Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой-2!

Вдруг неподалеку загрохотали взрывы. Я машинально взглянула на небо, но бомбардировщиков там не было. Самолетов в небе не было вообще, даже старого знакомого – Хеншеля. А откуда же тогда взрывы? И тут я сообразила, что это бьет артиллерия. Причем, судя по тому, что взрывы раздаются совсем близко, стреляют не наши, а немцы. Вот попала, так попала! До сих пор я пару раз побывала под бомбежками, но ни разу не оказывалась под артобстрелом. Все-таки штаб фронта – это не то место, где при более или менее нормальном развитии событий возможны схватки с немцами. А вот для армии, выходящей из окружения, это самое оно. И что мне теперь делать? Я совершенно растерялась.

Если бы я со своей группой входила в состав какой-нибудь роты или батальона, то вопросов бы не было. Получила бы приказ от соответствующего командира и вперед. А тут прямого начальника у меня нет, и что делать совершенно неясно. Под моим началом десяток хороших бойцов с автоматами и пулеметом. У меня, у самой – снайперка. Заявить, что мы – военная контрразведка и должны отбыть в штаб армии? Это несерьезно и попахивает тем самым дезертирством, по поводу которого только закончились заседания трибунала. Да и что это за командир, который при первой же опасности валит в тыл, пусть формально и имеет на это право. Но кто укажет мне позицию и отдаст приказ? И абсолютно неизвестно с кем и как моя группа должна взаимодействовать. При этом в памяти всплыли какие-то отрывки текстов, в которых рассказывалось, что обычно пехота наступает на небольшом расстоянии от границы поражения снарядами. Если считать дистанцию разлета снарядных осколков с поражением живой силы примерно пятьдесят метров, то пехота может спокойно наступать, выдерживая дистанцию не более ста метров. А сто метров человек, бегущий рысцой, преодолевает примерно за двадцать – двадцать пять секунд. Значит, у меня на все про все будет не более десяти секунд с того момента, как прекратится обстрел.

Только я приготовилась высунуться из перелеска, чтобы увидеть, что на самом деле творится впереди, как около меня неожиданно нарисовался какой-то капитан.

– Товарищ лейтенант. У вас снайперская винтовка. Помогите снять корректировщика. Иначе нас здесь быстро всех перемелют.

– Я готова, только дайте мне человека, который укажет, где находится этот чертов корректировщик.

Капитан озадаченно посмотрел на меня, но быстро врубился. Он сообразил, что сотрудник контрразведки не обязан знать про корректировщиков артиллерийского огня.

– Берите свою группу и за мной.

Я махнула рукой и побежала за капитаном. Мои ребята не отставали. Я еще успела подумать, что с командой мне повезло. Мы выскочили на небольшой пригорок, и картина открылась, как на ладони. Оказывается за тем леском, в котором находились остатки нашей дивизии, шло довольно большое поле. Слева располагалось село, от которого в нашем направлении двигались четыре немецких танка и бежала пехота. Где находились орудия, обстреливавшие наши позиции, я не поняла, но это, видимо, хорошо знал капитан. Он скомандовал нам всем залечь, после чего обратился ко мне.

– Смотри, лейтенант. Вон слева церковь с колокольней. Это одна точка. Но вон правее стоит высокая береза. Он может быть и там. Ищи и помни. Если в ближайшие пять минут ты не уделаешь этого гада, то нам всем тут хана.

Так, это уже нечто среднее между хреново и очень хреново. Расстояние до объектов я оценила метров в пятьсот. На таком расстоянии в корпус я попадаю. Но это в целый корпус, а наблюдатель наверняка лежит с биноклем или стереотрубой и еле виден. Значит, в качестве мишени будет только голова. Маловата мишень. А на березе его вообще не увидеть за листвой. Хотя листву он вроде бы должен немного оборвать, чтобы лучше видеть противника. Ага, сообразила.

– Костя, ко мне.

