Александр Трубников - Черный Гетман

В руке у девушки сверкнула сталь. Ольгерд отшатнулся и схватился за саблю, но Фатима, выставила открытую ладонь, мол, не нужно опасаться, развернулась и сделала едва заметное глазу метательное движение. Прятавшийся в рукаве нож несколько раз перевернулся в воздухе и со звонким "бзинь" вонзился точно в середину железного кольца, служившего ручкой входной двери.

— Ну и что с того? — стараясь внешне не выдать своего изумления, произнес Ольгерд. — Мало ли где ты научилась ножики бросать. Да и попасть могла случайно.

Второй нож врезался в дерево точно рядом с первым.

— И это тоже случайность? — Холодно осведомилась девушка.

Дверь в соседнюю комнату отворилась. На пороге стоял Измаил. Египтянин внимательно посмотрел на девушку, застывшую в боевой стойке, затем на торчащие из двери рукоятки ножей, одобрительно кивнул и лишь после этого обратился к Ольгерду.

— Прошу меня простить, но я слышал часть вашего разговора. Думаю, что наш Фатин говорит правду.

— Даже если так, чем я-то могу помочь? — буркнул Ольгерд.

— Мы идем в тяжелый поход. Твои солдаты, как ты их описал, мне не внушают доверия. Так что преданный человек, нам очень даже пригодится. А в хм… его преданности я не сомневаюсь. Решай, командир.

— Дашь лошадь, пусть едет с нами, — не скрывая недовольства объявил Ольгерд. — сегодня будем наших воинов на выучку проверять, вот и поглядим на что она способна.

Время смотра было определено еще с вечера, и когда Ольгерд в сопровождении компаньонов въехал на подворье, солдаты уже ожидали своего нового командира, толпясь под навесом.

— Хашар, — презрительно прошептал из-за спины Измаил.

— Это еще что? — не понял Ольгерд.

— В армии Чингисхана было принято набирать толпу пленников из местных жителей и пускать их на штурм крепостей впереди основного войска, — так же шепотом пояснил египтянин. — Эта толпа и называлась хашар. — Ты только погляди на них, вор на воре. Если это войско выпустить разом в город, то через час-другой у жителей не останется ни одного кошеля. Не срежут, так отберут…

— Разные есть, — не согласился Ольгерд. — Конечно, и преступников хватает. Но их сюда, поди, отправили не за то, что у соседей кур воровали. Что-что, а нож-то держать все должны уметь. Впрочем, сейчас и проверим, кто на что горазд. Заодно испытаем нашего татарчонка… Эй, Фатин! На чем желаешь биться?

— Для начала, попробуем на шестах, — выехав вперед и внимательно оглядев пестрое сборище, которому египтянин прилепил хлесткое и обидное название, произнесла девушка.

Палки и шесты, предназначенные для использования в учебных боях вместо сабель, ножей и копий, были, по распоряжению Ольгерда, припасены заранее.

— Есть охотники для проверочки с моим казачком побиться? — спросил Ольгерд, — кто победит, получит талер наградных.

Мальтиец Анри перевел. В строю загоготали и в сторону тонкой фигурки "казачка" стали показывать пальцем. Вскоре из толпы, раздвигая плечами соседей, вышел жилистый, загорелый как мавр человек.

— Это генуэзский копейщик, его зовут Франческо, — пояснил Анри. — Драться с ним бесполезно, пикой и шестом владеет в совершенстве. Он и в плен-попал из-за пулевого ранения.

Ольгерд вопросительно глянул на девушку, мол не поздно еще отказаться.

— Пусть будет генуэзец, — бесцветным голосом произнес "казачок" и соскочил с коня.

Франческо скинул плащ и башмаки, подхватил шест, вдруг весь сгорбился и мягко, по-кошачьи, стал обходить противницу полукругом. Девушка повела глазами по земле, рыскнула вниз, схватила валяющуюся палку. Противники начали, глядя друг другу в глаза, сходиться кругами. Генуэзец держал шест прямо перед собой двумя руками, Фатима сжимала оружие в левой руке, перехватив посредине. Противники с треском сошлись и завертелись, кружа друг против друга, словно бойцовые петухи. Шест генуэзца свистнул, разрезая воздух но попал в пустоту — девушка стремительно сместилась на шаг, и ткнула концом своего шеста в открывшийся бок противника. Генуэзец крутанулся на месте и чудом ушел от прямого тычка в грудь. У распахнутых ворот подворья начали собираться зеваки. Схватка завершилась после того как конец палки уперся в жилистую шею чванливого копейщика.

— Ты хороший боец, — сказала девушка, потрепав по плечу чуть не плачущего от обиды противника. — Но твой учитель знал слишком мало. Если ты будешь честно нести службу и слушаться капитана, я преподам тебе несколько своих уроков…

Генуэзец обрадованно закивал и поспешил нырнуть под навес. Сразу же на утоптанную площадку выскользнул молодой худосочный парень с длинной щепкой, которую он держал словно разбойничий нож — острием к себе.

Новый противник был явно из городских преступников: передвигался рывками, совершая при этом пугающие, резкие и непредсказуемые движения. Не было сомнений, что заостренный обломок дерева в его руках — смертельное оружие. Однако девушку он смутил не больше чем побежденный предшественник. Фатима, не отводя взгляда от дерганого человека, бросила на землю шест протянула в сторону руку и, дождавшись пока кто-то из добровольных помощников вложил в нее учебный деревянный кинжал, без лишних движений ринулась вперед.

Подробности этой схватки зрители не смогли оценить — движения двух тел были столь проворны, что разобраться в происходящем со стороны было просто невозможно. Но в том, кто вышел из нее победителем, не было ни малейших сомнений. Примерно через минуту стремительного, как ветер, танца теней, до затаивших дыхание зевак донесся сухой треск и громкий вопль — одна из теней отпрыгнула в сторону и оказалась Фатимой. Ее противник (Ольгерд, наконец, вспомнил, что это валах, пойманный за разбой в самом Стамбуле) стоял, бросив в пыль свой "нож" и тряс ушибленной рукой, не в силах сжать скрюченные от точного удара пальцы. Зрители взревели.

— Продолжим? — осведомилась девушка.

— Хватит!. - отрезал Ольгерд. — не время для скоморошьих плясок, мне нужно из этого, как Измаил сказал, хашара, воинский отряд сделать в считанные дни. Так что мы сейчас займемся вещами попроще, будем учиться в строю сражаться, а ты пока что езжай обратно, а то на тебя уже ставки делают. — В подтверждение своих слов Ольгерд махнул рукой в сторону зевак. Вечером, как вернусь, будем думать, что делать с тобой.

— Так не пойдет, капитан, — нахмурив лоб ответила девушка. — Я тебе не наложница, которая будет сидеть в четырех стенах и безропотно ждать своего хозяина. Ты должен все решить здесь и сейчас. Давай проведем третий поединок, для азарту с большой денежной ставкой. Твоей милостью у меня есть талеры, я поставлю их на себя. Если побеждаю — берешь меня с собой, если проигрываю — ты меня больше никогда не увидишь.