Максим Калашников - Битва за небеса

Обнаружив по своим приборам опознавания пуски ракет, самолеты совершили противозенитный маневр – пикированием с разворотом в сторону канала и включением форсажа. Однако один «фантом» все-таки не ушел, ракета настигла его.

Несколькими минутами позже четыре самолета зашли с тыла на малой высоте и нанесли удар неуправляемыми ракетами и бомбами. Но, к счастью, по ложной позиции. Пока мы вели огонь, там наши солдаты подрывали толовые шашки, имитируя пуски ракет. И противник на это клюнул. Чтобы не демаскировать позиции, мы поливали водой землю вокруг пусковых установок – благо, арык был рядом. И потому наши ракеты, стартуя, не взметывали клубы пыли. Сразу же после пусков водой же гасили пламя.

Через четверть часа группа самолетов пошла прямо на дивизион. Наверное, летчики поняли, где наша основная позиция. Но мы были наготове. Первый «фантом» взорвался прямо на глазах. Второй был подбит. Пилоты катапультировались, и долго висели над нами, раскачиваясь на стропах своих парашютов. Наши солдаты их пленили и потом передали египтянам. Третий «фантом», совершавший маневр для захода с тыла, был сбит ракетчиками Кутынцева. Атака захлебнулась. Остальные самолеты ушли за Суэцкий канал. За день израильская авиация потеряла пять машин, чего прежде никогда не было", – вспоминает подробности побоища у Исмаилии Константин Попов (А. Докучаев. Русские в стране песка и пирамид. Техника и вооружение, ј 5-6, 1997 г.).

Но на этом сражение не закончилось. "Часа через два-три после отражения нами массированного налета на экранах локаторов появились отметки от низколетящих целен. Мы их насчитали целых двадцать. И все движутся на нас. Вначале мы приняли их за вертолеты. Решили: противник пошел на тактический прием заставить нас любой ценой расстрелять последние ракеты.

Время не шло – летело. Цели надвигались, на КП – волнение. Ракетчики подполковника Кутынцева сделали два пуска, но ракеты ушли на самоликвидацию, не достигнув целей. Значит, в воздухе не вертолеты. Но что? Загадку сразу не разгадали, но оставшиеся ракеты берегли. И противник больше не решился на попытки взломать нашу оборону. Потом выяснилось – израильтяне запустили на нас металлизированные воздушные шары.

Казалось бы, их легко определить. Движутся они медленно, по направлению ветра. На тренировке бы в считанные секунды идентифицировали такие цели. Но ведь отметки на экранах появились после реального налета. Мыслили: не будет же противник после жестокой схватки, как говорится, в бирюльки играть! Подумать тогда пришлось крепко. И все ж мы разгадали ход израильтян…" Кутынцев и Попов стали Героями Советского Союза. Но героями неизвестными, о чьем подвиге только сказали (и то нешироко) лишь двадцать с лихом лет спустя. И поныне имена этих ракетчиков знают, дай Бог, два человека из сотни наших сограждан. Попов наскреб деньжат только на обычный «Москвич». Ему пришлось выкручиваться: либо устраивать банкет по случаю высокой награды, либо привезти семье подарки из Египта. Вот так дурацкий позднесоветский режим обращался с героями. Вот так в умах наших сограждан хазановы, ширвиндты и жванецкие становились национальной гордостью, пока поповы и кутынцевы пребывали в безвестии.

Гитлер произвел бы таких героев в рыцари Железного Креста и наделил бы особняками где-нибудь в живописнейшем месте южных Альп. При Сталине об их бое пели бы все газеты, и оба ракетчика завели бы себе по роскошнейшему черному «ЗИМу», живя в высотке на Котельнической набережной и получив на сберкнижки суммы, которых достало бы на долгие годы. Ведь эти русаки выдержали бой поистине из тpeтьeй мировой, сбивая ревущих драконов, каждый из которых по силе удара равнялся десятку «юнкерсов»!

Погибший расчет Сумина надо было хоронить с развернутыми знаменами, с тяжелым маршем войск по Красной площади. И не где-нибудь, а в кремлевской стене, выбрасывая к черту прах покоящегося там Льва Зиновьевича Мехлиса и ему подобных, на чьей совести – страшные поражения в Отечественной, замученные русские души! Но героев египетской битвы погребли на глухих кладбищах…

Что, неужели средств не хватало? Нынешняя Россияния в несколько раз беднее СССР. Но эта нищая страна тратит миллионы долларов на несколько тысяч телевизионных и радиоведущих. Какой-нибудь голубой мальчик, рассказывая на уличном жаргоне, с ужимками гомика о последних эстрадных хитах, получает минимум тысячу долларов в месяц. Нешто не нашлось бы сил сделать богатыми людьми несколько сотен ракетчиков, выживших в аду израильских авианалетов? Ведь «гореть» на эстраде, сжигая себя пьянками, наркотиками и сексуальными оргиями все-таки куда легче, чем гореть в танке или наводить ракеты под градом металла.

Но пусть дьявол заберет эту нечисть. Важно другое – в 1970 мы снова выиграли соревнование с воздушной силой Запада. Удары русских ракет приводят к тому, что Израиль 5 августа подписывает перемирие, отказываясь от налетов на Египет. Наша техника показала себя прекрасно и в раскаленном климате Северной Африки, при порывах жаркого хамсина, несущего тучи мельчайшего песка. Докучаев описывает то, как комплексы работали по несколько тысяч часов без единого выхода из строя. Был даже случай, когда при стрельбах по маловысотной цели на полигоне ракета, чиркнув по земле, все-таки вышла на траекторию и сразила мишень.

И Запад затрепетал в страхе…

В середине 1970-х русские упустили, наверное, возможность красиво выиграть тяжелейшую технологическую войну, повергнув Североатлантиду в уныние. И речь идет уже не о ракетах и не о зенитках.

В 1970-е и 1980-е нам очень надо было сделать бессмысленным существование одной из главных ударных сил Запада – полутора десятков американских авианосцев. Этих плавучих островов, символов мощи США. Речь шла о высшей форме противовоздушной обороны Империи – об уничтожении океанских «осиных гнезд» за тысячи миль от наших рубежей. О высшей стратегии, при которой оборонительные удары наносятся в глубину далеких океанов и морей.

Сегодня редкие посетители монинского авиамузея могут видеть странную и очень красивую машину. Внешне она очень напоминает Ту-144 – на первый взгляд неискушенного. Стремительное «звездолетное» тело, окрашенное в бронзовый цвет, треугольные крылья, заостренная корма без хвостового горизонтального оперения. Вместо последнего маленькие крылышки вынесены вперед, к пилотской кабине. На высоком киле красуется красная имперская звезда, на борту алеет бортовой номер «101». Нос машины-красавицы похож на клюв, который может то опускаться, открывая обзор пилотам при взлете, то подниматься, превращая самолет в вытянутую, обтекаемую птицу. На обтекателе можно увидеть стремительную бело-голубую эмблему – русского воина в остроконечном шлеме, натягивающего тетиву тугого лука, любимого оружия арийцев.