Когда Костя, сгибаясь, подбежал, я скомандовала.

– Видишь березу. Залегай справа от меня метрах в десяти и бери эту березу на мушку. Заодно присмотрись к колокольне. Жди команды. В случае чего прочешешь сначала березу, а потом колокольню. Выполняй.

Костя отбежал, а остальным я приказала залечь и окопаться. Надо бы и мне окопаться, но не до этого. На всякий случай я приказала ближайшему бойцу выкопать хотя бы небольшой окоп и на мою долю.

Итак, что мы имеем? Колокольня. С нее наблюдать лучше всего, так как высокая и каменная. Я стала внимательно изучать проемы. Все-таки хороший у меня бинокль! Довольно быстро я углядела блеск стекол. Наверное, корректировщик не рассчитывает на снайпера у противника и не сильно беспокоится о маскировке. Вот только как его снять с первого выстрела? А то ведь спрячется. Придумала. Взяла его на прицел, не забыла сделать поправку на небольшой ветер и крикнула Косте.

– Только по березе, огонь!

Дисциплинированный Костя добросовестно хлестанул из своего пулемета по березе. Я, тем временем, выстрелила по корректировщику. Повезло, попала с первого же выстрела. Но если бы и промахнулась, то мой выстрел не ухватили бы за свистом пуль из пулемета. Ой, а что это? С березы тоже кто-то свалился. Вот гады! Так они свою систему задублировали. Ну ничего, мы кончили обоих наблюдателей. И что теперь? Понятно, что.

– Костя, очередь по колокольне и немедленно отходим.

Вовремя мы отбежали, потому что на нашем месте вдруг вырос куст взрыва. Это рассерженные немцы ликвидировали нашу огневую позицию. Но после еще одной партии взрывов артиллерия притихла. Около меня снова появился капитан.

– Спасибо, лейтенант. Век не забуду, но бой только разгорается. Давай со своими бойцами к моей роте.

Уф, слава богу! Есть кто-то, кто будет отдавать команды. Вот теперь повоюем! Мы перебежали на новую позицию. Там я распределила своих: Костю с тремя бойцами на правый фланг, причем один из бойцов должен был не стрелять, а готовить запасную позицию для пулемета. Я твердо помнила, что по пулеметчикам стреляли в первую очередь, поэтому нужно принимать особые меры предосторожности. Для себя я выбрала позицию в центре и оставила при себе двоих, причем одному из них тоже велела сначала подготовить для меня запасную позицию. Остальных отправила на левый фланг. Для чего нужно так заботиться о флангах я не знала, но твердо помнила, что во всех книжках про войну именно флангам уделяли особое внимание. Думая про все это, я не забывала окапываться. Да, еще несколько таких дней и я буду копать не хуже небольшого экскаватора. Хорошо еще, что земля тут мягкая. Был бы суглинок – вот тогда бы поплясали.

Конечно, хорошо иметь окоп полного профиля, но вот только немцы ждать не будут. Вон они в сопровождении танков уже подошли на расстояние около двухсот метров. А ведь это расстояние действительного огня из автоматов. Одно спасает – у этих немцев почему-то не автоматы, которые я всегда привыкла видеть в кино, а карабины. Точность у карабинов, разумеется выше, но зато скорострельность заметно ниже. А при наступлении, наверное, важнее все-таки скорострельность. Ну все, мы готовы, пора начинать. Одна только проблема: танки. У моих бойцов противотанковых гранат вообще нет. И бутылок с горючей смесью тоже. Так что против танков мы пас. Поэтому на данный момент тактика простая: несколько очередей по пехоте и смываемся, пока танки нас не раскатали. Потом будем отстреливаться уже из леса – там танкам особо не развернуться. Но пока я об этом думала, рядом произошло какое-то шевеление, и в кустах по соседству появилась небольшая такая пушечка. Насколько я поняла, пушечка была противотанковая. Вот теперь все на месте и можно воевать.