Владимир Добряков - Фаза боя

С первой же попытки он берёт килограммовую щуку. Зато на следующего язя ему приходится ставить сеть три раза. Дальше мы с ним охотимся по очереди и берём еще по две рыбины. На этом решаем остановиться.

Наш улов, вернее, охотничья добыча, вызывает всеобщий восторг. Лена требует, чтобы я тут же запёк этих рыбин в углях. Я не возражаю, и Лена начинает чистить рыбу. Но в этот момент до меня доходит, что здесь не так-то просто осуществить это намерение. Цивилизация этой Фазы еще не достигла уровня массового производства бумаги. На неё пока нет соответствующего спроса, книгопечатанье еще не изобретено. Тем более речь не идёт об издании газет. Для рукописей вполне хватает пергамента, а для частной переписки — бересты. И, судя по тому, что за эту Фазу взялись «прорабы перестройки», вряд ли здесь когда-нибудь появится бумага.

Но я не останавливаю свою подругу. Пусть чистит. У меня родилась другая мысль по поводу использования улова. Излагаю свои мысли колдуну Брункасу. Вопреки моим ожиданиям, он проявляет заинтересованность и тут же выделяет мне необходимое количество теста из приготовленного им для выпечки хлеба.

Из теста я раскатываю плоские блины. На них укладываю рыбу целиком, по одной на каждый блин, солю их и пересыпаю луком. Закатав рыбу в тесто, ставлю в печь.

«Рыбники по-вологодски» вызывают всеобщий восторг. Удовлетворён и колдун Брункас, внимательно следивший за процедурой творения пирогов. О моей гурманке и говорить нечего. Лена не отрываясь уплетает целый пирог с язем и прихватывает еще три куска от пирога со щукой.

— А тебе, подруга, не поплохеет? — осторожно интересуюсь я, глядя, как Лена нажимает на пироги.

— От хорошей пищи мне никогда не поплохеет, — отвечает Лена, проглотив очередной кусок. — Поплохеть может только от плохой. А вот ты, любезный, передо мной провинился. Почему ты раньше не угощал меня такими пирожками?

— Ничего себе пирожки! — усмехается Анатолий. Охотой на рыбу увлекается вся наша команда. Но лодка, к сожалению, только одна. Выезжаем по трое. Несколько раз на охоту выезжает и колдун Брункас. Он быстро осваивает этот метод ловли рыбы. У нас наибольших успехов добиваются Пётр и Наташа. А вот у Анатолия это дело идёт неважно. На одну рыбину у него уходит не менее трёх заходов. Потерпев фиаско, он охладевает к рыбной ловле и посвящает своё время охоте на дичь. Здесь он добивается больших успехов, чем в охоте на рыбу.

Однажды они с Сергеем, уйдя с утра, возвращаются под вечер. На волокуше они тащат большого кабана. Увидев их добычу, колдун Брункас только головой качает. Я понимаю, что такая добыча здесь — редкость даже для опытных местных охотников.

Мне тоже удивительно, как смог Анатолий управиться с таким опасным зверем без огнестрельного оружия. Выйти на секача с копьём — на такое надо решиться. А уж тем более если в таком деле у тебя нет ни малейшего опыта, эта затея вдвойне опасна.

Но как бы то ни было, на ужин мы имеем жаркое из самого свежего мяса. А наш хозяин обеспечен этим мясом надолго.

За все эти дни мы лишь однажды встречаемся с туртанами. Мы с Петром и Наташей причаливаем лодку к берегу и выгружаем рыбу. В это время на дороге появляется разъезд туртанов. Их шесть человек. Подъехав к нам, один из туртанов спрашивает нас на ломаном литовско-польско-украинском языке:

— Кто такие? Что здесь делаете?

Я отвечаю так, как научил нас колдун Брункас: мол, лечили у колдуна отрока, при этом я показываю на Наташу, и теперь отрабатываем долг.

— А не видели вы три раза по два всадника в наших шлемах и в пёстрых одеяниях?

— Нет, господин, не видели.

Хмыкнув, туртан спешивается, отвязывает от седла мешок и начинает складывать в него нашу добычу. При этом он смотрит на нас такими добрыми глазами, словно не отбирает у нас рыбу, а покупает. Причем по доброте душевной совершенно добровольно отвалил за неё двойную цену. Мы молча смотрим на это безобразие и изображаем покорность. Один из туртанов говорит по-арабски:

— Всё не забирай. Оставь дервишу, а то он рассердится на нас.

— Что я, не понимаю? — отвечает грабитель. — Я заберу только половину. А если дервиш будет недоволен, эти скоты еще ему наловят. А тех мы зря здесь ищем. Они давно уже переправились и ушли к руссам. Туда и надо идти. Здесь мы только зря время теряем.

— Верно. Завтра туда и пойдём. Хватит, поехали дальше. Туртаны уезжают, а мы спешим в скит сообщить свежую новость: туртаны прекращают поиски в окрестностях скита и уходят на север.

Тем же вечером мы принимаем решение: через день уходим. Один день берём для страховки. Это предложение сделала осторожная Лена. Вдруг туртаны слишком широко раскинули сеть поиска, и мы можем натолкнуться на какой-нибудь из запоздавших отрядов. Приняв это решение, мы начинаем обсуждать маршрут. И тут колдун Брункас преподносит еще один сюрприз. Прислушавшись к нашему разговору, он вдруг останавливает нас и подходит к стенному шкафу. Оттуда он достаёт свиток пергамента и разворачивает его на столе. У нас отвисают от удивления челюсти. Перед нами лежит превосходно вычерченная разноцветной тушью карта местности. Это не тот примитивный план, грубо нарисованный гуляками, который показывал нам отец Сандро. Там мы смогли распознать только русло реки, всё остальное было заполнено непонятными нам значками и надписями. Здесь же перед нами лежит карта, выполненная чуть ли не по всем правилам топографического искусства. Если чуть-чуть напрячь воображение, то можно понять все условные обозначения, принятые в этой системе картографии. Остаётся признать, что до появления «прорабов перестройки» цивилизация достигла здесь весьма высокого уровня.

Я давлю в зародыше массу вопросов, которые рвутся из меня, и разглядываю карту. Очень быстро нахожу слияние двух рек и условное обозначение скита, где мы сейчас находимся. При этом обращаю внимание на то, что колдун Брункас с интересом наблюдает за моей реакцией на появление этой карты. Замечаю также, что он крайне удивлён тем, что я не задаю никаких вопросов, а почти сразу же указываю на карте наше расположение. Еще больше поражает его, что дальше я начинаю ориентировать карту по сторонам горизонта. Он качает головой и многозначительно поджимает губы. Окончательно я добиваю его вопросом:

— Отец Брункас, подскажите, пожалуйста, какому расстоянию на карте соответствует истинное расстояние на местности? Мне кажется, что здесь один к пяти сотням.

Я имею в виду масштаб 1:500, приблизительно определив расстояние от слияния рек до скита.

— Верно, — после непродолжительного молчания отвечает Брункас. — Здесь единица соответствует пяти сотням.

— Ну, Толя, куда мы должны выйти?

Анатолий, сверившись с индикаторным экраном нашей установки поиска и создания переходов и прикинув по карте расстояние, уверенно указывает нужную точку. Она совпадает со значком, обозначающим скит. Колдун Брункас хмыкает, качает головой и говорит нам: