Станислав Сергеев - Достойны ли мы отцов и дедов Часть 3

Санька снял форменную фуражку и потер шею. До меня только сейчас дошло, что он копирует мой жест. Неужели подражает своему командиру, иногда такое встречается. Я повернулся к Кареву.

— Егор, мы и Артемьев возвращаемся, тут скоро должен Судоплатов появиться с компанией ОСНАЗовцев, ты это дело держи на контроле, смотри чтоб технику, которая у нас долго стояла, обязательно почистили от радиоактивной пыли. Кукушек я забираю, там сегодня очень жарко будет.

— Угу, понял. Товарищ майор, может мне с вами? А то вы там воевать будете, а я тут машины мыть?

Я смотрел на его грустное лицо и прекрасно понимал этого парня.

— Тут ты прав Егор. У меня нет времени, но ты сделай вот что: если нас там реально прижмут, то возможно понадобится помощь. Попробуй тут найти людей, собрать хотя бы роту на случай экстренного вызова. Понял?

— Думаете понадобится?

— Не исключаю. Тебе Егор я доверяю и уверен, что ты не сделаешь ничего такого, о чем потом будет стыдно перед нами, вашими потомками. Ну ладно, что-то заболтались мы, давай действуй.

К трем часам дня мы уже перегнали под Борисполь двенадцать машин с раненными и практически весь автопарк, захваченный нами под Нежином. Необходимости в таком количестве грузовиков у нас не было. Оставили себе на всякий случай парочку штук 'Опель-Блицов' и штуки четыре полугусеничных тягачей, которые вполне пригодятся в хозяйстве.

Убедившись, что Егор великолепно выполняет возложенные на него обязанности, я перешел в бункер, переоделся в камуфляж, надев бронежилет, каску и снова вернулся на наш плацдарм, который уже подвергался массированным налетам немецкой авиации и непрерывно обстреливался артиллерией. По ушам ударил грохот близкого разрыва, и мне пришлось падать на землю и отползать к небольшому окопчику, предусмотрительно отрытому бойцами. Там сидел Валера Бойко, и бинтовал себе руку, при этом помогая зубами, удерживая конец бинта.

— Ну что командир, как оно там?

— Да нормально ждут, только под таким огнем кого-то вывозить верх идиотизма будет.

— Ничего, скоро уже потемнеет. Недолго осталось.

Когда артобстрел прекратился, я, в сопровождении Малого и Миронова, перебежками двинулись в сторону лагеря. По дороге связался с Левченко.

— Питон, на связь.

Через несколько секунд мне ответили.

— На связи Феникс.

— Ну что там?

— Да долбят по квадратам. Пару раз пытались сунуться, но Мозг им вломил. Тут много артиллеристов оказалось, большинство офицеры, так что немцы тоже отгребают.

— Хорошо, молодцы, главное до темноты продержитесь, рванем отсюда по темноте, за Днепром уже ждут.

— Дело командир.

Пока была возможность, я шел через лагерь, смотря на людей, деловито готовящихся к бою. Никто не суетился, не бегал, люди занимались привычным делом — воевали, готовились уничтожать врага. Меня узнавали, пытались рапортовать, но я просто махал рукой и шел дальше. Что-то мне подсказывало, что в ближайшее время, что осталось до темноты, нас ожидает очередной, но весьма серьезный штурм.

На импровизированном командном пункте меня уже поджидал Левченко, Ковальчук и прибежавший чумазый Васильев, которого оторвали от загрузки танка боеприпасами. Тут же присутствовал майор Галата, командовавший стрелковым батальоном, выделенным и укомплектованным по особому образу. Тут мы постарались насытить бойцов автоматическим оружием, и на каждое отделение приходилось минимум по два трофейных пулемета. На базе бронетранспортеров были сформированы две штурмовые группы под командованием старшего лейтенанта Ковальчука, куда входили несколько бойцов их нашего времени, в качестве командиров отделений и гранатометчиков и специально подобранных красноармейцев и командиров. Артемьев снова командовал отрядом диверсантов, укомплектованным людьми, служившими преимущественно в разведке и знающих минно-подрывное дело, для усиления с ними будет работать наша снайперская пара. Павлов умудрился сформировать одну гаубичную и одну противотанковую батареи, укомплектованную исключительно трофейными пушками. Особым подразделением был реактивно-минометный взвод, укомплектованный двумя станковыми противотанковыми гранатометами СПГ-9 и двумя АГС-17, для усиления в этот взвод включил два пулеметных расчета. Это был мой резерв, подготовленный для локализации прорывов противника. На фоне беспрецедентной для Красной Армии радиофикации всего отряда, причем исключительно защищенной от прослушивания связью, и полным отсутствием таковой у противника, наши шансы серьезно испортить немцам настроение были весьма велики.

Отдельное внимание уделили формированию танковой группы, которую возглавил капитан Васильев. Туда вошла вся техника, которая имела хоть какое-то сносное бронирование и средства борьбы с танками противника. Вид потрепанного, растерявшего почти все элементы динамической защиты, но не побежденного Т-64 вселял уверенность, что и сегодня немцам придется несладко, к нему в компанию определили БМП-1, БМП-2 и трофейную немецкую 'троечку' к которой прижился Шестаков со своими людьми.

Устали все, людям нужен был обязательно отдых. Поэтому все прекрасно понимали, что надо дождаться темноты и уходить. Никто не заикался о том, чтобы бросить бывших военнопленных и уйти в свое время, и я был рад, что не ошибся в своем выборе. Действительно подбиралась команда единомышленников и уже после всего, вряд ли кто-то из них захочет вернуться к Черненко. Именно этого я и добивался, из разрозненной группы, обездоленных и потерявших надежду осколков старого мира, произошло перерождение и теперь рядом со мной воевали уверенные в себе и своем деле люди, пережившие подлость, продажность нашего мира, страшную войну, когда все рушилось, отбросили все это как ненужную шелуху. Я их прекрасно понимал, такое же чувство испытал тогда, под Могилевом, когда ходил в атаку и забрасывал немцев бутылками с зажигательной смесью.

В бое наступила короткая пауза, и грохот вражеской артиллерии затих. Я примостился в окопе, выкопанном руками бывших военнопленных, и осматривал нашу линию обороны, хотя мысли постоянно перескакивали на окружающую нас природу.

'Вот и октябрь заканчивается. Середина осени, а все еще так тепло, днем наверно градусов пятнадцать-двадцать было, лес вон почти весь осыпался, красиво… Вытащить бы сюда моего Славку со Светланой, да побегать в саду, воздух здесь как чистый кислород, не надышишься', - как-то неожиданно пришла мысль, 'Ведь, кажется, совсем недавно в конце июня мы ввязались во все это, а уже октябрь. Столько всего произошло, приобрел новых друзей, с которыми реально уже и в разведку ходил, и под пулями бегал. А ведь уже сколько раз мог бы и погибнуть. Все-таки отмолила Светка меня перед богом, не будет же на пустом месте такого везения, сколько народа вокруг погибло'.