвует государственное унитарное предприятие «Зарубежнефть», от СРВ – государственная нефтегазовая компания «Петровьетнам». Добытая нефть продается только через другую госкомпанию СРВ – «Петехим». Добыча нефти на шельфе в СП доведена до 12 миллионов тонн ежегодно. Это соответствует объемам нефтедобычи СССР или Румынии 1941 года. «Вьетсовпетро» (по мировым ценам!) снабжает нефтью весь Вьетнам и еще дает ему возможность экспортировать «черное золото» в страны АСЕАН (Азиатско-Тихоокеанский регион). И как же хорошо, что до всего этого не добрались грязные лапы чубайсовых приватизаторов!

Что это дает России? За 1999 год на долю нашей страны от участия в СП поступило почти 244 миллиона долларов. что позволяет Минтопэнерго финансировать как управление отраслями ТЭК, так и федеральную программу «Топливо и энергия». Сами наши специалисты с гордостью говорят: хотя наше предприятие по числу работающих раз в двадцать уступает такому российскому нефтегиганту, как «ЛУКойл», мы приносим стране примерно половину тех денег, что дает «ЛУКойл».

Когда освободительная армия Вьетнама на советских танках в 1975 ворвалась в Сайгон, оттуда был выбит не только прозападный режим, но и американские нефтекомпании во главе с «Мобил», которая с 1973 года вела разведочные работы на южновьетнамском шельфе. Эстафету принял Советский Союз, высказавший совершенно безумную для мировой нефтяной науки мысль: в гранитоидных фундаментах дна Южно-Китайского моря есть «черное золото». Это было ересью – ведь в фундаменте, этой прикрытой поздними напластованиями поверхности еще не остывшей древней Земли не было никакой жизни. А значит, нет и ее органических остатков, из которых, по теории, и образуется нефть. Та же «Мобил» искала ее залежи в более высоких, плиоценовых и миоценовых слоях.

Но мы посрамили всех, и начали разработку фундамента, превратив месторождение «Белый Тигр» в пример процветания, освоив месторождение «Дракон». Возникла и разрослась колония из восьмисот наших нефтяников в городе Вунг Тау, в нем оборудовали отличную гавань. Мы проложили 200 километров подводных трубопроводов, создали 12 буровых платформ, ремонтно-производственную базу и специальный флот, мощный институт ВНИИПИ морнефтегаз, три установки беспричального налива нефти в танкеры прямо в открытом море, центральную компрессорную станцию, которая качает более четырех миллионов «кубов» попутного газа в сутки на ТЭС в Бариа. Безо всяких приватизации и акционирования!

Эта работа дала нам уникальный советско-российский опыт добычи, запас технологий и приемов, которых нет нигде в мире. Заместитель генерального директора «Вьетсовпетро» Фанис Бадиков рассказал нам о том, как наши, например, умудрились укреплять стенки глубоких скважин рисовой шелухой, заменяя ею дорогие западные реагенты. Можно сказать, сегодня только Россия может полноценно разрабатывать нефть вьетнамского дна.

Смерть СССР на время затормозила наше экономическое продвижение в этом районе. Попал в сложное положение и Вьетнам, который вынужденно обратился к западным инвесторам, предоставив им участки дна с разведанной еще советскими геологами нефтью. Сюда пришли такие гиганты, как «Мобил», «Шелл», «Шеврон», «Бритиш Петролеум», «Оксидентал», «Экссон», «Тоталь», «Коноко», «Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо», «Дэу», «Ниссо Иваи»… Они взяли то, что когда-то намечалось для разработки силами «Вьетсовпетро».

Но само предприятие благодаря еще советским вложениям выжило. Были внедрены передовые газлифтные способы добычи нефти, наши стали все больше использовать попутный газ, перебрасывая ее на электростанцию провинции Бариа, а добыча нефти стала прирастать по миллиону тонн нефти в год. Вскоре вьетнамцы убедились: среди почти тридцати компаний, работающих на шельфе их страны, «Вьетсовпетро» – самая успешная. К 1996 году все вложения в СП полностью окупились, к 1999 оно принесло нам чистой прибыли в 800 миллионов долларов, Вьетнаму – 3 миллиарда. Разведанные ресурсы позволяют нарастить добычу до 14-16 миллионов тонн в год к 2002 году, тогда как богатая «Мобил», стремясь вытеснить нас из Вьетнама, обещала не более 10 миллионов тонн.

Разочаровались вьетнамцы в других иностранцах. Американская «Мобил» было схватила богатое месторождение «Тханьлонг», но освоить его не сумела и отступила с убытками. И «Тханьлонг» был снова передан «Вьетсовпетро». В 1998 мы вернулись и на месторождение «Дайхунг» (100 миллионов тонн нефти). Началось контрнаступление России на шельфе. В ноябре «Газпром» объявил о совместных с «Петровьетнамом» намерениях разрабатывать богатые залежи газа в заливе Бакбо (бывшем Тонкинском), суля России большие промышленные заказы для газификации Вьетнама, строительству перекачивающих и газоразводящих станций, трубопроводных сетей. В мае 1999 года на заседании российско-вьетнамской межправительственной комиссии была утверждена уточненная схема разработки «Белого Тигра», схема разработки месторождения «Дракон» на срок до 2010 года. Впереди – новые участки шельфа. Например, 17-й блок, таящий в себе еще 70 миллионов тонн «черного золота».

Еще в 1998 Россия пошла в еще один прорыв. Тогда французы и корейская «Дэу» отступились от масштабного проекта – строительства нефтеперерабатывающего завода мощностью в 6,5 миллионов тонн в год и глубиной переработки в 90 процентов. Они хотели возводить его на юге страны, поближе к «Вьетсовпетро», Ханой же настаивал на стройке в Зунгкуате (центральный Вьетнам), дабы развить эти места экономически. Выиграло наше предложение – создать для этого СП «Вьетросс» («Зарубежнефть» и «Петровьетнам» в равных долях), сбросить в его уставный фонд по 400 миллионов долларов от каждого, привлечь еще полмиллиарда – и получить предприятие, которое за четверть века даст России 1,8 миллиарда долларов чистой прибыли (или – около 3 миллиардов долларов доходу). Как в силу богатейших рынков сбыта под боком, так и из-за того, что энергозатраты на переработку нефти в тропиках гораздо ниже, чем в Сибири. (Поддерживать рабочую температуру в перегонных колоннах гораздо легче при 28-ми по Цельсию, чем при морозах в Омске, где работает лучший НПЗ России.) Для этого решено вкладывать в строительство завода российскую часть прибыли в «Вьетсовпетро». Глава Минтопэнерго Виктор Калюжный, который в ноябре 1999 посетил Вьетнам, заявил: 244 миллиона долларов в год – это слишком мало для решения проблем огромной России, и лучше вложить их в крайне перспективный проект «Вьетросс», обеспечив проникновение России на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона.